Свидетельство о публикации №224040700138
У Митьки веснушки и рыжий чуб. Носится он по деревне с такой же шпаной, как сам, и забот не знает. Нет, может конечно и маме помочь, и отцу - сызмальства приучен к деревенскому нелёгкому труду. Семья у них небольшая - мама, папа и он, Митька. Отец ласково называет его пострелёнком и с удовольствием берёт на покосы, в дивные травянистые луга, пахнущие свежескошенным сеном. Мама доит их молоденькую коровёнку Дуську и поит сына молоком - тёплым и ароматным, улыбаясь, ерошит Митькин чуб, и пацанёнок чувствует, что никого нет на свете его счастливее.
Мама рано вышла за отца и рано родила Митьку - она красивая у него, с длинными, до колен, косами, которые собирает в причудливую "корону" на голове. Папа тоже красивый и весёлый. Он мастерит Митьке из дерева разные фигурки - корабли, бесстрашных моряков, животных. Ещё папа любит по утрам расчёсывать длинные мамины волосы. Для этого мама встаёт на старый кованный сундук, отец берёт в руки деревянный гребень и расчёсывает длинные пряди, пахнущие дождевой водой и ромашками с их луга. Хорошая жизнь у десятилетнего Митьки, у него много друзей, любимая деревня, самые лучшие в мире родители и много-много мыслей о будущем.
Когда Митьке исполнилось восемнадцать, началась вой.на. Сначала отца, а потом и его забрали на фронт - воева.ть за родную землю. Дома осталась одна мама. "Как-то она будет без нас" - часто думал Митька. Вся мужская работа в те годы свалилась на хрупкие женские плечи в тылу. Приходили от мамы скупые письма, полные тоски по ним, где она описывала каждодневную работу в поле, в лесу. И были те письма наполнены страхом и горем за жизнь близких людей. На этих письмах видел Митька высохшие следы маминых слёз... В бессилии сжимал кулаки и с юношеской неугасимой яростью ненавидел врага. Потом весточки приходить перестали и парень весь измучился - тяжело жить, не зная, что с твоими близкими.
Перед одним из боёв товарищ Митькин, подмигнув ему, сказал, что к ним в расположение прибыли новые санитарки и медсёстры. "Хорошенькие" - толкнул Митьку локтем. А тот хмур и невесел - совсем его тогда не волновали девушки, всё время думал парень, что с отцом и матерью.
В том тяжёлом бою и ранили Митьку сильно - пуля попала в живот и он упал в воронку навзничь, широко открытыми глазами глядя в серое, хмурое небо.
Откуда-то словно издалека услышал весёлый и смутно знакомый голос: "Потерпи, солдатик, сейчас вытащу тебя!". Невысокая, ладная медсестра спрыгнула в воронку, подняла его голову и вдруг вскрикнула. Трудно было узнать в осунувшемся парне с побритой головой собственного юркого сынка Митьку. Он тоже узнал её не сразу, удивился, испугался, не обнаружив знакомой короны из кос на голове. Тут же спросил об этом. Мама рассмеялась: "Так легче, сынок. Косы на вой.не мешают только", а про себя подумала: "А какой малости печёшься..."
Перевязала рану, как могла, вытащила из воронки. Бежать нельзя - огонь всюду. Ползла, волоча сына за собой. Кругом всё шумело, грохотало, дым, запах гари и человеческого страха, везде, повсюду...
Метр... Ещё метр... Терпи, родной, скоро у своих будем, оттуда в медсанчасть. Видела, как кро.вь пузырится у раны - чёрная, страшная... Кусала губы в бессилии... Может умере.ть, слишком уж страшно ранение...Или спасёт, выходит сына, кровиночку свою...
Материнская любовь всё может.
В бессилии сползли в воронку - передохнуть.
-Мама, а папа? -спрашивает почерневшими губами.
-Он погиб сынок, похо.ронка мне пришла - мама трясёт головой, чтобы капельки навернувшихся слёз не покатились по щекам. Сейчас это совсем не к месту, нужно спасать сына, выбираться и ползти дальше - мне одной всё это не нужно, хозяйство наше. Сама попросилась на войну, прошла курсы медсестёр... Видишь, как судьба сложилась - тебя встретила. Всё хорошо будет теперь, сынок.
У мамы подозрительно блестят глаза, она быстро наклоняется и прикасается своим лицом к Митькиной щеке.
Метр... Ещё метр... Силы, кажется, на исходе, но нечеловеческими усилиями тянет за собой драгоценную ношу... Лишь бы только успеть... Если суждено, то пусть среди своих и рядом с ней. Но материнская любовь и материнские руки могут совершить чудо, поэтому она надеется... И ползёт.
На пути ещё один раненый. У него осколки в обеих ногах и руках. Он стонет и лицо его совсем белое. Он почти мальчишка, даже младше, наверное, её сына. Грязное лицо покрыто юношеским пушком. Говорит ему, что вернётся за ним сейчас.
Воронка... Затаскивает сына, сама выбирается и ползёт к этому раненому. Канонада, шум и грохот не останавливаются. Вскоре она с раненым спускается в воронку. Нужен отдых.
Сын хватает за руку, смотрит на неё своими ещё такими детскими глазами, просит наклониться к нему, говорит с придыханием, тяжело:
-Мама, ты должна меня оставить... Его ещё можно спасти, меня - нет... Прости, мамочка...
В бессилии закрывает свои голубые, ставшие от боли прозрачными, глаза.
-Да ты что, сынок - бодро говорит она - мы с тобой ещё повоюем, слышишь. Сейчас я его утащу - тут недалеко осталось, и вернусь за тобой. Обещай мне, что дождёшься, слышишь!
-Ты не должна... Есть люди, которым помощь требуется больше, чем мне, которые потом будут способны защищать Родину.
Схватила его за грудки.
-Ты не можешь и не смеешь мне такое говорить. Я вернусь, слышишь! Очень быстро вернусь.
Выбирается из воронки, таща за собой стонущего незнакомого парня. Вот и свои. Траншея. У неё принимают раненого, берёт у кого-то флягу, глотает большими глотками воду и собирается назад. Командир хватает за руку.
-Катя, нельзя, ты погибнешь, чуть подожди, начался перекрёстный огонь.
Она знает, что нравится ему, поэтому так заботиться, наверное, о ней. Постоянно для неё что-то делает - маленькие приятные радости, несмотря на то, что вой.на. Но у неё ещё жива и кровоточит рана по погибшему мужу. Глядя на него своими большими глазами, решительно выдёргивает руку.
-Там мой сын в воронке, командир. Раненый. Я должна.
Выбралась из траншеи. Решила - ползти нет времени, побежит, пригибаясь, так будет быстрее, успеет спасти своего сына. Он там, ждёт её, живой, она мать, она чувствует. Не успела сделать даже шага - пули, как маленькие пчёлы, впиваются в тело. Угасающим сознанием слышит крик командира: "Катя" и падает в траншею. Глаза, обрамлённые чёрными, пушистыми ресницами, безжизненно смотрят в небо, стараясь запомнить этот последний миг...
В воронке до Митьки словно бы долетает крик командира, он словно чувствует, что никто не сможет за ним прийти, вздрагивает... Губы шепчут: "Мама, мамочка", по небритой щеке тихонько скатывается прозрачная слезинка. Голова безжизненно падает на грудь и сознание раненой птицей покидает Митькино тело.
Их по..хоронили рядом - мать и сына, встретившихся на вой.не в последний раз... Над холмиками соорудили два креста. С одного из них смотрит фотография рыжего, чубатого паренька. С другого - красивой женщины с "короной" из длинных кос на голове.
Всем привет, мои дорогие))) Тяжёлый рассказ наверное получился... Простите, если кого-то задела им)) Пусть в вашей жизни никогда такого не будет. Пусть с вами будет только любовь и счастье, и никаких бед. Пусть радуют вас ваши дети и внуки, солнышко светит над головой. Любите и будьте любимыми. Ваша Муза на Парнасе.