- Сними проклятие, а? Сколько можно? Думаешь легко собачьей пастью разговаривать? Эх, болотные духи дернули к тебе подойти! Скажи, скажи своей родовице, чтобы вернула все назад! Подумаешь, коснулся легонько! Какая нежная! Нет, нет, молчу, не обзываюсь, в кого еще она меня превратить может? Ты язык проглотила?
У меня слегка закружилась голова от трескотни собаки, и я закрыла глаза.
- Снова в обморок собралась? Вот уж нет!
Горячий, вонючий, мокрый язык прошелся по моему лицу.
- Фу, гадость! Терпеть не могу собачьи слюни, да и собак тоже! Не смей так делать!
- Вот, сразу ожила, а то сидишь здесь, как снулая рыба, ни слова от тебя не дождешься, ни заговора. Ну, давай, разочаруй меня, сними чары! А потом иди уже, куда шла.
А куда я шла? Помню, что легла спать, измученная трудным днем, а потом этот сон. Продолжение истории, словно смотрю кино и вчера просто поставила его на паузу. Я осмотрелась. Туман, странная размытость, ничего не видно, кроме этой не в меру разговорчивой собаки. Куда же это я попала? Можно спросить у пса, но он вчера не захотел отвечать, вернее, заговорил меня так, что я проснулась. Я глубоко вздохнула и решила, что этот новый, сонный мир надо исследовать потихоньку, начав с самого ближнего предмета, то есть с вот этой странной собаки.
- Как тебя зовут?
- А, для разочаровывания надо? Или просто интересно? Зовут меня Стриж. А тебя?
- Ната, Наташа, Наталья Константиновна.
- Такое длинное имя?
- Нет, просто сокращенное, а потом полное.
- И как мне тебя звать?
- Зови Натой.
- Странно ты зовешься. Что это значит - Ната?
- Ничего, - я вдруг почувствовала себя виноватой и попыталась вспомнить, что же значило мое имя и откуда оно вообще появилось. В голове было пусто, только вопрос "не сошла ли я с ума?" вяло перекатывался в черепушке.
- Как это ничего? Почему тебя так назвали? Что такого было в твоей прошлой жизни, что такое имя тебе выбрали?
Я думала, что самое интересное со мной уже произошло: я вижу дивный сон, но оказалось, мне, как и Алисе из сказки, предстояло удивляться и удивляться без устали.
- Не знаю, моим родителям просто понравилось это имя, вот они меня так и назвали, - я почувствовала себя обманутой простушкой.
- Весьма безответственно и противозаконно, так я тебе скажу.
- Противозаконно?
- Конечно! Один из основных магических законов гласит, что имя младенцу дается не простое, а заслуженное им в прошлой жизни.
- Глупо.
- Почему это? Весьма логично. Вон кто, к примеру, знал, что я стану бродягой и вором? А назвали бы меня... - пес задумался, - назвали бы меня...
- А как тебя зовут, кстати? - перебила я его, думая, что ослышалась и человека не могут звать так странно.
- Я же сказал! Стриж. Глупая ты все-таки, как такой можно было доверить родовицу, я даже не представляю, - пес картинно закатил глаза, покачнулся и чуть не свалился на бок.
"Шаг за шагом, Наташа, постепенно, про родовицу спросишь потом", - сказала я себе, пытаясь осознать все, что городит эта странная собака-человек с птичьим именем.
- Погоди, ты в прошлой жизни, получается был...
- Да, а что так удивляешься? Птицей был, быстрой и ловкой, а вот не повезло мне, попался на коготок кошке, она меня помяла слегка, перья подергала, а дочка трактирщика меня пожалела, у кошки отняла, к себе в светелку принесла, выходила. Тараканами кормила, водой поила, разговоры ласковые вела, рассказывала, что в мире творится, даже секретами делилась, потом на волю выпустила и прожил я обычную птичью жизнь. Дочку трактирщика звали Астра, если тебе интересно, и все думали, что именно она будет преемницей нашего Астера, но вот сейчас почему-то мне кажется, что именно ты заменишь нашего исчезающего мага.
- Исчезающего? Мага? - как же мне было интересно!
- Слушай, в брюхе бурчит, кишки друг дружку поедом едят. Пойдем в трактир, угости меня.
- У меня денег нет, - я похлопала себя по карманам. Ох, а что же на мне надето? Неужели моя любимая ночная сорочка, короткая, с зайчиками? Стыдоба какая, пусть все это и во сне, понарошку.
- Ох, - выдохнула я с облегчением. На мне было мое старое платье, бабушка мне когда-то его шила к спектаклю, где я играла королеву. Платье было длинное, торжественное, украшенное вышивкой и лентами. Карманов в нем не водилось, бабушка когда платье придумывала сказала, смеясь, мол королевам все, что надо подносят пажи с поклоном, ничего им, царственным особам, в карманах носить не надо. То, что я в платье - это прекрасно, а вот то, что в нем нет карманов - это ужасно, потому как мне тоже внезапно очень захотелось есть. А будь карманы, может завалялась бы в них какая-нибудь мелочь или что-нибудь диковинное для этого мира.
Этот мир. Звучит неправдоподобно, но я не видела его. Он был размыт, словно я смотрела сон через залитое ливнем стекло. Четко и ясно я видела только своего нового знакомого - Стрижа, который нетерпеливо вертелся на месте, иногда отвлекаясь на выкусывание блох из чахлого хвоста.
- Денег? Да с твоей родовицей тебе не просто ребрышки, всю свинью подарят вместе с трактиром.
Снова это слово! Оно меня почему-то раздражало, не потому, что было незнакомо, было в нем нечто неприятное, чужеродное, звучало оно также ласково для уха, как и скрежет гвоздя по стеклу.
- Что за родовица? Пока не расскажешь, с места не сойду! - я внезапно поняла, что сижу на удобной, деревянной лавочке - красивой, расписанной цветами, львами и, почему-то, самоварами.
- Ух, духи лесные заставили меня к тебе подойти, колдунья! Сдохну от голода! А все ты, упрямая тупица! Ай, нет, нет, не тупица, не наказывай, язык у меня такой, скорый на слова, а мысли легкие, добрые, чем хочешь поклянусь!
Я также готова была поклясться, что абсолютно не понимала, что я могла сделать Стрижу за его слова, но на всякий случай нахмурила брови и властно приказала:
- Рассказывай, живо!
- А то сама не знаешь! Ладно, ведьма, покорюсь твоей воле, все равно ведь без тебя не накормят. Камень, что на груди у тебя и есть родовица. Ну, вспомнила? Пойдем теперь, скорее, скорее.
Я потрогала камень висевший на тонком, черном шнурке, камень гладкий, красивый, темно-синий, с вкраплениями белых брызг, словно вышел он из пены морской, из самых глубоких тайн океана, оттуда, где живут странные, плоские рыбы, где робкий, случайный свет солнца мгновенно раздирают на искры странные существа и сжирают угасающие клочки света. Красивый камень, но и только. Ничего особенного я в нем не видела.
- Не вспомнила, дальше рассказывай!
Стриж было заныл про пустое брюхо, но я мысленно надела очки и вперилась в пса строгим, учительским взглядом.
- Ох, мучительница! Слушай и вспоминай! У каждого рода есть свой, особенный камень - родовица. Находится он сам, никто его не ищет, просто вдруг главе рода на глаза показывается особенный камень, важный, не спрашивай, как глава понимает, что это он и есть, не знаю, это тайна любого рода. Устраивают камень в главной комнате дома, делают ему уютное, бархатное гнездышко или кладут в красивую тарелку, а чтобы родовице было не скучно, за компанию насыпают к ней камней самоцветных, бисера, что-то красивое, ценное. И каждый член семьи с ней разговаривает и отдает ей чуточку своей силы, а камень все запоминает и силы эти накапливает.
- Вроде аккумулятора?
- Что? Я такого не знаю. Я человек простой, такими словами Астера пугать будешь. Так вот, родовица - это сила рода. Чем род старше, мудрее и чем дольше он не менял родовицу, тем больше сил она хранит, тем она серьезнее, страшнее и могущественнее становится. И тем легче ей прикинуться обыкновенным камушком-кулоном. Уууууу, - тоскливо завыл Стриж, - твоя такаяяяя, если бы я знал, если бы унюхал ее, если бы почувствовал!
- А как бы ты ее почувствовал? Мне кажется, это действительно обыкновенный кулон, - мне страсть, как интересно понять было, что же за силы таились пусть в красивом, но абсолютно не волшебном камне.
- Обычно, к магическим вещам не хочется прикасаться, а твоя родовица словно сама мою руку притянула, ууууу, - снова взвыл Стриж. Мне стало жаль его, и я решила: еще один вопрос и мы идем клянчить еду. А еще лучше, я проснусь и вернусь в свою обычную жизнь.
- Почему же мне отдали эту родовицу?
- Как почему? Потому что ты - лучшая из рода! - удивился Стриж.
Вот те на! Нет, я не считала себя плохим человеком, но быть лучшей из рода - огромная ответственность, да и не чувствовала я себя такой уж замечательной!
- И кто определил, что я лучшая?
- Как кто? Родовица, конечно! Спорим, в тот день, когда тебе исполнилось 20 лет, ты проснулась, а на шее у тебя висел вот этот кулон?
- Ничего у меня не было на шее, - я почему-то начала раздражаться, - хочешь, тебе эту родовицу подарю, сам с ней и договаривайся. По-моему в ней столько же магии, как в моем ноутбуке!
- В чем? - удивился Стриж, а потом посмотрел на меня как на дурочку (обычно так снисходительно умеют смотреть только коты, собаки, как все говорят, людей ценят больше) и сказал:
- Попробуй подарить.
Я решительно попыталась снять шнурок с камнем через голову, шнурок оказался коротким.
- Тут должна быть застежка, - сказала я самой себе и стала ощупывать шнурок. Застежки не было. - Сейчас пойдем в трактир, попросим хоть корку хлеба, а также нож, я разрежу шнурок и...
Стриж залаял, засмеялся, завыл, все одновременно.
- Самая лучшая из рода оказалась самой глупой! Ты не сможешь ее снять, дурочка! Тебя и похоронят с ней, теперь вы с родовицей одно целое!
- Но я не хочу ее носить! Не хочу быть чьей-то преемницей и вообще, хочу домой!
Я топнула ногой и проснулась у себя в кровати, в своей любимой ночной сорочке с зайчиками. На шее у меня ничего не было. Я облегченно вздохнула и пожелала больше никогда не видеть ни Стрижа, ни эту родовицу, ни этот странный, туманный мир. К моему облегчению и немножко сожалению, мое желание исполнилось. Я, как и прежде, стала видеть сны путанные, смешные, страшные, лишенные логики и смысла. Сны, которыми мой мозг смывал события, переживания и счастье прожитого дня. Обычные сны обычного человека.
* * *
Приближалась моя первая сессия. Первый раз в жизни я буду сидеть за учительским столом, выслушивать уверенные и не очень ответы студентов, а потом сама, без чьей-либо подсказки буду ставить оценки в зачетной книжке. Мне было невероятно страшно. Я снова подумала, как же хорошо учиться самому и трястись по другую сторону стола. Была бы у меня машина времени, я бы вернулась в своей первый студенческий день и, прожив пять лет, снова бы вернула 1 сентября и так бесконечно. Я, конечно же, врала самой себе. Что хорошего в повторении? Впереди, как я надеялась, меня ждем много интересного, а поэтому...
- Вы слишком молоды, чтобы принимать экзамен в одиночку, - ошарашила меня Надежда Леонидовна в день моего первого экзамена, - я тоже буду присутствовать. Вы, молодые преподаватели, страдаете двумя крайностями: либо вы излишне строги, либо излишне снисходительны. И то, и другое крайне губительно.
Я кусала губы, стараясь не расплакаться. Меня унижали перед всей кафедрой. Коллеги делали вид, что не слышат уничижительных слов и не видят мои страдания. В тот момент искушение позвонить папе или Геннадию Владимировичу было сильно, как никогда. Я уже открыла сумку, а потом, вдруг представила наш разговор:
- Мне не дают одной принимать экзамен! - скажу я голосом маленькой, обиженной девочки.
- Я в тебе разочарован, - ответит папа и бросит трубку, а мне станет еще хуже.
- Ммм, Наташенька, смирись, милая, потерпи, я тебе уже говорил, меня заставили взять ее на работу, ты же понимаешь, что я не Господь Бог? - ответит дядя Гена, то есть ректор моего ВУЗа - Геннадий Владимирович, который уже мне признался, что у этой Н.Л. такая волосатая лапа, что тронуть ее (Н.Л., да и лапу тоже) никто не смеет.
Можно было позвонить Артему, он бы приехал, устроил скандал и тогда моя репутация взрослого человека была бы сожжена и даже ее прах был бы развеян над любимым институтом. Что мне оставалось? Только подчиниться.
- Хорошо, мы вас ждем, - я с трудом улыбнулась (боюсь это больше походило на гримасу начинающейся истерики) и быстро пошла в аудиторию, чтобы предупредить студентов.
Я знала, что все будет плохо, но не думала, что до такой степени. Н.Л. презрительно фыркала, постукивала карандашом по столу, вздыхала и всем своим видом показывала, какие бездари-студенты и дрянной преподаватель собрались в этой аудитории.
- Я ожидала от вас и ваших студентов большего, - процедила Н.Л. - и вот этим вы собрались ставить "отлично"? Я категорически против.
- Что ж, - я попыталась сдержаться, - в таком случае я предлагаю создать комиссию, и заново принять экзамен, - я считаю, что почти вся группа ответила отлично.
Надежда Леонидовна опешила. Она ожидала слезы или истерику, возможно, мольбы. Если бы дело было только во мне, возможно, я бы и унизилась. Но мои студенты! Им за что страдать от капризов вздорного начальства? Почему я должна подчиниться и лишить их первой, самой ожидаемой, любимой и желанной "пятерки" в зачетке?
- Ну, ну, - процедила Н.Л. сквозь зубы и вылетела из аудитории, хлопнув дверью, а я все-таки немного поплакала, а потом решительно заполнила зачетки и позвала группу, томящуюся в коридоре. Я поздравила их со сдачей первого экзамена, постаралась увести разговоры от придирок Н.Л. (негоже обсуждать со студентами преподавательские дрязги), мы немножко поговорили о каникулах, и моя группа, радостно вопя, выбежала из аудитории. Остался лишь Дима Шелест. Характер и голос у него были под стать фамилии: тихие, шелестящие. На занятиях мне приходилось просить его говорить погромче, он послушно повышал голос, а потом, забыв про мою просьбу, он снова не говорил, а шелестел, словно осенняя листва или слишком уж тихое море, измученное штилем.
- Это вам, - Дима положил передо мной небольшую коробочку, - папа велел вам передать.
- Кто? - я подумала, что не расслышала, Дима, по своему обыкновению почти шептал.
- Мой папа, я рассказывал ему о вас, - Дима слегка покраснел, а я чуть не спросила, что же именно он обо мне рассказывал. - Папа был в командировке и купил вам небольшой подарок.
- Спасибо, но...
- Он знал, что вы будете отказываться. Это совсем недорого, возьмите, пожалуйста!
- Я не могу.
- Пожалуйста! Откройте и убедитесь, там нет ничего такого... дорогого или запрещенного, - он смущенно улыбнулся.
Дима был настойчив, хоть и тих, и я решила действительно посмотреть, что же мне решил подарить абсолютно незнакомый человек, но у меня зазвонил телефон.
- Подождите минутку, - попросила я Диму (папа мне строго сказал, что панибратство - путь в никуда, учитывая мой весьма юный для преподавателя возраст, поэтому ко всем студентам я обращалась только на "вы"). Звонил именно папа, спрашивал, как прошел мой первый экзамен и приглашал нас с Артемом в ресторан, чтобы отметить мои первые "пятерки". Когда мы обо все договорились, Димы в аудитории уже не было, он тихонько вышел, а я даже этого не заметила. "Потом посмотрю, что там", - я бросила коробочку в сумку и, как и мои студенты, выбежала из кабинета.
Только вечером, когда мы с Артемом вернулись из ресторана - радостные, счастливые, я вспомнила о странном подарке. В обыкновенной, картонной коробочке лежал темно-синий камень на тонком шнурке. Тот самый камень из моего сна - родовица.
©Оксана Нарейко
Если вы захотите охладить мой день холодным арбузом, я буду признательна.