Впервые с начала февраля госсекретарь США Блинкен возжелал переговорить по телефону с Лавровым. Это хорошо. Госдеп «забыл» сообщить об этом желании своего шефа напрямую в МИД РФ. Это плохо. Российское внешнеполитическое ведомство возмутилось и отказалось участвовать в «мегафонной дипломатии». Все это вместе взятое — и не хорошо, и не плохо. Это реальность, в которой мы живем и, судя по всему, будем жить еще долго. Отношения Москвы и Вашингтона деградировали настолько, что даже обмен заключенными — именно эту тему Блинкен хотел обсудить с Лавровым — воспринимается как прорыв и «большая сделка». Конечно, для родных нашего Виктора Бута, а также граждан США Пола Уилана и Бриттни Грайнер то, что сейчас происходит — это все что угодно, но только не «мелочь». Но, если взглянуть на ситуацию с высоты птичьего полета, то сложно удержаться от вывода: единственным принципом, на основе которого могут достигаться хоть какие-то соглашения России с коллективным Западом, является принцип один предельно конкретный баш на другой не менее конкретный баш.
Во время своего последнего визита в Германию весной 2018 года я очень много гулял по паркам в окрестностям Потсдама. Во время одной из таких прогулок на горизонте показался Глиникский мост — сооружение, на котором в период холодной войны традиционно обменивали американских шпионов на советских разведчиков. Я с детства знал имена некоторых участников таких разменов — пилота американского шпионского самолета U-2 Гэри Пауэрса, связного супершпиона Запада Олега Пеньковского Гревилла Винна, культовых фигур нашей разведки Рудольфа Абеля и Конона Молодого. И, конечно, мне очень хотелось дойти до «моста шпионов» и постоять в его центре. Но усталость взяла свое. Я повернул обратно и упустил свой шанс. А в следующие четыре годы большой шанс был упущен и в ходе развития отношений России и Запада. Вместо того, чтобы стать достоянием истории, «размены на мосту» превратились сейчас в одну из главных составляющих контактов Москвы и столиц государств НАТО.
Москва хочет вернуть на родину своего гражданина, Вашингтон — своих граждан. В действие вступает принцип «товар-деньги-товар». И не важно, что в прямом смысле деньги в этой комбинации не участвуют. Не участвуя напрямую, они участвуют в ней в фигуральном смысле. «У вас есть то, что остро нужно нам. У нас есть то, что остро нужно вам. Можем договориться» - вот то единственное (кроме страха взаимного уничтожения, разумеется), что служит сейчас «валютой» в отношениях России и Запада. Никакие прочие «валюты» больше не работают — или, по меньшей мере, работают в очень ограниченном объеме. Политика ЕС по отношению к Москве разрушительна или, вновь выскажусь более осторожно, крайне болезненна для экономики самой Европы. Но ЕС все равно на нее идет. С политикой России по отношению к ЕС все несколько более сложно. Ирония судьбы: ласкающий разум наших граждан курс доллара и евро появился только тогда, когда Запад окончательно объявил Москве экономическую войну. Но большие доходы от нефтегазового экспорта и комфортный курс валюты лишь маскируют очевидное: в результате выбранного руководством страны политического курса во многих секторах российской экономики тоже происходят весьма болезненные процессы. Однако, с точки зрения Кремля, игра все равно с избытком стоит свеч.
Я ушел в банальщину и повторение самоочевидных истин? Если так, то у меня есть оправдание: эти «истины» кажутся самоочевидными только сейчас. В канувшую в Лету историческую эпоху (совсем недавнюю — и уже такую далекую) идея взаимовыгодного сотрудничества тоже казалась самоочевидной истиной. Но сегодня ей на смену пришла другая «суперидея»: чтобы добиться чего-то от «партнера» надо либо припереть его к стенке, либо сделать ему по максимуму больно. И тогда — и только тогда — в отношениях вновь появится такое понятие, как договороспособность. Вместо банальщины я сейчас ушел в плач Ярославны по прекрасной, но, увы, безвозвратно ушедшей эпоху? Извините, но у меня снова есть оправдание: если у узкой тропы, которая петляет по самому краю обрыва, ураганным ветром снесло перила, то надо цепляться за то, что осталось — например, за края этой горы.
Именно это и является основой всех нынешних сделок между Россией и Западом. И таких сделок больше, чем кажется. Достигнутое недавно при посредничестве Турции соглашение о вывозе зерна из украинских портов — это ведь не только «гуманитарная договоренность в интересах стран третьего мира». Согласно неофициальным оценкам экспертов, эта сделка является крайне выгодной и для некоторых ключевых секторов экономики России, и для некоторых ключевых секторов экономики Запада. Почему об этом так мало пишется и говорится? Потому, что, как совершенно справедливо заметил МИД РФ, по-настоящему эффективная дипломатия требует тишины, а не использования мегафонов. Вот такая «диалектика». Пусть в будущем сохраняется хотя бы она.
Автор: Михаил Ростовский
