А не словам людей, пишущих об искусстве.
«…в центре его интересов оказалась история, но не осуществившаяся, а та, которой еще предстоит стать реальностью. История, лишенная конкретности, «научности» и по существу являющаяся мифом, творимым самим художником, как если бы он разделял убеждение Ф. Ницше, что «без мифа всякая культура лишается здоровой и природной силы: лишь заполненный мифами горизонт придает единство и законченность целому культурному движению».
В этом стремлении Филонов не был одинок. В начале прошлого столетия в среде российских поэтов, философов, композиторов наметилось и превратилось в доминанту движение от науки, точнее от позитивизма как доминирующего метода, к новой мифологии: культура повторяла пройденный ею путь, но как бы в зеркальном отражении. И если «первые философские построения произошли из мифологии, поскольку систематизированная человеческая мысль стремилась <…> обнаружить тайну сотворения мира, тайну возникновения бытия», то ныне на первый план вышла не «важность начала», а неизбежность конца текущего эона. Этому способствовала радикальная трансформация устоявшихся представлений о мире. В воздухе явственно витали провозвестия грядущих революционных перемен, и не только в общественной жизни, но и в естественных науках. Открытия рентгеновских лучей, радиоактивности, а затем и теории относительности заставляли поверить, что «материя исчезает», а значит, материалистическое мировоззрение и позитивистский метод зашли в тупик…
Новые данные о мире, на первых порах не получившие научного и философского осмысления, дали импульс для возрождения и расцвета разного рода эзотерических форм познания. Визуализация изменившихся представлений об окружающей действительности потребовала от художников новых пластических приемов, что часто выражалось в отказе от реальности и переходе к абстракции как наилучшему способу воплотить дематериализующуюся вселенную…
Филонов также отторг землю как «изъеденную шашлями» сферу обитания человечества, но сделал это не ради обезличенного энергетического космоса, а ради вселенной, понимаемой как сумма миров, на которые должна будет распространиться жизнь рода людского, переживающего обновление и расцвет…
В отличие от художников академической школы, которые даже события, свершающиеся в духовной сфере, воссоздавали в формах видимой реальности, Филонов <…> описывали не только прошлое, но настоящее с будущим с помощью пластических метафор…
…Филонов первоначально сосредоточился на фазе «ввода в Мировой расцвет».
Своеобразным эпиграфом к циклу произведений на указанную тему и исходной точкой в оформлении основных положений аналитического метода стала картина «Головы» (1910),
где сквозь кажущуюся произвольность композиции четко прочитывается строго выверенный замысел. Все внешне разрозненные персонажи на самом деле объединены в тщательно продуманные группы. На каждую из них возлагается задача – раскрыть одну из граней изображаемого события, что превращает их, прибегая к позднейшей терминологии художника, в единицы действия. Общую же идею произведения можно осознать, лишь суммировав смыслы, вложенные в каждый из элементов образного ряда. И тогда картина читается как метафора человечества, слишком погруженного в сиюминутные проблемы, чтобы осознать, что белый конь Апокалипсиса уже мчится по городам и весям. Суть происходящего открылась лишь двум свидетелям. Одного из них Филонов наделил сходством с А. А. Блоком, второго – с самим собой, тем самым недвусмысленно назвав источник замысла – поэзию теургов… (https://royallib.com/book/pravoverova__lyudmila/pavel_filonov_realnost_i_mifi_.html).
Я потом только сообразил, что в книге, где упоминается Фёдоров и Ницше, облик которых, мне кажется, авторесса не могла не знать, - раз я их облик знаю, - она их не упомянула наряду с Филоновым и Блоком (жаль, лиц верхнего ряда я не могу угадать, хоть они явно имеют сходство с оригиналами, и я перебрал фото всех теургов России начала ХХ века). Но хватит и того, что их много (и они не иначе как имеют, каждый, свою оригинальность в их теории). – С каким настроением Филонову было свалить в кучу разные теории? – Только с одним – надсмеяться на ними (и собою прежним в том числе).
Непрезентабельные изображения каждого теоретика тоже, по-моему, очевидны.
То есть восторженный текст авторессы прямо противоположен замыслу Филонова.
Мрак «Цветов мирового расцвета» (написанный в разгар мировой войны), тоже подтверждает ехидство Филонова по отношению ко всяким улётным теориям.
В картине даже нет ничего скрытого, как это и бывает всегда с насмешками. И при этом авторессе надо было закрыть на это глаза и выставить всё наоборот. Для того из лиц названы ею только Филонов и Блок, оба теурги. И ведь удалось меня провести: я не знаю, как это мне стрельнуло, чего это она других не назвала. А те не теурги! Ницше, скажем. Для него Бог вообще умер, а взамен – иномирие метафизическое.
Но я почему-то думаю, что это у авторессы не обман, а самообман.
Почему?
Потому что какой-то хвост от советского оптимизма тянется в искусствоведении. Начал писать о художнике – обязательно натягивай на него какой-нибудь оптимизм вроде «расцвета разного рода эзотерических форм познания».
Кстати. Я давно заметил, что Блок стал покидать символизм, которому он был привержен. – Что если посмотреть в статьях моих об этом: когда это у него началось. Если окажется, что после 1910-го, это будет ещё одним доказательством насмешки над блоковской теургией. – Смотрим. Первый же тычок (см. тут) показывает разворот уже в 1901-м, в 21 год. – Номер не удался.
Можно, правда, выкрутить, что Филонов это почувствовал и Блока задним числом честит (был, мол, грех? – был; вот и получай).
1 августа 2022 г.