Саша уже довольно легко вставал с кресла и, пересев на лавочку, обнял Таню:
– Ты во мне сомневаешься, или не испытываешь ко мне тех же чувств, что я к тебе? Но Таня, вдруг успокоившись, обняла его за шею, и сказала, глядя прямо в глаза:
– Я очень, очень хочу, чтобы мы жили вместе, чтобы у Кости была сестричка, я знаю, что ты будешь хорошим отцом и мужем, я верю в тебя и люблю, очень.
И она снова заплакала. Саша вдруг первый раз за все время болезни почувствовал уверенность в себе. Он обнял ее, прижал к себе и сказал;
– Танюша, я найду в себе силы и возможности создать семью, нашу семью: счастливую, обеспеченную материально, только ты верь, верь, Танюша.
Они торопливо, словно оправдываясь, стали говорить друг другу, как настороженно относились к их и так непростым отношениям, что искали друг у друга недостатки, а про доверие забыли, но теперь они полностью доверятся друг другу, найдут нужные слова, хотя эти слова давным-давно известны миру: Вера, Надежда, Любовь – вот три составляющих счастья, которое и собирается из таких вот моментов, как сейчас. Ведь за несколько минут откровенности они стали ближе настолько, что уже не захотели расставаться, Тане совсем не хотелось уезжать.
И тут они увидели, что к ним бежит Филька, один.
– А где же Костя? – спросила у него Татьяна, Филька вёл себя беспокойно, он кружился возле них, потом отбегал в сторону и снова возвращался.
– Таня, что-то случилось, пойдем за ним.
А тот уже кинулся в самые заросли, куда Саша проехать не мог. Тогда он решил идти сам, держась за ветки кустарников и за стволы деревьев. Наконец, Филька убежал вперед. И они видели сквозь редкие кустарники, что он теперь стоит на одном месте, а также услышали громкий плач Кости. Татьяна кинулась к нему, а Саша не спеша последовал следом, боясь упасть.
Костя каким-то образом оказался в глубоком овражке с трех сторон поросшим густым колючим кустарником, а выбраться отсюда с четвёртой стороны не мог – она была слишком крутая, он бегал из стороны в сторону и плакал. Таня хотела спрыгнуть к нему, но Саша не разрешил, она была не слишком высока ростом, могла и сама оттуда не выбраться. Подошедший Саша быстро сориентировался и подошёл к засохшему дереву, на котором сломал длинную, на вид еще крепкую ветку. А Таня, потащила ее к овражку. Обломав ненужные ветки, Саша снял футболку и обернул ей конец ветки, чтобы Костя мог безболезненно держаться за ее шершавую поверхность. Он протянул этот конец ветки Косте, тот ухватился за неё и Саша стал отходить назад, вытягивая его.
– Ложись сверху на палку, но только грудью, а то ты ее сломаешь, она сухая и хрупкая. Таня, смотри сзади, а то я могу на какой-нибудь пенек налететь.
Через пару минут испуганный, всхлипывающий Костя уже был в их объятиях, а вскоре они выбрались на дорожку и сели опять на лавочку, Саша, немного отдышавшись, пересел в кресло.
– Пора домой, нас наверное уже потеряли, – заторопился Саша.
– Да, пора в город возвращаться, – беспокоилась Таня.
– Ты знаешь, Танюша, я ведь сегодня не чувствовал того напряжения, какое обычно испытываю, когда хожу, как будто все было, как раньше, до аварии.
А их действительно заждались. Когда Филька прибежал домой один, они ударились панику, но потом решили, что он просто захотел есть. А тот и вправду за минуту умял весь свой обед.
– А у нас тут новости, – сказал вдруг Михаил, – можете поздравить будущих молодожёнов, – он кивнул на сидящих на диване Антонину и Павла Анатольевича.
– Как я рад, тетушка, у тебя теперь персональный учитель будет, – радостно вскричал Саша, хотя уже давно догадывался об их романтических отношениях.
– И у нас тоже новости, – сказала Таня, – ну-ка, Костя, рассказывай о своем приключении.
И тот рассказал, как он полез вслед Филькой в овраг, как потом с трудом поднял его, и тот как-то умудрился вылезти и побежал звать на помощь. А дальше рассказала Таня.
– Это настоящее приключение, – воскликнула Антонина.
– И будет, что вспомнить о детстве, – похлопал Костю по плечу Павел Анатольевич.
А Клавдия Кузьминична заявила:
– Ребята, нам надо поторопиться, чтобы засветло приехать домой.
В этот раз их должен был отвезти Павел Анатольевич. Собрав все вещи, Татьяна вынесла сумки в беседку. Там сидели Костя с Сашей, который только что восемь раз обошёл вокруг беседки и выглядел отлично. Таня тоже села, но напротив их, положив руки на стол. И, волнуясь, постукивала по столу пальцами, но, собравшись с духом, спросила Костю:
– Сынок, как ты отнесешься к тому, что у тебя будут и папа, и мама.
– Новые? – удивился Костя.
– Почему новые, я и папа.
– Так вы же уже есть, другие мне не нужны.
Они стояли перед ним и радовались, получив на свой глупый вопрос умный ответ ребёнка.
– Или мы не уезжаем?
– Уезжаем, – ответила Таня.
– Значит, ты папа, с нами едешь?
Они с Таней переглянулись:
– Да, я тоже с вами поеду, – ответил Саша, – но пока ненадолго.
– А может быть лучше нам остаться?– Воскликнула Таня. Тут зашёл Павел Анатольевич:
– Ну что, вы готовы?
– Мы не едем, – ответил Костя за всех.
– Я теперь с мамой и папой здесь жить буду.
– А дед в курсе?
– Пока нет, мы только что решили, – ответил Саша и продолжил,– мы сейчас им обо всем скажем.
– Вот и решен вопрос с кухаркой, а то Тоня переживала как они тут без неё будут, – подумал Павел Анатольевич и пошёл следом.
Антонину и Михаила нашли на кухне, туда же пришла и, услышавшая гомон на кухне, Клавдия Кузьминична. Узнав о решение Кости, его все одобрили, но баба Клава запросилась домой:
– Ничего, до завтра побудете еще у нас, а с утра на свежую голову решим, как нам лучше поступить, – сказал Михаил.
И все с ним согласились. Утром всех разбудила Клавдия Кузьминична, уж очень она хотела домой. В доме осталась одна Антонина, чтобы собирать свои вещи, ведь они послезавтра уже идут в ЗАГС и она переезжает к Павлу Анатольевичу. За завтраком, все обсудив, решили, что пока ребята поживут вместе с бабой Клавой, а потом обменяют Танину двухкомнатную квартиру так, чтобы она была рядом, лучше если вообще в одном доме, чтобы Клавдия Кузьминична могла прийти к ним в любое время, а сама отдыхала бы от всех забот по хозяйству. Она то и заметила , что больше всего почему-то радовался всем этим пертурбациям Михаил.
Баба Клава с радостью вернулась в свою квартиру, с одной стороны не хотелось и никуда переезжать на старости лет, но с другой она уже устала от суеты, от кухни, ей хотелось покоя. и она говорила себе:
– Что молодежь решит, то я и приму, в любом случае они меня одну не оставят.
А Михаил после того, как всех развез, поехал на работу и сразу отправился в отдел кадров. У стеллажа с документами стояла женщина, он кинулся к ней, обнял и закружил ее:
– Вика, мои проблемы закончились, Саша встал, да более того и жениться собрался, и сестра тоже послезавтра замуж выходит.
И он, достав из кармана коробочку, открыл ее. Вика все это время глядевшая на него с нежностью, покраснела, увидев в коробочке два колечка.
– Так мы…
– Да, мы тоже поженимся. А сегодня мы идем в ресторан, ты со Славиком, а я со всем своим семейством. Ведь я же должен тебя представить. Вечером Михаил повез всех в ресторан. Туда же подъехали и Павел Анатольевич с Антониной, у входа стояла женщина и мальчик лет двенадцати.
– Познакомьтесь, это Вика, моя будущая жена, а это ее сын Слава, мы тоже решили пожениться в самое ближайшее время.
Тут Клавдия засмеялась, вспомнив свои догадки и сказала:
– Дурные примеры заразительны, но я выше этого. И все тоже засмеялись, только дети переглянувшись, подошли ближе друг к другу:
– Я Костя, я в первый класс хожу.
– А я в шестом, – ответил Слава.
Клавдия Кузьминична подошла ближе к Вике и, внимательно поглядев, спросила:
– Так ведь ты в нашем дворе живешь, в седьмом доме, да?
– Да, – стеснительно ответила Вика.
– Это хорошо, – произнесла бабушка, так и не пояснив, почему же это хорошо.
Все вошли в ресторан. Костя, как знаток ресторанного этикета, сразу взялся за меню, но Михаил сказал, что заказал для всех одно и то же, правда не пояснил, что именно, но это было неважно. Весь вечер все активно вели разговор вокруг семьи, семейных отношений, Вика рассказала о себе, о том, что она работает вместе с Михаилом и что на десять лет младше его.
Блюда, принесенные официантом, всем понравились, и к концу вечера Вику с сыном все уже считали своими.
Ведь Вика знала и Сашу и Антонину со слов Михаила, да и сама Вика была общительная и уверенная в себе женщина она постоянно смотрела на сидящего напротив Михаила и улыбалась ему, ища у него одобрения. Ведь знакомство с родственниками дело серьезное. И она, конечно, хотела им всем понравиться.
Но семья Миши приняла ее с радостью, все чувствовали себя виноватыми в том, что оставили его одного в доме.
Все три пары тихонько расписались в Загсе, свадебных торжеств не было. Но зато в их семьях были радость и счастье.
Прошло полтора года, вся семья готовилась к 80-летнему юбилею Клавдии Кузьминичны. Праздновать его решили в Вязниках, в доме все же попросторнее, да и шашлыки можно пожарить без проблем. А сама именинница чувствовала себя замечательно, спокойная размеренная жизнь в семье сделала своё дело. Она жила теперь в квартире Вики, и ни волнений, ни проблем у нее не было. Правда они вскоре ожидались, но приятные. Через пару месяцев у Кости должна была появиться появиться на свет сестренка.
Все эти полтора года Саша совмещал работу и лечение, восстановился в аспирантуре, решив посвятить себя науке. Ведь работа в интернете не доставляла проблем. Таня по-прежнему руководила отделом, но уже подыскала себе на время декретного отпуска заместителя.
Антонина открыла небольшое кафе и была довольна и счастлива, Павел все также также преподавал в университете. Михаил с Викой тоже работали, поэтому родные часто приезжали к ним на помощь, ведь нужно было и за живностью ухаживать, и огород сажать, и убирать урожай. Так что в Вязниках было по-прежнему весело.
В день юбилея, сидя в доме за праздничным столом, Клавдия Кузьминична вспоминала те трудные времена, когда она ещё не была знакома с Таней. И сейчас, глядя на них с Сашей, она испытывала к ним благодарность и за Костю, и за себя. ведь неизвестно как бы сложилось их с Костей жизнь, если бы тогда, в тяжелое для них время, Таня не остановилась бы, а прошла мимо бабушки и мальчика, сидевших у подъезда.
Она улыбалась, глядя на уже ставшую родной большую семью, и думала о том, чтобы дожить до внучки и понянчить ее хотя бы немного. Но кто знает, сколько ей еще отмерено в этой жизни. и она стерла слезу с уголка глаза, и с любовью посмотрела на всех, сидящих за столом, счастливых и радостных.
Люблю я своих героев, добрых, внимательных, надежных. И с удовольствием пишу о них. А вам, дорогие читатели, желаю всех благ и огромного счастья!
Читайте также: