"Болело ухо и страшно ломило голову. Отит - моё проклятие и попутчик - достал меня на втором месяце после родов. Был май, за окнами трепетали и наливались зрелой зеленью листочки. А я лежала пластом в кровати и прикидывала шансы. Градусник упорно показывал за 39. Пот прошибал до пяток, спина была мокрой. Который день горячка терзала меня, и анамнез оставлял желать лучшего.
С девочкой гуляла бабушка, папа трудился в фирме. Я доживала свой - Бог знает какой! - отит. В этот раз, двухсторонний. Меня кололи антибиотиками, грели камфарой и говорили "всё окей!" Про "окей" я знаю лучше всех! Если всё хреново, значит "окей". Только не очень заметный.
Я взвыла - неласково и громко - и перевернулась на другой бок. Умирать в 24, с младенцем на руках - такое себе. Но я, почему-то думала, что умру. Что пылающая с двух сторон черепная коробка не выдержит и разлетится к е**ной матери. А компрессы, с дурнопахнущей клочковатой ватой, так и останутся валяться рядом, на сбитой простыне. Где остыло бренное тело. Представления о кончине получались уж больно красочные и кинематографичные - "где-то это уже было.." Я пыталась крикнуть - хотелось пить. Но голос - смазанная телега благозвучнее - потух в соседних комнатах. И не достиг кухоньки - впрочем, я не знала есть ли кто там. Встать и пойти самой - попытка суицида. Значит ждать. Когда вернётся хоть кто-нибудь..
Птицы тренькали беззаботно, машины шипели тормозами, прохожие вели беседы. Я планировала - с кем останется ребёнок. Распихивала его - её детство, заботы, капризы, школу, взросление, замужество, работу, болячки, усталость, неприятные знакомцы, тёрки с родичами, подставы подруг, зверский шеф, дети уже её.. - и никак не получалось здорово. Без меня. Виски и макушка болели так - аж тошнило! В ушах постреливало, плечи закаменели от лёжки, задница ссохлась от отсутствия аппетита. Мутным взором обводила я "хоромы" и никак не могла понять - с кем же ей оставаться!
Это был первый раз, когда дитё вывело меня из ступора. Вопрос: "С кем она останется?!" Колом встал в грудине и обнаружился - как неразрешимый. Я упёрлась рогом и согласилась, что выращу сама..
К вечеру температура спала, боль с правой стороны унялась. Девочка мило гулила, на руках у мужа. На кухне бренчали посудой - и я поняла, что хочу есть. После бульона, устало поделилась: "Вот теперь. Всё - окей!""