Советские батальные кинокартины, во многом сформировавшие мнение зрителя о Великой Отечественной, часто грешат невнимательностью к материальной культуре, деталям снаряжения. Из фильма в фильм мы видим сюжет: ночь, по нейтралке в сторону противника ползут наши разведчики… Или, продираясь сквозь гущу леса под уханье совы, идут в рейд партизаны… Увешанные оружием и гранатами, подсумками и сидорами… Главной же вещи, благодаря которой бойцы могли ориентироваться ночью, — электрических фонариков — у киногероев нет.
Складывается мнение, будто их на снабжении у частей Красной Армии вообще не было. Но довоенный СССР переживал технократический бум, электрификация страны значилась в планах индустриализации красной нитью. Проникнув в быт граждан, фонарики попали и в Красную Армию.
Роскошь, а не средство освещения
Первая мировая война стала конфликтом № 1, который проторил портативным осветительным электроприборам путь в войска. Фонарями штатно оснащался довольно узкий круг подразделений. Они использовались авиаторами, членами экипажей бронеавтомобилей, боевых кораблей и подводных лодок, военными железнодорожниками, самокатчиками (велосипедистами и мотоциклистами), штабными офицерами. В пехоту, артиллерию, кавалерию, составлявших подавляющую часть вооруженных сил Российской империи, фонари поступали в незначительных количествах.
Производственные мощности державы были скромны, чтобы сделать фонарь широкодоступным. Значительными объемами продукции могли похвастаться лишь фирма «Трындин и Сыновья» (Москва) и завод «В.К.Э.» (Рига), элементы питания для которых выпускала компания «Титан» (Варшава, Москва). Значительное количество фонарей с конца 1900-х годов военное министерство закупало у союзников — в Бельгии и во Франции.
Гори, гори ясно!
У меня в руках — отреставрированный образец модели осветительного карманного фонарика времен Великой Отечественной. Производство прибора было освоено на Витебском заводе часовых деталей (ЗЧД) после эвакуации части его мощностей в Пермскую область РСФСР. Встать на военные рельсы уже с конца 1941-го помогла купленная в довоенное время лицензия на производство модели фонарика знаменитой немецкой фирмы Daimon. Вернувшись в город на Двине осенью 1944-го, предприятие возродилось и расширилось, получив новое имя — Витебский игольный завод, позднее — Витебский завод «Металлоштамп» (ЗМШ). Его преемник — Витебский приборостроительный завод выпускал эту модель под маркой «Витебск».
О военном прошлом изделия говорят три характерные детали. Прежде всего — петля сверху. Удивляет малый разрез — всего 2,5 см! И выбор материала: почему кожа, а не дужка из практичного металла? Размер разреза сделан специально под пуговицу нагрудного кармана гимнастерки, тужурки технических частей. Навешиваешь на нее фонарик — и застегиваешь клапан. Эластичная, крепкая кожа позволяет манипулировать прибором, направляя луч в нужную сторону, без снятия его с одежды.
На «спинке» вещи сохранились четыре парных паза — здесь крепился съемный комплект из трех светофильтров (красный, желтый и зеленый) для условной сигнализации. Стойка под цветные пластинки имела сзади ушко — для прикрепления фонаря ко второй пуговице (у ворота) обмундирования, после чего фонарик оказывался в горизонтальном положении. На двух точках фиксации он держался крепче, не прыгал во время бега.
Самая говорящая деталь — три положения переключателя: «Вкл.», «Выкл.» и «Сигнал». Последний вариант позволял путем легкого нажатия на кнопку делать луч прерывистым: так можно передавать условные сигналы, а также сообщения азбукой Морзе.
«Но лучик слал — всей тьме наперевес…»
В Великую Отечественную войну электрический фонарик стал намного более распространенным предметом, чем в войну 1914—1918 годов, спустившись из штабов в окопы передовой. Кроме специализированных авиационных, морских, железнодорожных фонарей, появились многочисленные армейские и туристические, поставлявшиеся в войска. Этому способствовала индустриализация: около десяти крупных предприятий и не менее 70 промартелей только в предвоенные годы произвели для нужд войск, хозяйства и населения более 3,5 млн единиц. Антиквары, знатоки военно-исторической реконструкции насчитывают более сотни моделей ручных и карманных фонариков выпуска 1930—1940 годов.
Заметному их распространению способствовал рост Красной Армии, улучшение ее оснащенности, появление новых типов подразделений. Так, связистам и телефонистам, ремонтникам, вооруженцам фонарики были положены по штату. Боевая техника — те же знаменитые танки Т‑34 — внутри была окрашена в черный цвет, приборы светили довольно тускло. И танкисты из молодого пополнения, еще не привыкшие ориентироваться на ощупь, освещали нутро своих боевых машин «другом на батарейках». Бойцы штурмовых инженерно-саперных бригад (шисбр) Красной Армии, занимаясь разграждением, разминированием, взятием укрепрайонов (изобилующих полутемными помещениями) врага пользовались электрическим помощником.
Младший и средний командный состав, часто работая с картами, планами местности в темное время суток прямо на поле боя, за войну менял по десятку фонариков.
Фонд экспонатов Белорусского государственного музея истории Великой Отечественной войны располагает двумя отечественными фонариками Героя Советского Союза гвардии полковника Владимира Коргузалова. Рядовому и сержантскому составу пехоты, кавалерии, артиллерии они не полагались, но бойцы старались заполучить такую вещицу. Ремонтные мастерские, умельцы-самородки производили фонари-самоделки из корпусов гильз. Фотографии фиксируют массовое использование бойцами отечественных командирских, гражданских и особенно трофейных образцов. Последние были предпочтительнее: немецкие, шведские, чешские, французские приборы при сопоставимом качестве были зачастую красивее наших. А главное — манили эффектом новизны, флером иностранной редкости и военной добычи!
Луч фонаря превращался у поэтических натур вроде блокадницы Ольги Берггольц в символ борьбы с врагом: «Фонарь — пожалуй, громко, так, фонарик. /В моей ладони умещался весь, /Жужжал (динамо-фонарь. — Авт.), как мирною весной комарик. /Но лучик слал — всей тьме наперевес…».
Портативными осветительными приборами был относительно насыщен как фронт, так и прифронтовая зона. Минчанин Герман Красильников в войну был членом истребительного отряда из 24 бойцов-школьников его родного Харовска Вологодской области РСФСР. В разговоре со мной он указал: отряд, отправляясь в ночь на охранение складов, железнодорожной инфраструктуры, обычно снабжался двумя-тремя сигнальными фонариками для экстренных случаев. И десятком железнодорожных керосиновых для штатных ситуаций.
Ветераны вспоминают
«Посветил — пуля пролетела…»
Специально бойцы Великой Отечественной в своих рассказах-воспоминаниях портативные осветительные приборы не выделяли. Зачем говорить об обыденном, концентрировать на нем внимание? Но интервьюеры проекта Артёма Драбкина «Я помню», составлявшие сборники-опросники ветеранов войны, специально акцентировали внимание на снаряжении воинов. И правда войны проступила из текстов бесед рельефно — фонарь был частым спутником военных будней советского солдата.
Юрий Корякин, cвязист:
— У нас были батарейки для фонариков. Они ценные были… и солдаты, и офицеры, ходили с фонариками, а по штату элементы питания были только у нас. …Я выменял (на батарейки. — Авт.) кучу противопехотных мин и одну противотанковую, …пошли к морю, там… выменяли у датчанина (весна 1945 года, остров Борнхольм. — Авт.) лодку (чтобы наглушить рыбы. — Авт.).
Константин Шипов, танкист:
— К вечеру, если останавливаешься в районе домов, обследуешь подвалы. Как с подвалом разбираться? Входишь в подвал, там темно и гробовое молчание. Зажигаешь фонарик и просвечиваешь передний ряд.
Василий Мичурин, пехотинец:
— Ползет командир роты Зайцев. «Кто пулеметчик?» — «Мичурин». — «Как, герой?» — «Ничего, нормально». …В это время мне по скуле как рванет… Я Зайцеву: «Ты что дерешься?» — «Это не я». Посветил фонариком — пуля пролетела (нарушений светомаскировки враг не прощал. — Авт.).
Автор: Андрей Мегас
