Это повесть о любви, рассказанная от первого лица молоденькой деревенской барышней. Перед нами история быстрого, но плавного взросления, созревания, улучшения и совершенствования во всех человеческих качествах обычной деревенской «тургеневской» девушки под влиянием взрослого умного человека. И превращения ее, в конечном счете, в прекрасный образец женщины.
Могла ли она устоять, с благодарностью принимая его участие? Мог ли он устоять, видя столь совершенный плод своих рук? Нет и нет!
Повесть написана с изящной простотой и неотразимым обаянием толстовского слога.
Все было очень хорошо до женитьбы и некоторое время после нее. Хотя уже во время венчания, вернее, сразу после него, она «удивилась и испугалась, что все кончено уже, а ничего необыкновенного, соответствующего совершившемуся над ней таинству, не сделалось в ее душе». «И только-то», – подумала она.
Сделавшись женой и поселившись в доме мужа, некоторое время она была увлечена новизной жизни, новизной дома и быта. Но, по прошествии двух месяцев, зимой, с ее холодами, метелями и длинными ночами, она начала чувствовать себя одинокою, начала чувствовать, что жизнь повторяется, и нет ничего нового ни в ней, ни в муже, а что, напротив, они как будто возвращаются к старому. Муж стал больше времени посвящать делам, она проводила время в праздности и думах. «Ей хотелось движения, а не спокойного течения жизни. Ей хотелось волнений, опасностей и самопожертвования для чувства. В ней был избыток силы, не находивший выхода в тихой, однообразной жизни». Стали происходить с нею неприятные вещи: появилось нездоровье, нервность, появилось желание устроить сцену счастливому и беззаботному мужу, или, хотя бы разрыдаться без причины.
Между супругами произошло объяснение, и решено было ехать в Петербург для рассеяния и освежения, а затем, возможно, и на воды за границу.
В столице она окунулась в светскую жизнь и эта жизнь, против ожидания, пришлась ей по вкусу: она имела успех. Муж первое время охотно ездил с нею, и, казалось, радовался ее достижениям. Свет обнаружил в ней бездну простоты, прелести и вкуса. Это радовало и волновало. Она испытывала новое для себя чувство гордости и самодовольства, когда, входя на бал, видела, как все глаза обращаются на нее с одинаковым чувством любви и восхищения. Но муж вскоре, в силу своего деятельного и практического характера, стал скучать и тяготиться жизнью, которую они вели; она же успокаивала себя мыслью, что старается быть привлекательной и блестящей только для него.
Светская жизнь, сначала отуманившая ее блеском и лестью самолюбию, скоро завладела вполне ее наклонностями, вошла в привычки, наложила на нее свои оковы и заняла в душе то место, которое было готово для чувства любви к мужу.
Нередкими стали супружеские размолвки, к которым приводили попытки той или другой стороны восстановить утраченные отчего-то теплоту и нежность.
В результате отношения между супругами установились холодные и вежливые и не изменились даже после рождения первенца. Через два месяца после родов она опять стала выезжать, и постепенно первоначальный восторг материнства уступил место привычке и исполнению долга.
Прошло три года, героине нашей исполнился двадцать один год. Супруги проводили лето на водах, в Бадене. Она была весела и счастлива, не так, как в деревне, в первые месяцы после замужества, когда она чувствовала, что счастье ее велико, но должно быть еще больше; не так, но все же ей было хорошо. Ее туалеты были лучшие на водах, она знала, что она хороша, погода была прекрасная, атмосфера красоты и изящества окружала ее, и ей было очень весело. Весело ли было мужу? Кажется, нет. Потому он и уезжал часто по делам, в Гейдельберг, и проживал там, вдали от жены, по нескольку дней.
Именно во время отсутствия его в Бадене и произошел у нее неприятный, но сильно взволновавший ее инцидент с иностранцем, итальянским маркизом Д. Этот итальянец давно уже обратил на себя ее внимание особенной смелостью в выражениях своего перед ней восхищения.
Во время прогулки в парке большим обществом, он, случайно, на несколько минут, оказавшись наедине с ней, успел признаться в любви и даже запечатлеть страстный поцелуй на ее щеке; его энергия и страсть обезоружили ее; пред ней открылась «притягивающая бездна запрещенных наслаждений…» И если бы не послышался вдруг голос зовущей ее спутницы, заставивший ее очнуться, неизвестно, чем бы окончилось это приключение. Но мы вправе предположить, исходя из текста, что окончилось бы оно, скорее всего, «падением» нашей героини.
Напуганная собственной слабостью, она, в этот же день, вечером, уехала к мужу, в Гейдельберг, и, чувствуя себя виноватой перед ним, сделала еще одну попытку объясниться, с целью восстановить прежние отношения. Он был холоден и вежлив.
Из Гейдельберга супруги по взаимному согласию вернулись в Россию, в Петербург, а потом и в деревню.
В свое время в семье родился еще мальчик, но отношения оставались прежними. «Между супругами возникли даже известные условия приличия. Они жили каждый своей жизнью. Он со своими занятиями, в которых ей не нужно было и не хотелось теперь участвовать; и она со своею праздностью, которая не оскорбляла и не печалила его, как прежде. Дети еще были слишком малы и не могли еще соединять их».
Необъяснимое отсутствие счастья мучило их обоих.
Она иногда еще задавала себе вопрос: что изменилось? Та же усадьба, тот же сад в окне, та же дорожка, по которой они гуляли тогда, та же скамейка над оврагом, те же соловьиные песни несутся от пруда, те же сирени в цвету; а все так страшно, так невозможно изменилось! Кажется, мечты стали действительностью, а действительность стала тяжелою, трудною и безрадостною жизнью.
Но они все-таки объяснились и отыскали смысл в жизни! Роман ее с мужем закончился, впереди было новое чувство любви к детям и к отцу ее детей, впереди была другая, совершенно по-иному счастливая семейная жизнь, которую еще только предстояло прожить.
Погоня за счастьем иногда приносит успех. Показалось, что Лев Николаевич хотел уверить в этом не только нас, но и себя самого.