Надежда Дурова. «Записки кавалерист-девицы»
«В конце концов, это – моя жизнь. Я имею полное право писать о ней то, что захочу…»
Сегодняшняя героиня (в буквальном смысле слова!) появляется на страницах рубрики не лишь по поводу знаменательной даты – скоро 210 лет Бородинскому сражению, – выбор объясняется исключительностью личности автора «Записок». Судьба Надежды Андреевны Дуровой, первой русской женщины-офицера, Георгиевского кавалера, участницы Отечественной войны 1812 года, была необычной.
И, конечно, сами «Записки кавалерист-девицы» – великолепный текст – несмотря на удаленность от нас почти на два столетия, он живой, оторваться практически невозможно. Надо отдать должное Надежде Дуровой – пером она владела не хуже, чем оружием! Не зря ее «Записками...» так восхищался А. С. Пушкин! Да, достойнейший рецензент!
«Записки» состоят из двух частей – большого куска мемуарного текста, посвященного детству и юности, и собственно дневниковых записей, написанных во время военных походов.
Сама Надежда пресекала всякие попытки выяснения обстоятельств своей жизни, кроме тех сведений, которые отражены в «Записках».
До шестилетнего возраста Надя находилась на руках отцовского ординарца Астахова, бывшего для нее «дядькой».
«Воспитатель мой по целым дням носил меня на руках, ходил со мной в эскадронную конюшню, сажал на лошадей, давал играть пистолетом, махать саблею».
В это время Надежда вместе с семьей кочует по южным губерниям России за полком, где служил ее отец. Именно в этот период юная Дурова и приобрела те «гусарские» замашки, которые будут так сердить ее мать и окажут такое большое влияние на жизнь Надежды. Мать взялась за воспитание дочери, когда той было уже шесть лет. Причиной такого необыкновенного факта стал необдуманный и страшный поступок, когда мать, раздраженная неумолчным плачем дочери, выбросила ее из окна кареты, едва не убив грудного ребенка. После этого отец Дуровой надолго запретил своей жене заниматься дочерью.
Девочка была истинный сорванец, не хотела плести кружева и вышивать, зато как кошка лазала по деревьям, скакала на коне, стреляла из лука.
Даже обожающий дочь отец сердился:
«Посмотри, на что ты похожа стала?.. Так загореть и обветрить даже и мальчику было бы нехорошо, а ведь ты девочка!.. Мне иногда бывает и смешно, и стыдно, когда я смотрю на тебя, как ты в своем белом платье стоишь в толпе сверстниц, точно жук в молоке».
А чего стоит описание ее экспериментов с порохом, когда Надя начиняет им найденную на улице полую гусарскую пуговицу и бросает в печь! В результате вылетевшая из печи, подобно снаряду, пуговица стала со свистом летать по избе, в конце концов лопнув близ ее головы и повредив кожу на макушке, отчего «капли крови вмиг разбрызнулись по всем локонам». Так и хочется воскликнуть: бедные родители! Сейчас бы сказали, что Надежда – подросток с девиантным поведением.
«Может быть, я забыла бы наконец все свои гусарские замашки и сделалась обыкновенною девицей, как все, если бы мать моя не представляла в самом безотрадном виде участь женщины».
Повествование о детских и юных годах заканчивается бунтом, Надежда бежит из дома, чтобы избавиться от ставшей ненавистной для нее обычной женской судьбы.
Правда перед этим она вышла замуж и даже родила сына. Про эти обстоятельства в «Записках» ни слова.
Побег был совершен тайно, ночью. Надежда имитирует утопление, оставив на берегу реки свое женское платье. Присоединившись к казачьему полку, Дурова называет себя Александром Соколовым. Кстати мнимое утопление вряд ли могло обмануть ее отца, тем более, что Надежда отправилась в армию на своей верховой лошади Алкиде и в казачьей форме, недавно подаренной ей А. Дуровым.
«...мне дали мундир, саблю, пику, так тяжелую, что мне кажется она бревном; дали шерстяные эполеты, каску с султаном, белую перевязь с подсумком, наполненным патронами; все это очень чисто, очень красиво и очень тяжело!».
Но она счастлива.
«Итак, я на воле! Свободна! Независима!».
И начинается десятилетняя военная жизнь. В «Записках» изложены интереснейшие факты, например, за какой подвиг она получила Георгиевский крест, долго ли ей удавалось скрывать то, что она женщина, описаны встречи и общение Надежды Дуровой с Александром I, Михаилом Кутузовым.
У Кутузова какое-то время эта неординарная натура была ординарцем.
В «Записках» много драматичных и очень тяжелых эпизодов, но юмор тоже присутствует. Надежда Дурова пишет легким слогом, зачастую довольно остроумно:
«И в самом деле, здоровье мое беспримерное; я, так сказать, цвету здоровьем, и мне до крайности не нравятся мои алые щеки. Я как-то спросила Любарского, нашего полкового лекаря, не знает ли он средства избавиться от лишнего румянца? «Очень знаю, – отвечал он, – пейте больше вина, проводите ночи за картами и в волокитстве. Через два месяца этого похвального рода жизни вы получите самую интересную бледность лица».
«... батист, атлас, бархат, цветы, перья и алмазы обольстительно прекрасны, но мой уланский колет лучше!»
«Если б мне отдали на выбор: быть ли еще на двух Бородинских сражениях или два дня только иметь под собою эту верховую лошадь, сию минуту избираю первое, не колеблясь ни секунды».
А еще в «Записках» очень много любви Надежды Дуровой к животным. К коню Алкиду, к собаке Амуру.
«Прекрасный конь мой, – говорила я мысленно, – у какой взбалмошной дуры ты в руках!» (Любовь к животным всегда была в роду Дуровых. Потомки Надежды – Владимир, Анатолий и Наталья Дуровы – стали всемирно известной фамилией цирковых дрессировщиков).
«Записки» написаны прекрасным литературным языком. Сравнения, эпитеты, гиперболы Надежды Дуровой оригинальны и говорят о природном таланте автора. Только характеризуя своих лошадей, на которых ей приходилось ездить, она употребляет более 20 определений: добрый, неприступный, бодрый, горячий, заносчивый, нетерпеливый. Примечательны ее оценочные эпитеты: «тиранские казенные сапоги», «неприступная медведица» (о женщине), «лягушачьи глаза».
«После обеда поехали мы в Эрмитаж. Там более всего привлекли мое внимание картины; я страстно люблю живопись. Генеральша говорит, что если я буду смотреть одни только картины, то не кончу в месяц. «Вот посмотрите, – говорила она, показывая мне букет из яхонтов, алмазов, изумрудов и тому подобных драгоценностей, – посмотрите, это несравненно любопытнее». Я не одного мнения с нею! Что значат камни в сравнении с прекрасным произведением кисти, в котором дышит жизнь!»
«Поэтом можно быть и без рифм, но быть поэтом может только тот, кто получил от природы этот изящный дар, не зависящий ни от навыка, ни от наук. Название поэта не дадут без разбора всякому, кто пишет стихи».
Прочитайте дневник Надежды Дуровой, и возможно, вам в нашем XXI веке, захочется воскликнуть так же, как Пушкину в XIX: «С неизъяснимым участием прочли мы признание женщины, столь необыкновенной; с изумлением увидели, что нежные пальчики, некогда сжимавшие окровавленную рукоять уланской сабли, владеют и пером быстрым, живописным и пламенным».
***
Статья публикуется в рубрике «Её дневник». Вот, что пишет об этом автор:
Наверное, если в природе существуют «писатели дневников», то должны появиться и их читатели. Почему же дневник именно «её»? Может, потому, что женские дневники – это особого рода литература. Они сильно отличаются от дневников, написанных мужчинами, женский дневник – это всегда куда более индивидуальный «случай».
В рубрике будут представлены дневники вне соблюдения строгой хронологии – и женщин из прошлых веков, и современных сетевых писательниц, и представительниц модного жанра «автофикшн». Главное, чтобы авторами текстов были незаурядные личности.
Подписывайтесь, чтобы следить за нашими статьями!
#дурова #русская культура #культура #19век #пушкин #удивительныеженщины #женский #дневник #мемуары #еёдневник
