Прочитала «Мистер Уайлдер и я» Джонатана Коу, прошлогодний бестселлер, наконец переведённый во Франции и России. Это, в целом, довольно наивное чтение, изящный пересказ общеизвестных фактов и знаменитых интервью, пронизанный ламповым гуманизмом. История случайной встречи «маленького человека» и гения, придуманная в лучших традициях Голливуда. Чтобы напомнить нам не только о творчестве великого режиссера, но и о том, что все пройдёт: и золотой век кинематографа и любая жизнь, а значит хмуриться не надо, комрады. Впереди ещё много других печалей, у каждой эпохи свои трагические недостатки.
Билли Уайлдер славился особым подходом к этим недостаткам. Вслед за Любичем, которого он боготворил, Уайлдер полагал, что юмор — лучшая оптика, даже если снимаешь войну. Глупо пытаться соперничать с жизнью в кинозале.
Ярости «Таксиста» Уайлдер предпочитал меланхолию «Магазинчика за углом». И потому на закате семидесятых у него вышла «Федора», самый ностальгический фильм на свете, сделанный так, будто Бельмондо никогда не бежал на последнем дыхании по Кампань-Премьер, а Брандо в паре кварталов не танцевал последнее танго со смертью.
Именно о сьемках «Федоры» — на греческих островах, в Мюнхене и парижских предместьях, нежно повествует Джонатан Коу, упиваясь навсегда канувшей натурой.
Ключевая сцена романа — званый ужин с участием Уильяма Холдена, Марты Келлер, Аль Пачино, Уайлдера и немецких продюсеров в ресторане отеля Bayerischer Hof. За сочной рулькой один из баварских продюсеров вдруг заявляет Уайлдеру: ну, на самом деле с Холокостом тоже не все так однозначно, вот некоторые исследователи пишут, что стоило бы дать слово и другой стороне.
В ответ Уайлдер спокойно, в течение часа, рассказывает про то, как в 1934 году уехал из Берлина в Париж, затем в Лондон, затем в Америку и как вернулся в 1945 в звании полковника отсматривать хронику из концлагерей и как искал глазами среди трупов свою мать, пропавшую без вести (впоследствии выяснилось, что и она, и бабушка, и дядя погибли в Аушвице). Если с Холокостом все не так однозначно, — не теряя самообладания, говорит Уайлдер, — то где, спрашивается моя мать?
За столом воцаряется молчание, даже Аль Пачино перестаёт жевать свой вечный чизбургер.
Несколько месяцев спустя на пресс-конференции «Федоры» Уайлдер «пошутил», что если картина станет успешной, он отомстит Голливуду, предавшему классиков ради сборов Спилберга, а если провалится, то он отомстит за Аушвиц, ибо таких дорогих фильмов немецкий продакшен ещё не видывал.
«Федора» в итоге провалилась, Уайлдер перестал и снимать и шутить, а незадолго до смерти посмотрел «Список Шиндлера» и признал в интервью, что соперничать с жизнью в кино все же стоит: «И у Спилберга я бессознательно высматривал мать, но не нашёл, зато моя камерная мюнхенская речь, мой ответ на «не все так однозначно» прозвучал с сотен экранов — редкий случай, когда ирония с меланхолией должны уступить ярости, тут и Любич бы согласился».
В общем, если вы любите кино и испытываете ярость…
