Глава 37.
- Машенька, что ты говоришь? – растерялся я. – По твоим словам наша жизнь была сплошной рутиной. А я помню её совсем не такой.
- Я не знаю, какой ты её видишь, — ответила супруга. – Опиши мне другую твою жизнь.
- Зачем ты поступаешь так со мной?
- Получается, что мы с тобой прожили разные жизни.
- Я с тобой согласен, что наша жизнь далеко не идеальна, — ответил я. – Ты много раз заявляла мне, что хочешь бросить меня. А я никогда не хотел уйти от тебя. Сейчас ты находишься, в сложном положении и мне кажется, что ты поступаешь жестоко по отношению ко мне.
- Мы приехали, — заявила Маша и покинула машину.
Я следом за женой вышел из машины.
- Маша, — сказал я, догоняя её у нашего подъезда. – Нам завтра к нашему хирургу на беседу, ты готова? А вечером в ресторан.
- Да, — ответила она равнодушно.
Снова бессонная ночь, опять диван в зале.
- Я так и не избавилась от внутреннего одиночества, — шепчет Маша, склонившись над прожженной книгой.
Её взгляд отрывается от потрепанного листа книги и переходит, на бутылку вина и наполненный бокал, на тумбочке рядом с диваном.
- Не понимаю, — вырвалось у неё. – Что это я читаю? Бред какой-то или лживая философия? Зачем мне всё это?
Маша, выпивает содержимое бокала и тут же наполняет его снова до краёв.
- Какой ненормальный всё это написал? – шепчет она, начиная злиться. – Надо же напечатал и даже нахлобучил на книгу переплёт. Наверное, такой же больной, как тот врач, который принимал нас с мужем в медицинском центре. Если то, что говорил доктор и писал книгу этот человек, правда, то зачем нормальным людям об этом знать? Мне нужна поддержка, а не суровая, правда. И не лень же ему было печатать?
Она, прикрывает глаза и допивает вино из фужера, снова наполняет его до краёв. Закрывает книгу.
- Какая-то китайская грамота! – взрывается, её мозг она откладывает книгу в сторону. – Не буду я читать эту чепуху. За что мне всё это?
Маша, полежала с закрытыми глазами пять минут, любопытство победило. Она тянется к книге.
- Удивительная книга, — бормочет она, открывая снова книгу. – Неужели она вся состоит из скучных и неинтересных умозаключений?
Она снова перелистывает страницы, пытается читать новые абзацы. Маша вновь переводит взгляд на фужер.
- Он не такой, — рассуждает она, разглядывая бокал, наполненный вином. – Он настоящий, ни как эта книга, ни как вчерашний доктор. Он не придирчивый, не лезет со своей правдой – наливай и пей.
Она снова откладывает книгу. Берёт бокал, и мелкими глотками выпивает вино.
- Вино помогает забыться, — шепчет она и нежно смотрит на почти пустую бутылку вина. – Оно ни в чём не пытается разобраться и ничего не размазывает по страницам. Оно «завершенное», оно заставляет задуматься, в нём есть намерение, не требующее сосредоточенности. Наверное, оттого, что вино вечно, люди его пили, пьют и будут пить. И так будет всегда.
- Почему я так раздражена? – подумалось Маше, теребя страницы книги. – Может быть от того, что мне совершенно не нужна такая правда, в моём теперешнем состоянии? А может быть эта книга с её мыслями и рассуждениями, в моих глазах уступает вину? Но ведь и другие «вещи» уступали спиртному, пытаясь соперничать с ним, а эта книга мозолит глаза, пытается напрячься. А выглядит смешной в своих унылых стремлениях.
- Почему он за мной не побежал? – мелькнула мысль в её голове. – Почему мне так стало обидно, когда он не выскочил следом за мной. Да мне стало, больно и я всё решила для себя тогда, но всё же? Стало горько, наверное, но ненадолго. Совсем чуть-чуть досадно, добравшись на железнодорожный вокзал, я ощутила радость.
- А почему радость? – спросила себя Маша. – Наверное, от того, что пережила приключение, пусть небольшое, почти неопасное, но трогающее, которое я запомню навсегда. Потому, что эта связь была единственной – запретной в моей жизни.
Когда я выбежала на улицу, уже поблекнут закат. Мне до ужаса не хотелось ни о чём думать, во мне по-прежнему была радость, какая-то задумчивая, медленная. Как хорошо, что мне предстоял путь через парк, по его пустым и сумрачным аллеям и моё настроение и то, что всё так удачно завершилось с Костей. Я брела по дорожке, слушая, как по ней цокают, мои каблучки и мне было хорошо, даже головная боль отступила. Да и я думала об этом странном приключении, пытаясь заново пережить его в голове. Как хорошо, что парк был пуст. Мне не нужны были люди, мне было хорошо наедине с собой.
Маша поднесла свои ладони к лицу и услышала запах Кости. Она глубоко вдохнула, вбирая его запах глубоко себе внутрь.
Когда она купила билет на поезд, оставалось полчаса до отправления, она вышла с территории вокзала, подошла к одиноко стоящему дереву. Её голова кружилась, с Костей покончено. Будто бы ум включил реальность, а взамен ни чего не предоставил. Только пустота. Она вновь поднесла руки к лицу, Костя всё так же был рядом, чересчур рядом, ломало спину, она с силой вдавилась в ствол дерева.
- Если ты, когда-нибудь захочешь меня бросить, — вспомнились ей его слова. – Ты до конца своей жизни будешь помнить обо мне. Я тебя ни когда не отпущу.
- Костя оказался прав, — отрываясь от ствола дерева, прошептала она. – Он не соврал, я действительно буду думать о нём всегда. Не то, чтобы я буду думать о нём постоянно, но он будет всегда присутствовать во мне.