бонус особо активным))))))))))
– Ребенку помощь нужна! - рявкнул Прохор и его взгляд, скользнув по нам, на секунду наполнился изумлением, но тут же его внимание переключилось на фельдшерицу.
– Сейчас! Секундочку! - она бросилась к дверям медпункта и зазвенела ключами. - Сейчас! Сейчас!
Наконец, дверь поддалась, и они вбежали внутрь, а мы недоуменно переглянулись.
– Это что было? - Танька нахмурилась, поглядывая на "гелик", а потом, ломанула следом за ними. Все еще находясь под впечатлением от эффектного появления Прохора с Корнеем, я понеслась за ней и несколько раз упала на скользких ступеньках, кляня их, на чем свет стоит.
Из кабинета врача лился свет и, прижавшись к стенам по обе стороны дверей, мы заглянули внутрь. Девочка лежала на кушетке, а фельдшерица стягивала с нее курточку.
– Что случилось? Где вы ее нашли?
– На заимке, в груде старых одеял, - ответил Прохор. - Странно, что никто не додумался обыскать заимку! Ребенок болен и горит!
– Кто мог догадаться, что ребенок из Алексеевки, на нашей заимке? - прошептала Танька и пожала плечами. - Хотя, наверное, должны были проверить...
– Вопрос - кто ее туда приволок? - шепнула я в ответ и задумчиво произнесла: - Кто-то искусно притворяется.
– Пошли отсюда, - подруга отлипла от стены и шагнула в темноту. - С девочкой все в порядке и вряд ли, что-то снова случится. Мы ведь видели, что ее принесли сюда.
Словно в подтверждение ее слов мы услышали голос врачихи:
– Я позвоню участковому, пусть придет. Нужно сообщить родным девочки. Но я настаиваю на госпитализации ребенка, похоже, у нее воспаление легких.
Домой мы вернулись замерзшие и злые. Но ясно было одно - фельдшерица скрывала свою истинную личину, и если бы не появление колдунов, то нам точно грозило знакомство с настоящей Леной.
– Мне на секунду показалось, что она нас сожрать хочет. - Таньку передернуло. - Я даже начала молитвы вспоминать!
– Я думаю, эта тварь, поняла, что Корней и Прохор отправились искать девочку, - сказала я и тут же, воскликнула: - А это говорит о том, что все-таки они что-то знают! Не могли они вот так, от фонаря, пойти и найти девочку на заимке! Значит, были уверены, что ее на болото потащили!
– Завтра пойдем к Лукасе! - твердо сказала Танька. - Нужно, чтобы она посмотрела, что внутри у этих потомков пришлых!
Громкий стук в дверь заставил нас, чуть ли не подпрыгнуть.
– Кого это принесло? - мои нервы были уже ни к черту, и я с опаской посмотрела в темный коридор.
– Надеюсь не врачиху! - замогильным голосом, прошептала Танька и, зыркнув на нее недовольным взглядом, я пошла к двери.
– Кто там?
– Соседи, - когда дверь распахнулась, я от неожиданности, чуть не упала. - Вечер добрый.
Они надвигались на меня, а я пятилась от них, пока не оказалась в кухне. Прохор вошел за мной, а Корней заполнил весь дверной проем своими плечищами.
Танька раскрыла рот, глядя на нашу "компанию" и, протянув руку, Прохор захлопнул его, надавив на подбородок.
– Что вы делали возле кладбища? - спросил он, когда возмущенная такой бесцеремонностью Танька, подскочила со стула.
– Не возле кладбища, а возле медпункта! - возразила я и тут же, опомнившись, протянула: - А вам какое дело?
– Подозрительные вы какие-то, - Корней сощурился, разглядывая нас. - Почему ушли с праздника?
– К любовникам на свидание спешили! - огрызнулась Танька. - Или нам отчитываться нужно?!
– На кладбище? - уточнил Прохор и, надувшись, она прошипела:
- А это уже наше личное дело, где интимные встречи устраивать!
- Судя по среднему возрасту мужской половины в вашей деревне, вы любите постарше, - ехидно произнес Корней и оскалился белозубой улыбкой. - Всех дедушек уже соблазнили?
- Вам как раз переживать не стоит! - Танька злилась и глотала по полслова. - Вы не в нашем ...усе!
- Могу вас заверить, что ваши усы тоже не в нашем вкусе, - хохотнул Прохор, а Корней засмеялся следом, заставляя нас краснеть и злиться еще больше.
– А почему вас не интересует тот факт, что возле медпункта, мы не одни были? - я тоже прищурилась, глядя на Корнея. - Там и врачиха наша ошивалась.
– Насколько я понимаю, Лена живет там, - его губы изогнулись в презрительной усмешке. - А вот вы, зачем-то врете.
– А вы что, полиция, чтобы вам правду говорить? - к Таньке вернулась речь. - До свидания! Дорогу найдете?
– Я за тобой слежу, поняла? - перед тем, как развернуться и пойти к дверям, Прохор уставился на подругу злыми глазами и прошипел: - И если вы что-то скрываете...
– Не пойму, - громко произнесла я им вслед. - Когда вы из сыроваров в детективы переквалифицировались?!
– Змея, - услышала я и чуть не задохнулась от возмущения.
– Это он меня змеей обозвал?!
Утром, быстро позавтракав, мы отправились в Алексеевку, пылая праведным гневом. Гневались мы сами на себя, ведь ведьма предупреждала, что из этой затеи, может выйти не совсем то, что нам хотелось. Теперь перед нами стояла задача выяснить, кто явился на призыв и каким силам они поклоняются. Лукася должна была помочь, по крайней мере, мне так представлялось.
– Нужно что-то предпринять, – Танька злилась и шагала таким размашистым шагом, что я еле поспевала за ней. – Иначе, поднимет фельдшерица предка своего из болота и начнет ему людей скармливать! Две деревни рядом, если экономнее будут, хватит надолго!
– Вообще не смешно, - мне не нравились такие разговоры, но ждать действительно было нельзя. – Если сейчас Лукася скажет, что соседи наши хорошие, то я им все расскажу! Не справиться нам самим!
– А если нет? - Танька зыркнула на меня из-под ресниц. – Если плохие они, тогда что?
– Давай по мере поступления проблем будем их решать?
Мы остановились в осиннике, чтобы передохнуть и тут я заметила между деревьями женскую фигуру. Она быстро шла, ссутулив плечи и не глядя по сторонам. На женщине было синее пальто, темный платок, а на руках светлые пуховые варежки.
– Смотри, идет кто-то.
– Баба какая-то. Пусть идет, – отмахнулась подруга, погруженная в свои мысли. – И нам хватит стоять, пошли.
Я еще раз посмотрела в ту сторону, где была незнакомка, но там уже никого не было. Видимо женщина спустилась ниже, и теперь ее скрывал густой кустарник. Ничего подозрительного в этом, конечно, не было, но почему-то у меня екнуло сердце. Слишком подозрительной выглядела ее походка, будто крадучись, она шла от дерева к дереву, и явно ей не хотелось, чтобы ее увидели.
Алексеевка, как всегда производила гнетущее впечатление и, топая по пустой улице, мы тщетно пытались углядеть хоть кого-то. Будто вымерли все. Пронизывающий ветер закручивал снежные вихорьки и даже собаки не лаяли, учуяв чужих.
- Здесь вообще люди на улицу выходят? Или сидят в своих темных домишках, выглядывая из-за шторок… - прошептала я. – Мороз по коже от всего этого.
Калитка, ведущая во двор ведьмы, оказалась открытой настежь, и у меня внутри шевельнулся червячок подозрения. Но когда мы обнаружили, что дверь дома тоже распахнута, подозрения превратились в уверенность – что-то произошло. Это чувство, когда щемит от предчувствий внутри - было удивительно знакомым. И это было плохо.
– Хозяева! - Танька заглянула внутрь, не переступая порог, и позвала еще раз. - Эй! Есть кто?!
Из глубины дома раздался стон и, бледнея, мы переглянулись.
– Только не это... - прошептала я, пятой точкой, чувствуя неприятности. – Да что ж творится-то!
Сначала мы нашли сестру ведьмы. Она лежала под часами-ходиками, и под ней расплывалось кровавое пятно. Танька присела рядом, пощупала пульс и подняла на меня глаза:
– Всё.
– Умерла? - прошептала я, глядя на бедную старушку с каким-то странным оскалом на застывшем лице.
Снова раздался стон, и мы кинулись на кухню, в которой нас встречала в первый раз Лукася. Ведьма лежала на боку возле печки и держалась за сердце. Губы ее посинели, под глазами залегли темные круги, а тело сотрясала крупная дрожь.
– Книга... Книга на чердаке... Под сундуком... - прошептала она и обмякла, расслабленно вытянувшись. Глаза Лукаси уставились в потолок, и я всхлипнула, покрываясь холодным потом от страха.
– Уходить нужно отсюда. – Танька посмотрела в окно. – Пока нас тут не застукали.
– Мы не будем полицию вызывать? – я находилась в какой-то прострации и подруга встряхнула меня, схватив за плечи:
– Валя, какая полиция? Ты хочешь, чтобы нас первыми загребли?!!
– Но мы ничего не делали! - я искренне недоумевала, за что нас могут "загрести".
– А ты, поди, докажи! – Танька направилась к двери, а я вдруг вспомнила слова ведьмы.
– Лукася о какой-то книге говорила! Наверное, это что-то важное!
– Точно! Ты молодец, что напомнила! – Танька задрала голову и прошептала: – Где же вход на чердак?
– Может в коридоре? – предположила я. – У меня так.
– Да? – подруга пошла в коридор. – А у меня в спальне...
Лаз на чердак действительно находился в коридоре и, зацепив его шваброй, я потянула за ручку. Мы еле успели отскочить, когда узкая лестница с грохотом съехала вниз и жалобно заскрипела, покачиваясь. Клубы пыли как облако накрыли нас, и стало ясно, что на чердак часто не лазили.
– Давай быстрей, у меня сердце не на месте! – Танька нервничала, а я вместе с ней. Ведь если сейчас кто-то явится сюда, то объяснить, что мы делаем здесь, будет очень сложно.
В верхней одежде было неудобно, но все же мы залезли на чердак и завертели головами, выискивая в старом хламе сундук, о котором говорила Лукася.
– Вот он! – я заметила темный угол сундука с медными накладками и подошла к нему, согнувшись почти пополам – уж очень низкими были потолки на чердаке.
С трудом мы сдвинули его с места и увидели, что одна доска пола отличается от других, будто ее часто извлекали оттуда - блестящие следы от постоянного трения, явственно говорили об этом.
Легко поддев ее, я заглянула в темное подполье и увидела сверток.
– Книга! – Танька приподняла уголок плотной ткани и достала сверток. – Тяжёлая...
– Все, уходим, – я вернула доску на место, мы поставили на нее сундук и полезли вниз.
Жуткая тишина дома, в котором находились покойники, заставляла мое сердце сжиматься от страха и как только мы оказались на крыльце, я облегченно выдохнула. Покинув двор Лукаси, Танька прикрыла калитку и посмотрела на дорогу:
– Тихо. Хоть бы не встретить никого!
– Пойдем по тропинке, – я показала ей узкую стежку, вытоптанную в снегу. – Срежем половину пути, и лишний раз светиться не будем.
Мы быстро пошли к осиннику и когда оказались в его зарослях, я вспомнила о странной женщине, которую встретили на пути в Алексеевку.
– Тань, помнишь, мы бабу встретили, когда сюда шли?
– Ну? – она посмотрела на меня через плечо.
– Чего она по дороге не пошла? Тоже на тропинку свернула. Скрывалась от любопытных глаз?
– Да ладно... Может просто, местная жительница, – предположила подруга. – Или ты иначе думаешь?
– У меня странное чувство, что она шла из дома Лукаси, – я сама не понимала, откуда взялась эта уверенность, но четко знала, что это правда. – И возможно, эта баба убила старух!
– Баба, двоих сразу? – Танька нахмурилась, а я тихо произнесла:
– Такая как Лида – запросто.
– Или как Ленка... – добавила подруга и ее глаза стали увеличиваться в размерах. – Но зачем?
Этот вопрос остался без ответа, так как мы, не сговариваясь, прибавили шаг, вглядываясь в зловещие заросли, окружавшие нас. Версия о оборотнихе, убившей старух, накрепко засела у меня в голове, и мне с каждой минутой казалось, что это так и было.
Уже дома, раздевшись и сделав себе горячий чай с лимоном, мы с волнением таращились на книгу, завернутую, как оказалось, в черный платок. Она лежала посреди стола как жуткое напоминание о смерти двух женщин и ни одна из нас не решалась к ней прикоснуться. Возможно, я себя накручивала, но мне казалось, что от книги идет какая-то странная энергетика, заставляющая сжиматься сердце.
– Все равно я думаю, что мы не правильно поступили, – прошептала я, не сводя глаз с книги. – Не по-человечески.
– Мы уже ничем не могли им помочь, – Танька, похоже, сама мучилась угрызениями совести, но пыталась мыслить логически. – А вот проблем на свою голову могли найти запросто! Забыла, как нас в прошлом травили?
Этого я по гроб жизни не смогла бы забыть, да и повторить желания не было.
– Если их убила врачиха, то напрашивается вопрос – зачем? – подруга подперла голову кулачком и размышляла с угрюмым выражением лица. – Чем ей бабки помешали? Если это спонтанный выбор, то очень странный, тебе так не кажется? Можно было кого-то помоложе выбрать, а тут бабки, да еще и одна из них ведьма!
– А меня больше волнует вопрос, кто следующий! – я встала и закрыла дверь на засов. – Сначала девочка, теперь вот старухи! Недели даже не прошло! Расскажем всё колдунам!
– Давай хоть на книгу посмотрим... – Танька протянула руку и развернула платок. – Ваааль, смотри...
Я вытянула шею и замерла, ощутив нарастающий холодок внутри. Книга, лежавшая перед нами, была настолько старой, что её страницы приобрели коричневый цвет, а обложка из кожи потрескалась и покрылась белыми разводами. На ней виднелся какой-то рисунок, но разглядеть его мы не успели, потому что под окнами раздался крик:
– Валя! Валька!
– Тетка! – я выглянула из-за шторки. – Какого хрена ей надо?!
– Принесла нелегкая! – Танька схватила книгу и помчалась с ней в другую комнату. – Пусть заходит, а то решит, что мы прячем что-то!
Тетке особого приглашения не надо было и, увидев меня в окне, она потопала во двор. Вскоре ее шаги послышались на крыльце, и хлопнула входная дверь, которую я предусмотрительно открыла.
– Чего делаете? – она повела взглядом по комнате и задержала его на Таньке, которая вернулась на кухню и мило улыбалась ей. Сквозь зубы.
– Чай пили, – я кивнула на стол. – С нами может, почаюете?
– Давай, – тетка уселась на табурет и, пыхтя и отдуваясь, сказала: – Я новостей принесла. Обалдеете.
– Что случилось? – мои пальцы, сжимающие ручку чайника, побелели от напряжения. В последнее время я не радовалась новостям. Танька тоже замерла, пожирая тетку нетерпеливым взглядом.
– Ну!
– Гля, разнукалась она! – возмутилась тетка, но все же сказала:
– Помните, я за дитенка говорила, что в Алексеевке пропал?
– Помним. Его ведь нашли, – ответила я, но она довольно хмыкнула:
– Нашли! Так другое приключилось! Сама девочка живёхонька, в больнице лежит и не знает, что осиротела!
– Как осиротела? – Танька чуть чаем не поперхнулась. – Родители ее, что ли умерли?
Да ну, не может быть... Это ведь черти что тогда!
– Умерли... – тетка практически сияла, наслаждаясь нашей реакцией. – Убили их!
Раскрыв рты, мы смотрели на нее и медленно сходили с ума.
– Кто убил? – наконец прошептала я. - Когда?
– Да кто ж знает? – удивилась она, поедая печенье прямо из пакета. – Девочку ведь эту, бабки воспитывали. Она Лукасю мамкой звала! Аааа, вы, наверное, не знаете кто это... А я мелю языком!
Танька закашлялась и, подумав, что она подавилась, тетка несколько раз ударила ее по спине, отчего подруга взвыла.
– Вы мне позвонок сломаете!
– А кто это? – я сделала вид, что плохо понимаю о ком речь, но предательская дрожь уже охватила мои конечности… – Мне кажется, я слышала что-то...
– Ведьмой она была! – растягивая слова, произнесла тетка и ее глаза загорелись тем самым пламенем, который так часто горел у всех сплетниц. – Тайными знаниями обладала! Приехал сегодня из Алексеевки мужик один, он вениками банными торгует... Ладно, не суть, не надо вам оно! И рассказал он, что нашли мертвую Лукасю.
– Знаю я, о ком вы, – Танька дурочку играть не стала. – Мне Дося о ней рассказывала. Так что случилось с ней?
– Говорят, Лукасю и сестру ейную – нечистая порешила! – зашептала тетка, выпучив глаза. – Куколе, голову размозжили, а Лукася от страха померла!
– От страха? – я громко глотнула чай, чтобы промочить пересохшее горло. Что могло так напугать ведьму, отчего она дуба врезала?
– Увидела она нечто такое, из-за чего сердце и не выдержало! Может даже дьявол приходил, собственной персоной! – теткин голос сорвался на тихое шипение. – С чем знались, от того и померли!
– Девочка как у них оказалась? – спросила Танька. – Не мать же ей Лукася!
– Нууу нет, конечно! Годков то Лукасе оё-ёй! – тетка перестала улыбаться и добавила: – Было. А Машку эту, она из города привезла! Ходили слухи, будто дочь ейная, гулящая была, с матерью не зналась, а как девочку родила, померла на второй день. Лукася и Куколя собрались, да поехали в город. Вернулись через неделю с Машкой на руках. Вот так...
– За что убили-то их? Старухи ведь? – я растерянно посмотрела на тетку, которая раскраснелась от тепла печки и горячего чая. – Может, обокрали?
– Нечего там красть было, – она тут же отмела эту версию. – Хотя... У ведьм всегда тайники имеются... Да только кажется мне, что убили ее за дела темные! Может, кого прокляла или порчу навела!
– А сестра ее причём? Девочку осиротили... – Танька ничего не понимала, в принципе, как и я.
– Кто знает их дела темные? – пожала тетка плечами и обвела нас страшным взглядом: – Местные это сделали...
– Почему? – в один голос протянули мы, напуганные до коликов в животе.
– А чужих, обязательно бы кто-то заметил! Думаете, так легко снегом сюда прийти и снегом уйти? По лесу! По такому ветру? До райцентра – пешком не дойдёшь, а уж до города и того невероятнее!
– И подозреваемые есть? – осторожно поинтересовалась я, мысленно соглашаясь с ее словами.
– Нет пока, – с сожалением ответила тетка. – В Алексеевке все друг друга знают, так же, как и мы туточки. Разберутся.
Мы замолчали, размышляя об услышанном, а она вдруг хлопнула себя по коленкам:
– Главное забыла! Хочу на похороны сходить. Да тяжело мне уже такой путь топтать в одиночку...
– И зачем вам? – Танька пожала плечами. – Не ходите. Не близкие же померли.
– Щас! – возмутилась тетка. – Когда я еще на похоронах, да поминках у ведьмы побываю??? Пойду, и не отговаривайте! А вы со мной пойдёте! Чтоб опереться на кого было!
– Да не можем мы! – я с трудом представляла, как снова увижу мертвых старух. На такие мероприятия я вообще не любитель была ходить, а в этот раз так тем более не горела желанием.
– Это, с каких пор, такое неуважение к пожилым людям в вас проросло? – ахнула тетка и запричитала: – Слышала бы сестричка моя, покойница, как ты со мной! Дожилась! Племянница родная отворот старухе больной сделала!
Все, старая пластинка заиграла с новой силой, и теперь я точно поняла, что от похода в Алексеевку, не отвертеться. Танька тоже приуныла, а тетка повеселела, увидев наши лица – ее концерт сделал свое дело.
– Значит так, завтра я зайду за вами. Чтоб готовы были. Нужно ещё узнать во сколько это мероприятие состоится, – она поднялась, смахнула крошки с подола и натянула пальто. – Спасибо за чай, Валентина. Бывайте здоровы.
Тетка ушла, а мы так и молчали, "обрадованные" перспективой побывать на похоронах.
– Прикинусь, что у меня температура, – Танька хмуро взглянула в мою сторону. – Не потащит же она меня больную?
– Ну, уж нет, милая! – возразила я. – Хочешь дома отлежаться, пока я по Алексеевке, шастать буду? И не мечтай. Со мной пойдешь.
Танька расстроено отвернулась, а потом вдруг сказала:
– А ты заметила, что история начинает развиваться в каком-то ином ключе?
– В каком смысле?
– Сначала я подумала, что девочку украли, чтобы монстру на болото отвести, а теперь, после смерти ведьмы, которая являлась опекуншей Маши, думаю, что в другом тут дело! – заявила Танька. – Что-то нужно было от них убийце.
– Помнишь бабу, которая по осиннику шла? – я была на сто процентов уверена, что видела врачиху. – Вот она их и кокнула! Но не нашла то, что искала!
– Конечно не нашла! – хмыкнула подруга. – Книга-то, у нас!
– Да. Врачиха книгу искала и если она узнает, что мы там были – нам не сдобровать, – прошептала я. – За эту чертовую книгу она старух убила, а с нами точно церемониться не будет! Прикончит и глазом не моргнет!
– Вот и проверим! – Танька прищурилась. – Если ей действительно нужна книга, то она не оставит попыток ее найти и уж точно на похоронах объявится! Давай рассмотрим ее хорошенько?
– Боюсь я. Опять кого-нибудь принесет! – я опасливо выглянула из-за шторки и плотно задвинула ею окно. – Давай ночью!
– Ну, давай, – согласилась Танька и спросила: – Что с соседями делать будем?
– На похороны сходим и тогда уж точно решим, – вздохнула я и, вспомнив о сиротке, задумчиво протянула: – Слушай, а девочка ведь теперь, одна совсем... Бери и делай, что хочешь.
– Думаю, пока она в больнице с ней ничего не случится, – успокоила меня подруга. – Нам нужно понять, чего именно добивается Лидкина родственница. Какая цель у нее?
– Если на болото бегает – ясная цель, – меня даже передернуло, стоило вспомнить чудовище, ожидавшее лакомство в виде детей. – Но ты права, тут есть еще какая-то загадка. И возможно, книга поможет разгадать ее.
В этот момент из глубины комнаты послышался тихий стук, будто кто-то стучал костяшками пальцев по дереву.
– Что это? – Танька медленно поднялась со стула и заглянула в дверной проем. – Ты слышала?
– Слышала, – ответила я, и стук раздался снова. Играюче-призывной, он просто щекотал натянутые нервы. – Откуда это?
Танька шагнула в комнату и тут же вернулась обратно бледная и испуганная.
– Это книга! Я спрятала ее в шкаф! – она закусила губу. – Стучит оттуда!