Интервью по поводу
В заголовок вынесена строчка из песни Александра Розенбаума «День ВМФ».
Написал её знаменитый ленинградец лет пятнадцать назад. Сюжет прост: сослуживцы дождались середины лета и со всей своей мариманской удалью отмечают профессиональный праздник. Автор рассказал, что песня была написана быстро и сразу ушла в народ. Да и как иначе, ведь ему удалось передать атмосферу этой особенной для Петербурга даты.
Разведённые средь бела дня мосты, боевые корабли на рейде Неве, моряки в ослепительно-белой парадной форме, и тысячи людей в тельняшках на улицах, проспектах и площадях. Мало кто знает, что корветы, эсминцы и катера на День ВМФ «вернул» в Петербург народный артист России полковник медицинской службы (ныне в отставке) Александр Розенбаум.
Не во сне, не в бреду, в 62-м году…
- Александр Яковлевич, откуда у вас такой интерес к военной теме?
- Я думаю, в одной из прошлых жизней я был кадровым военным, потому что когда надеваю военную форму, я чувствую себя, как дома. Это странные ощущения. Я верующий человек, но верю, что мы проживаем несколько жизней. У меня есть масса доказательств тому. Я абсолютно знаю, что делать, как себя вести, как ходить и как ухаживать за женщинами по-офицерски…
А первый раз столкнулся с офицерами, конечно же, в редакции газеты Ленинградского военного округа «На страже родины», где работала моя бабушка Анна Артуровна. Я много времени проводил у неё в типографии, которая в ту пору располагалась в Петропавловской крепости. Я рос любознательным мальчиком, и офицеры с радостью со мной возились. Учитывая, что мне было лет 7-9, то это самое то время, чтобы появилось понимание, что такое честь мундира, что такое армия. Офицеры же научили играть меня играть на бильярде (ещё дореволюционный стол стоял в редакции). А ещё там был рояль. И в одно из празднований Нового года – коллектив газеты тогда был большой, собралось много сотрудников, и был приглашён джазовый ансамбль. Я тогда учился в музыкальной школе, но неохотно. Меня, как всех нормальных пацанов больше игры во дворе интересовали. Но на этом вечере меня так увлекла игра пианиста, что я попросился сыграть вместе с ним. И вот так, не то чтобы в четыре руки, мы что-то наиграли. Это был такой восторг, что с этого момента я понял, что мне нравится музыка, мне нравится играть на пианино, и я стал заниматься гораздо усерднее.
Когда идут матросы, даже дети плачут!
- И всё же флот – это чувствуется в ваших песнях – для вас особая история.
- Я же родился и вырос в Ленинграде, где моряков встречаешь на каждом углу, где множество военно-морских училищ, в которых учились мои друзья.
Срочную службу я не служил, потому что поступил в институт с военной кафедрой, на ней из нас готовили флотских врачей. Присягу принимали на двухмесячных сборах. Практику проходил на большом противолодочном корабле «Разящий». Выпустили нас лейтенантами медицинской службы. В качестве корабельного врача я неоднократно выполнял задачи на военных кораблях и подводных лодках Северного флота, участвовал в сборах.
На последний сбор я отправился в 52 года в составе экипажа подлодки «Липецк». Планировалось, что уходим на десять дней, а задержались в море на две недели. И было очень здорово, что за это время меня ни один матрос, ни один старшина, ни один мичман, ни один офицер не спросил о песнях, о гитарах, про Пугачёву и о прочих музыкальных делах. Я занимался только своей медицинской работой. Конечно же, я отдал им долг. Перед заходом на базу собрал экипаж в первом отсеке – самом большом, минно-торпедном – и четыре часа пел. Подписал им всё, даже РБ, и сошёл на берег.
Есть люди, которые недоумевают: откуда у Розенбаума полковничьи погоны. Я их не выпрашивал у Минобороны. Закончил вуз с лейтенантскими погонами. «Капитана» получил по выслуге лет как раз к первой командировке в Афганистан в 1986 году. Через какое-то время армия оценила мои труды, и к очередной поездке «за речку» мне было присвоено звание «майор». Потом ещё бывал «за речкой». Фактически я занимался службой на идеологическо-культурном фронте. Всё сказано в моих песнях: «Монолог чёрного тюльпана», «Афганская вьюга», «Мы вернёмся», «На перевале дождь» и других. Потом были Чечни - обе. Таджикистан. Дважды бывал в Сирии.
Для меня всегда было важно приносить пользу людям в погонах, как я умею – либо в качестве врача, либо в качестве музыканта. Я столько частей изъездил, в каких только гарнизонах ни выступал, нет ни одного флота или флотилии, где бы я ни давал концерты! На всех войнах побывал (и собираюсь вот в очередную командировку). Наверное, если дни этих командировок сосчитать, то три «срочных» я отслужил точно. Например, недавно ездил в Алтайский край, где праздновали 90-летие Роберта Рождественского. Ещё перед поездкой меня попросили спеть для военнослужащих одной из воинских частей, которые уже длительное время находятся на полевом выходе. Разумеется, я не отказал. И прямо с аэропорта помчался туда и дал часовой концерт. И считаю, отказывать я не в праве, если люди хотят меня слышать.
В зелёные тона окрашена война
- Афганистан ярко представлен в вашем творчестве, поездки в другие горячие точки не вызвали отклика в душе поэта?
- Афганистан был первым. Там я увидел, что такое настоящая война. Конечно, меня это поразило. Но вот, к примеру, сейчас я написал песню «Стоп-кадр». Это песня про день сегодняшний, и вообще по войну. Война ведь всегда с нами. Она - крайняя форма проявления человеческих сил и эмоций, всего его нутра. Почему люди после войн хотят обратно? Никогда не обращали на это внимание? Потому что кто друг, а кто враг, всё предельно ясно, юлить не получится. Там нет полутонов. А здесь, на гражданке, всё иначе.
- В марте вы опубликовали стихотворение, в котором высказали своё отношение к спецоперации: «Определиться? Я давно определён. Я дома, я в России. В Ленинграде». Сейчас, когда прошло несколько месяцев с её начала, изменилась ваша позиция?
- Новость о начале боевых действий на Украине, как и для большинства людей – а тем более советских! - стала для меня шоком. Но я российский человек. Я настаивал и настаиваю: я на своём российском корабле. Я могу быть критичным к нему, но это мой корабль, это мой экипаж. К сожалению, случилось так, как случилось. Да, ужасно, что всё происходит на украинской земле, бесконечно ужасно, но я всё-таки верю в генетическое назначение русского солдата – борьба для спасения. Это не пропаганда (хотя нас только ленивый не обвиняет в зомбировании телевизором), об этом говорят исторические факты. Как бы это ни звучало сегодня вызывающе, возможно, истинный смысл происходящих сейчас событий откроется всем через 30, 50 или сто лет. Но русский солдат всегда приносил свет и добро.
- Вы выступали перед раненными российскими воинами в Петербурге и Москве…
- Как я уже сказал, планирую вскоре поехать в очередную командировку. Там я намерен спеть, в том числе, для украинских солдат, находящихся на лечении. Не для тех, у кого свастика на груди набита, для других. Для тех, до кого ещё можно донести то, о чём я говорю в своих песнях. Да, эти военнослужащие - противники наших воинов. Но нам с ними жить! И налаживать наши отношения, и смотреть в глаза друг другу неплохо бы начать уже сегодня. Потому что мамы этих детей, которые сейчас у нас содержатся, скажут «спасибо» не только мне, но и стране нашей, что позволила, что сумела по-человечески относиться к противнику.
Душа полосатая наша стихии верна
- Какая самая дорогая награда на вашем кителе?
- «Воину-интернационалисту». Хотя государственных и ведомственных наград немало, благодарностей и грамот от армии и флота – две огромных коробки. Из недавно дарованной мне народом (настаиваю! – именно народом) награды – орден «За заслуги перед Отечеством» II степени. Мою кандидатуру на награждение подал Совет ветеранов «Боевое братство». Ветераны локальных войн, люди, которые прошли горячие точки, посчитали меня достойным быть представленным к этой награде. И я с благодарностью её принял и ношу.
- Кстати, вы как-то помогаете ветеранам военной службы?
- Я член Центральной военно-шефской комиссии ещё со времён, когда Елена Николаевна Гоголева была её председателем. Нет ни одного большого ветеранского дела, в котором я бы не поучаствовал. Прежде всего, конечно, «участвую» своими выступлениями, бесплатно, разумеется. Это мой офицерский долг, это моя гражданская позиция, так я выражаю любовь к моему народу, который плоть от плоти я. И всё, что могу сделать для людей в погонах, делаю всегда с радостью, уважением и наслаждением.
Я дошёл, значит, этим я всё доказал!
- Видимо, и для простых граждан тоже. Ведь мало кто знает, что благодаря вам боевые корабли вернулись в Неву. Как и когда это произошло?
- Это не исключительно моя заслуга. Нас было четверо.
Традиция исчезла с развалом Союза. Вначале двухтысячных мы обратились к руководству города, мол, пора бы фрегатам и корветам вернуться в Неву. И получили ответ, что в бюджете нет денег на причальное оборудование, на бочки, на керосин… Мы вчетвером дали по 10 тысяч долларов каждый. Это были большие деньги тогда, и их хватило, чтобы привести в порядок всю необходимую инфраструктуру.
- Почему вы про это никогда не рассказываете?
- А зачем? Главное, мы добились, чего хотели: на День ВМФ боевые корабли и даже подводные лодки снова на Невском рейде, как это было всегда, ещё во времена моего детства.
- Как вы проведёте предстоящий праздник?
- Вечером 31 июля у меня состоится традиционный концерт в БКЗ «Октябрьский». Я выступаю в Ленинграде четыре раза в году: день открытия сезона в «Октябрьском» совпадает с моим днём рождения, на Новый год, 9 Мая и в День ВМФ. Это будет трёхчасовой концерт о двух отделениях. В первом буду петь только флотские песни, а во втором – разлекательно-отдыхательные композиции. К большим концертам я готовлюсь с самого утра, но трансляцию Главного военно-морского парада непременно посмотрю по телевизору.
А вот Дню ВМФ предшествует очень интересное событие. Подобного, думаю ни у кого раньше не было. Я воспользовался своим флотским авторитетом и ленинградским происхождением. Мы отсняли концерт на палубе фрегата «Адмирал Макаров». Его покажут вечером 31 июля. Матросы на палубе, флаги расцвечивания, красавица-Нева за бортом. Исполнить «38 узлов», «По первому сроку», «Письмо», «Корабль конвоя», «Матросскую лирическую» и, конечно же, «День ВМФ» и «Флагманский марш» в таких «декорациях» - бесценно!
- К слову, пару лет назад на Дворцовой площади проходил смотр строевой песни. Ваш «Флагманский марш» пели нахимовцы. Когда мальчишки подошли к трибуне и на выдохе хором пропели: «И пусть горит поцелуй на губах», то суровые генералы рассмеялись и отдали будущим морякам победу.
- Когда я писал эту песню в середине 80-х, марши совсем были не в моде, тем более на эстрадной сцене. Но музыка духовых оркестров всегда востребована. Когда я написал марш, я его назвал «флагманский», потому что самый главный специалист на флоте - флагман. Мне, как автору, хотелось, чтобы это был самый главный марш. Я надеялся, что он понравится моим слушателям-морякам. И мне отрадно слышать, что сегодня его исполняют на флоте, как строевой. Это здорово!
- За эти годы флот сильно изменился? Нам есть, чем гордиться?
- Конечно! Прежде всего, это люди. Есть огромное количество умнейших, талантливейших командиров, офицеров, специалистов. Флот невозможен без фанатов своего дела - на кораблях огромное количество грамотнейших, толковейших, династических офицеров.
Желаю всем морякам в их праздник: семь футов под киль, ребята, и здоровья личного, здоровья семейного, да чтоб погода была хорошей и не особо штормило.
Ольга ВИНОКУРОВА
Фото из архива Игоря Осочникова и Виктора Гончарова
Санкт-Петербург
