В какой-то момент понимаешь, что лучшее в жизни – друзья. И семья, конечно, тоже. Но только если и семья – друзья. Если муж и жена не только любовники, крепкое плечо и нежное воркование, но – друзья, а если понадобится, то и «боевые». Чтобы если вдруг страшно, то не за себя, а если радостно, то только вместе.
В какой-то момент понимаешь, что самое лучшее в жизни – не за деньги, а с друзьями: только они дают ту степень тепла и участия, без которых никакая жизнь (и никакие деньги) не в радость. И семья, конечно, тоже, но только если семья – друзья. Потому что однажды (мне кажется, со всеми это случается) начинаешь чувствовать друзей семьей. Если, конечно, повезло в жизни встретить таких друзей. Хотя… разве дело в везении?
Дружба, кажется, мне – не везение. В жизни его вообще не так и много: часто за тем, что выглядит везением, стоит большой труд. Вот сидели мы на днях с подругой на террасе кафе парка-отеля «Ричмонд» в Карловых Варах. Это, знаете, такое место, куда нужно приходить лечить хандру, суету и избавляться от уверенности в завтрашнем Апокалипсисе. Потому что всякий раз, когда я бываю на этой террасе, на меня снисходит ощущение безвременья. И оказывается целительным. На этой террасе все выглядит так, как будто даже Первой мировой войны, не говоря уже о том, что случилось с миром и нами вслед за ней, не было. Как будто время остановилось. Здесь, кажется, кофе подают, как в каком-нибудь 1913 году – приносят на маленьком подносе кофейничек, чашку с блюдцем, крохотный, игрушечный почти, сливочник и стаканчик с водой. И штрудель со взбитыми сливками и мороженым здесь по-прежнему один из лучших в городе, и, глядя на него, ты испытываешь чувство вины перед своими бедрами, которые потом придется несколько дней гонять по карловарским лесам и холмам, но не можешь отказать себе в удовольствии. На этой террасе с тобой может случиться много удовольствий, и далеко не все из них осязаемы. На этой террасе я погружаюсь в удовольствие воспоминаний. Я помню, что этот же официант обслуживал нас с мамой, когда мы пили здесь кофе со штруделем шесть лет назад, когда я привезла маму в Карловы Вары после онкологической операции. Мамы больше нет, а ее фотография на этой террасе, с этим кофейником стоит у меня на столе – мама на ней очень счастливая и верит, что она победила. Мы с мамой были настоящими подругами, дружба – самое главное в наших отношениях. И сейчас, когда моя печаль уже светла, больше всего мне не хватает именно этого – дружбы и душевных разговоров. Примерно таких, какие мы ведем сейчас на этой террасе с Олей, подругой, с которой мы познакомились лет 20 назад в Пекине, и теперь встречаемся здесь, в Варах. Какой-то мужчина за соседним столиком, услышав русский язык, спрашивает на таком же: «А вы откуда?». «Я из Беларуси», – отвечаю. «Я из Израиля», – Оля. «Вам больше повезло», – говорит навязчивый мужчина. «Это не везение», – отвечает Оля. То, что одним кажется везением, для других – результат кропотливого труда. И дружба, если длится десятилетиями – тоже результат труда.
Когда после двухлетнего отсутствия мы с мужем ехали в Карловы Вары, моя другая пекинская подруга украинка Оля спрашивала: привезти еды на вокзал? У вас же ничего дома нет. А мой муж, полушутя, спросил: что, и борщ украинский есть? Оля замолчала, а через три часа написала: а теперь и борщ есть. И приехала на вокзал с борщом. А другая Оля купила то, что нужно для завтрака – «чтобы с утра никуда не бежать». И после суток в автобусе ты вдруг бодра, весела и счастлива, и говоришь, что дружба, обретенная в Пекине и так счастливо продолженная в Карловых Варах – навсегда. И обнимаешь украинскую Олю и израильскую Олю и почему-то плачешь. А потом понимаешь: от счастья. Потому что в мире, рассыпающемся, кажется, на части, в мире, где все труднее строить планы на послезавтра, по-прежнему есть безусловные ценности. И дружба – одна из главных. Даже если мы – в силу возраста, обстоятельств и тягучих печалей этих дней – утрачиваем легкость, важно, что мы сохраняем друг друга.
30 июля – Международный день дружбы. Верных нам всем друзей!