С Лениным у меня всегда были особые отношения. Не складывалось как-то с вождем мирового пролетариата, ну хоть убей.
Разногласия во взглядах на пути построения коммунизма. Разброд и шатания.
После первого курса института устроился я на лето подработать в колхоз. Художником.
Почти, как Остап Бендер на пароход «Скрябин».
Председатель ничего от меня не требовал – абы на работу ходил. Но я не мог усидеть без дела. Руки чесались.
Заметил, что стенд с изображением Ильича, возле конторы, имеет непрезентабельный вид.
Решил, что пора его обновить.
Снял, старательно зачистил наждачной бумагой. Попросил краску. Председатель направил меня к заведующему складом.
Тот оказался тем еще жуликом. Выдал мне самой дешевой краски двух видов: половой, коричневой и зеленой, болотного оттенка.
Дальше – дело техники. Покрасил я стенд в коричневый цвет, вырезал трафарет и набил Ленина болотной краской.
Утром приехал на работу пораньше, повесил стенд, стал дожидаться похвал от руководителя.
Председатель долго смотрел на мое творение, потом покачал головой.
- Сними его, Сергей. А то посадят и тебя, и меня за идеологическую диверсию.
В армии я снова напоролся на Ленина. Причем в больших масштабах. С учетом горького колхозного опыта и с благословения нового замполита роты подрядился оформлять ленинскую комнату.
Почему нового? Старый и за версту не подпустил меня к такому ответственному делу!
Работа по оформлению ленинской комнаты имела большие плюсы.
Во-первых, не надо было ездить на стройку, во-вторых в ленкомнате можно было ночевать и не вставать во время подъема.
В-третьих, и это главное, мне и напарнику Игорю выдавались увольнительные для похода в Москву за кисточками, красками, плакатными перьями и прочей дребеденью.
Само собой, эти канцелярские принадлежности требовались нам очень и очень часто, а выбирали мы их так тщательно, что уходили утром, а возвращались к отбою.
При таком раскладе главной нашей задачей было продержаться на оформлении как можно дольше.
Снимали мы и ставили какие-то панели. Сколачивали стенды, рисовали звезды, георгиевские ленточки и эмблемы стройбата. Рисовали, перерисовывали и снова рисовали.
Командиры наших отделений гораздо лучше замполита понимали, что мы валяем Ваньку. Отлавливали нас после отбоя, заставляли спать там, где положено и, вообще, всячески препятствовали творческому процессу.
В конце концов, Игоря отправили в учебку, осваивать профессию кочегара.
Не случайно. Я уже рассказывал о том, что вторым, после ленкоматы моей роты, долгостроем была у нас котельная части.
Разобрали её летом, а восстановить к зиме не успели: стройбат все-таки!
Игорь, пройдя закалку ленкомнатой, стал оператором какой-то мобильной котельной – стального ящика с топкой и трубами, подсоединенными к системе отопления казарм.
Ох и каким же чумазым он ходил!
А я получил другого напарника – Андрея.
Тот был опытнейшим самовольщиком и заправским ловеласом.
Его вмешательство в оформление ленинской комнаты имело для последней катастрофические последствия: панели со стен сняли, стенды начали переделывать, звездочки-ленточки замазывать и изображать вновь.
Дело двигалось все медленнее – я и Андрей при первой возможности сматывались в Москву.
Положили, на доверие замполита, с прибором.
Гром грянул среди ясного неба – однажды к нам, в ленкомату напросились узбеки.
Попили чаю, покурили анаши, а тут возьми да и нагрянь замполит части.
Помню как сейчас: для полной конспирации мы выключили свет и майор освещал наши наглые лица фонариком.
Впрочем, слишком сильного освещение и не требовалось: пахло в святая святых, как в притоне для курильщиков опиума.
На этом моя карьера оформителя ленкомат позорно закончилась – утром следующего дня я и Андрюха выехали на стройку.
Интересный факт: где-то через полгода, когда я увольнялся, заглянул в ленинскую комнату.
Выяснилось, что все попытки ее закончить завершились провалом: новое поколение оформителей пошло по нашим стопам.
А вы говорите: Ленин. Сложная он, неоднозначная, с политической точки зрения, фигура.
Уж поверьте моему опыту…
Продолжение следует.