И, если бы можно было попросить Чехова А.П. дописать этот рассказ, как бы он закончил, на ваш взгляд? Думаю, что Надя повторила бы судьбу Екатерины Ивановны из «Ионыча», возвратившейся восвояси из столицы. На это намекает и последняя страница рассказа.
Не любил Антон Павлович губернских городов, да и уездных тоже. Пожалуй, уездных еще и меньше. В смысле – больше. Взять хотя бы «Три сестры», «Моя жизнь» или «Ионыч». Вот «Невеста» из той же серии. Наверное, ему казалось, что настоящая жизнь кипит исключительно в столицах.
Кажется, все хорошо у двадцатитрехлетней девушки Нади: она красива, здорова, обеспечена и выходит замуж за человека, которого как будто любит. На носу свадьба. На дворе май. Сумерки. Тихо в прохладном, потемневшем саду, из которого Надя несколько отстраненно (любит этот прием автор) наблюдает за суетой на освещенной веранде, где накрывают на стол для закуски. В вечернем воздухе хорошо слышно, как кричат и перекрикивают соловьев лягушки в дальнем пруду.
Все хорошо.
И жених красив и зрел – десять лет как «кончил в университете по филологическому факультету», играет на скрипке, в городе зовут его «Артист». Вот только не работает нигде. Но это пустяки. Они будут вместе трудиться по сельскому хозяйству, когда им купят домик в деревне.
И богатая бабушка, и бедная мама одинаково любят ее и выдают замуж с хорошим приданым.
Все хорошо. Нехорошо только, что в кухне, где спит прислуга прямо на полу на куче тряпья, полно клопов и тараканов. Но в их новом доме, который уже снят для молодых в городе и где идет ремонт и меблировка комнат, конечно, не будет никаких клопов и тараканов.
И родные, и жених, и отец Андрей, соборный протоиерей, он же отец жениха, и все кругом любят ее и радуются ее замужеству. Вот только Саша, Александр Тимофеич, друг семьи от младых ногтей, все толкует, что надо куда-то ехать, чему-то учиться, что теперь нужны только просвещенные люди, и когда их станет больше, чем остальных, тогда-то и настанет царствие Божие на земле. И так далее, и все тому подобное.
И вообще, пора замуж.
Но почему так плохо спится по ночам, почему поселилось в сердце беспокойство, почему пропало веселье…
«…Теперь, когда до свадьбы осталось не больше месяца, она стала испытывать страх, беспокойство, как будто ожидало ее что-то неопределенное, тяжелое.
В большое старое окно виден сад, дальше кусты густо цветущей сирени, сонной и вялой от холода; и туман, белый, густой, тихо подплывает к сирени, хочет закрыть ее. На далеких деревьях кричат сонные грачи.
– Боже мой, отчего мне так тяжело!».
Проходит утро, проходит день, наступает время обеда, после которого домашние расходятся по комнатам «отдыхать». Саша, покашливая, начинает свой обычный послеобеденный разговор о необходимости оставить эту неподвижную, серую, грешную жизнь и устремится в горние сферы образования и развития личности, работать для будущего. Все это Саша говорил и год назад, когда гостил у них в доме. Но тогда его речи не задевали, скользили как-то по поверхности сознания. Не то теперь. Теперь Сашины фантазии о прекрасных городах, населенных прекрасными людьми, о фонтанах необыкновенных и о чудесных садах трогают сердце. «… И едва только она подумала о том, не поехать ли ей учиться, как все сердце, всю грудь обдало холодком, залило чувством радости, восторга».
Надя начинает прозревать.
Между строк. Почему Антон Павлович так неравнодушен к слабогрудым? Они у него прямо не сходят со страниц. Саша, княжна Маруся из «Цветов запоздалых», Клеопатра из «Моей жизни» умирают от чахотки, Николай Степанович из «Скучной истории» готовится умереть, судя по всему, от той же болезни. При желании можно, наверное, приискать и другие примеры из той же оперы. Многовато, на мой взгляд, нездоровых и просто больных людей разгуливает по страницам его произведений. О «Палате №6» даже и упоминать не хочется. Хотел недавно перечитать, начал, да и отложил.
Ситуация усугубляется еще двумя обстоятельствами: во-первых, умная и несчастная мама, еще вчера казавшаяся лучшим и любимым человеком на свете, решительно не понимает взрослой дочери и ничем, кроме пошлых советов, помочь ей не в состоянии; во-вторых, красивый, полный и высокий жених, которого так приятно было видеть в освещенном окне веранды, глядя из темного сада, оказался, при ближайшем рассмотрении, неумным, и даже просто глупым человеком.
Что делать? Кто виноват? Или, как поется в детской песенке, «Ты сама и виновата, а никто не виноват!» Но все-таки, что делать? Ответ готов: бежать! И не в Москву, а в Петербург!
Саша всегда наготове. Выслушав страстный монолог Нади об ее праздной и бессмысленной доныне жизни, о невозможности вынести здесь и одного дня, и о необходимости сегодня же, или, на крайний случай, завтра, немедленно уехать отсюда, он принимает меры.
На следующий день Надя под предлогом проводов Саши едет с ним на вокзал. Ее вещи заранее упакованы в Сашины чемоданы. Осталось отряхнуть прах сего города со своих ног и сесть в вагон. Что она и сделала. Поезд тронулся. «Дождь стучал в окно вагона, было видно только зеленое поле, мелькали телеграфные столбы да птицы на проволоках, и радость вдруг перехватила ей дыхание: она вспомнила, что она едет на волю, едет учиться, а это все равно, что когда-то очень давно называлось уходить в казачество. Она и смеялась, и плакала, и молилась».
Через год, приехав к родным на каникулы, она узнала, что Саша умер в Саратове от чахотки.
Когда она, живая и веселая, простившись с Сашиной комнатой и с родными, покидала свой город, то думала, что это навсегда.
А вы как думаете?
Уважаемый читатель! Если Вас заинтересовало это произведение, Вы можете найти его в электронном виде или в форме аудиокниги.