Михаил нахмурился. Никогда так строго с Любашей своей не разговаривал. А тут за плечи взял:
- Даже не думай! – Кивнул на Любино вязание: – У тебя дома дела есть. Мать к обеду вареников обещала, поможешь ей лепить.
А часа через три, как спустилась в забой первая смена, пронеслись к шахте горноспасательные машины… Мать всполошилась, метнулась в Мишкину с Любой комнату, – первым желанием было успокоить Любашу. А в комнате – пусто. Спицы и недовязанные светло-голубенькие пинеточки на столе. Мать – на улицу, в сад… Так и след простыл, когда успела-то… И бати, как на грех, дома нет, – ещё с вечера с кумом на рыбалку, на Донец, уехали.
Как обычно, в посёлке тут же узнали: в западной лаве – взрыв метана и угольной пыли. При таких взрывах неизбежно случается обрушение кровли. Горноспасатели работали на расчистке завалов, на-гора поднимали раненых шахтёров… Потом никто не мог объяснить, как в шахтную клеть проникла эта невысокая, в простеньком ситцевом платьишке, –на девчонку похожая, –женщина, жена горного мастера Миронова. Ну, вот – как будто бы невидимкой стала!.. Конечно, мужикам не до того тогда было, – чтоб бабу замечать. И никто – ни из шахтного начальства, ни из горноспасателей, – не мог вспомнить, что видели, как она в клеть вошла (Шахтная клеть – специальная транспортная кабина, предназначенная для спуска-подъёма людей, грузов, оборудования по шахтному стволу, – примечание автора).А в шахтной темноте, какая бывает после взрыва, тем более никто её не рассмотрел.
Десятерых погибших шахтёров подняли тогда на-гора. Не нашли только горного мастера, Мишку Миронова. В угольном массиве послышались удары, – это было предвестием скорого выброса угля. Инженер Колодин и командир горноспасательного взвода Скворцов без слов поняли друг друга: выброс угля повлечёт за собой новые взрывы газовоздушной смеси, новые обрушения породы. Переглянулись: на то, что Мишка Миронов жив, надежды не осталось… Будем подниматься, а завтра продолжим поиски. Уже ясно, – всё равно этими завалами не обойдётся.
Скворцов уже собирался отдать команду, чтобы все три горноспасательных отделения готовились к поднятию на-гора. Колодин отошёл, – пытался выйти на связь с горным диспетчером. И в этот момент перед командиром горноспасательного взвода возникла женщина. Скворцов встряхнул головой: устал, конечно… Шахтная темнота перед глазами пошатывается, земля из-под ног уплывает… Уже вот баба привиделась. Понятно, что по этому поводу командир горноспасательного взвода вполголоса молвил матерное слово со значением конца… Баба не исчезла, а негромко и спокойно сказала Скворцову:
- Здесь мой муж. И он живой.
Скворцов бестолково спросил:
-Где?
Женщина подошла ближе к завалу, повторила:
- Здесь мой муж. Он живой.
Скворцов отлично знал, что под такими завалами живых не бывает… Прекрасно слышал, как удары в глубине угольного массива становятся всё громче и отчётливее… Счёт на минуты шёл, – до выброса угля, до взрыва, до обрушения… И сам не знал, почему скомандовал мужикам:
- Разбираем.
Командир первого отделения Юрка Томилин предположил:
- Рванёт?..
- Не рванёт, – кратко ответил Скворцов.
Он знал: не рванёт. Потому что слышал какие-то непонятные, почти неразличимые слова… Совсем простые и такие ласковые, – Скворцову казалось, что Мишкина жена уговаривает неумолимую силу остановиться, утихнуть, подождать… И уговорила же!.. Не рвануло.
Горный мастер Миронов был без сознания. Голова и лицо залиты кровью. Но – живой, как и уверяла командира горноспасательного взвода Мишкина жена. Любаша не плакала, не причитала. Её ладошки невесомо гладили Мишкину голову. Люба склонялась к Мишкиному лицу, трогала губами его лоб, прикрытые глаза. Михаил пришёл в себя. И совсем не удивился, когда увидел Любашу…
Едва успели подняться на-гора, как шахтный ствол содрогнулся: выброс угля всё-таки случился… И взрыв прогремел, – будто неведомая, страшная сила вдруг вспомнила о своём предназначении.
У Мишки оказалось столько ран, ушибов и переломов, что врачи ничего не обещали. А поднялся Мишка Миронов, – в посёлке об этом помнили и рассказывали до сих пор,– потому что Любаша его родила двойняшек, мальчишку с девчонкой, как они с Мишкой и хотели… Родились крохи глубоко недоношенными, – весом меньше килограмма. А Любашу не спасли. И что оставалось Мишке, – только подняться, чтобы их с Любой двойняшки сиротами не остались…
Миронов потом горный институт окончил, – заочно. Там же, на своём факультете, остался преподавать горное дело. Детей сам вырастил, так и не женился больше.
И каждое лето до самого края степи добегали ковыльные волны, поминали шахтёры погибших друзей, а «Заперевальная» продолжала работать, – сильная шахта справилась с глубокими ранами, открывались новые лавы, приходили молодые шахтёры… (Лава – подземная очистная горная выработка, в которой производится добыча угля; протяжённость лавы – от нескольких десятков до нескольких сотен метров, – примечание автора)
А в шахте стали замечать женщину. Вроде бы ясно видели её, – длинные распущенные волосы, сама стебелёк степной напоминала, – гибкий и крепкий… Озадаченный шахтёр протирал глаза, а она уже мелькала тёмной тенью где-то в конце выработки. Долго мужики не признавались друг другу, что видели здесь, в забое, молодую бабу, – кому хочется дурачком прослыть в посёлке… чтоб тебе сочувствовали вслед, – не в своём уме, мол…
Только потом поняли, что появляется она перед взрывом или выбросом угля. Будто предупредить хочет, что беда случится. Так и получалось, что спасала своим появлением не одну смену шахтёров. В открытую никто не говорил, конечно, что срочно поднимаются на-гора из-за какой-то мелькнувшей тёмной тени… Не расходились с шахтного двора, молча курили. Горный мастер негромко сообщал инженеру:
- Видели.
И больше никаких слов не надо было говорить. А в опустевшей и умолкнувшей шахте гремел взрыв газовоздушной смеси.
Было и такое, что новый – не здешний – горный мастер с досадой отмахнулся от краткого предупреждения машиниста подземного электровоза. Андреич сказал одно слово:
- Была.
Новый горный мастер, разумеется, слышал эти поселковые сказки. Так что ж, – верить в них!.. Смешно же, – верить, что в забое откуда-то баба появляется. И не просто появляется, а появлением своим уберегает шахтёров от взрывов и обрушений. А приборы тогда на что?..
А случилось так, что приборы свою задачу выполнили, – показали превышение допустимого уровня метана. И неожиданно заискрил кабель, – для взрыва хватило крошечной, почти незаметной искры… Горноспасатели молча переглядывались, но в первую очередь разбирали те завалы, где мелькала тёмная тень длинноволосой женщины. На-гора всех живыми подняли.
Пришлый горный мастер в «Заперевальную» больше не спустился, куда-то исчез из Малоизбенки.
Мужики из окрестных шахт тоже стали поговаривать, что видели её. Глазам не верили, но… Бережёного Бог бережёт.
А потом она стала и на поверхности мелькать. Там, в степи, около «Заперевальной», замечали её. Как-то от мастера-взрывника, Валерки Чернобаева, невеста ушла, – перед самой свадьбой. Не мил весь свет для Валерки стал. Ни на одну девчонку больше не смотрел. После смены домой не хотел возвращаться, уходил подальше в степь. Просто шёл за ковыльными волнами, бездумно сбивал ладонью колючие цветки осота… А она прямо перед ним прошла, – Валерка даже оторопел: откуда здесь, в степи, так далеко от посёлка, девчонка взялась… Засмотрелся: красивая!.. Волосы длинные всколыхнулись, а платье выгоревшее будто… Валерка вспыхнул от какой-то неясной сладости: под платьем спелыми яблочками грудь перекатывается… А через мгновение по ковылям качнулась тень.
На следующее утро в соседском огороде увидел Валерка незнакомую девчонку. Незнакомую, а вроде видел где-то… Девчонка с тётей Евдокией картошку подбивали. Батя Валеркин пыхнул сигаретным дымом:
- Крестница Евдокиина приехала. Институт окончила, с осени будет в нашей школе первоклассников учить.
А на Покров и свадьбу сыграли. И оказалась Катюша для Валерки самой любимой, самой родной и желанной, единственной…
Ещё рассказывали в посёлке… Проходчик Степан Ясенев с его Полюшкой ненаглядной уже семь лет после свадьбы отметили. У ровесников – по двое-трое ребят, а Степан с Полиной лишь чужим малышам радуются. Всё-таки сбылось, наконец… Только врачи напугали Полинку, такого наговорили… Выходило, рожать Полинке никак нельзя. Степана тоже предупредили. А Полина по своему решила: буду рожать. Сама боялась, плакала тайком. Уже незадолго до родов взяла Полина лукошко маленькое, – так захотелось варенья земляничного сварить, даже запах снился. По склону балки ходила, – больше ела, чем в лукошко собирала… А лукошко, смотрит, полное. Там криница недалеко, поселковые воду из этой криницы самой лучшей считали. Присела Полина передохнуть, и словно забылась в дремоте. Всполошилась: будто кто-то к голове прикоснулся,– легко так… И тут же за склоном балки мелькнула тенью женщина с распущенными волосами…
Через неделю Полина родила мальчишку. Обычно родила, как все бабы рожают. И кричала от боли, и губы прикусывала, головой металась… А через год все страхи забыла и девчонку родила, – тоже обычно, как все…
Проходили годы. Истории эти не то, что забывались, – просто отдалялись. А мальчишкам, Ромке с Тимкой, рассказать, – так не поверят же, что такое случается…
… И всё бы – ладно… Но Лидия Игнатьевна настойчиво рекомендовала Неле Алексеевне всё же побывать дома у новенького мальчишки, уточнить, не нужна ли отцу какая-нибудь помощь… А где Неля Алексеевна должна брать время на этого мальчишку, если у дочки, у Вероники, – музыкальная школа и танцевальная студия… Дополнительные уроки английского, – ну, куда сейчас без английского! – а с этого учебного года ещё и секция гимнастики…Вероника – одарённый ребёнок… А послушать Лидию Игнатьевну, так всем этим Неля Алексеевна должна пожертвовать ради какого-то мальчишки, что матери родной не нужен…
Михаил с Ромкой со многим справлялись сами. Даже придирчивая Анюта соглашалась, что борщ у них вполне приличный получается… Лапша густовата, но Ромка с Михаилом бросались отстаивать положительные качества супа, говорили, что любят именно такую, – когда лапши много… Со стиркой, конечно, Люба с Анютой помогали. Но по мелочёвке Мишка и сам всегда стирал, даже когда Татьяна дома была…
В середине октября со «Светлодаровской» приехали проведать Михаила бывшие однокурсники по технарю, Толик Чайка и Олег Колосков. У Толика на днях дочка родилась, и он аж светился от счастья: у них с Маришкой – трое пацанов! И все вместе девчонку ждали.
Толик поставил на стол бутылку самогонки. Михаил порезал хлеб и сало, луковицу почистил, под самогонку – самое то. Выпили по стопарику-другому. Оказалось, – Толик ещё не выбрал имя для своей красавицы. Стали шумно перебирать девчоночьи имена, – чтоб и красиво, и просто, и к отчеству подошло…
Как вошла Неля Алексеевна, Ромкина классная, мужики не заметили. Когда Михаил повернулся к двери, учительница уже стояла на пороге, брезгливо морщилась от запаха самогонки и лука…
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 6 Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10
Часть 11 Часть 12 Часть 13 Часть 14 Часть 16
Часть 17 Часть 18 Часть 19 Часть 20 Часть 21
Навигация по каналу «Полевые цветы»