Это уже давно была именно ЕГО деревня! Он перебрался сюда из близлежащего, по сибирским меркам, большого города той, особой, памятной для него ранней осенью. Почему перебрался? Такое время было. В городе, в который с родителями переехал в самом начале 80-х годов,- голодно и неуютно. С учёбой - не получалось. С чего-бы? Вроде и пить "по чёрному" бросил. Стал, даже, убеждённым сторонником "антиалкогольных реформ" когда прочёл книгу Федора Углова "Из плена иллюзий". По иронии судьбы, однако, из института чуть не исключили именно "за пьянку"... было и стыдно, и обидно, - ведь и пьяным-то тогда особенно не был. Просто пришел в общагу к одногруппникам к экзаменам готовиться. Потом, ближе к вечеру, кто-то принёс давно уже "дефицитной" водки. Потом, ближе к полуночи, "нагрянула" проверяющая комиссия во главе с проректором по учебной работе. Долго его все вокруг "стыдили", укоряли. Из института именно ЕГО и ещё двоих человек не выгнали. Взяли "на поруки". Оставили учиться. Надо, надо было доучиться. Всего-то и оставалось два курса "дотянуть" до диплома. Он, не советуясь с родителями, взял да уехал в родную деревню где был героем. Его портрет даже в школе висел в помещении пионерского "красного уголка". Приезжая в деревню по приглашению своей школьной учительницы, выступал на разных мероприятиях. Рассказывал деревенским подросткам о своей службе в рядах "ограниченного контингента" в составе 58-й отдельной автомобильной бригады. Правильно что уехал. Никогда не жалел потом. Уже вывели последние войска из Афгана, но ещё стояла Берлинская стена. Рухнет она месяцем позже. Чувствовалась какая-то опасность и он, подчинившись внутреннему убеждению своему, приехал в родную деревню и начал делать то, что привык, - работать водителем. Водил он милицейский уазик. Позже прочтёт в своей анкете что: " 18 октября 1989 ...Валентин Петрович поступил на службу в ... ГАИ ... района...края". Всё прям как у Высоцкого: "А день, какой был день тогда!? Ах да! Среда" (с). И это день он тоже хорошо помнил, как и тот, на Афганской дороге... Водилой пробыл недолго. Вскоре началась "чехарда" с кадрами. Кто в город уехал, кто вообще ушел из органов. За 3 года 2 повышения по службе в РОВД. Но эта "карьера" не очень прельщала. Он хотел быть ближе к людям. Чувствовал, что только так можно выжить в непростые времена, когда даже до их небольшого райцентра постоянно доходили волны "разборок", силового рейдерства, "заказняков" и прочих "прелестей" бандитских войн, которые были очень характерны в то время скорее для больших городов, но город-миллионник недалеко. Надо было как-то решать эту "патовую" ситуацию. Вскоре после того как их старенький участковый тяжело заболел представилась возможность занять его место. Именно с тех пор он почти сразу стал в деревне человеком по настоящему известным и уважаемым. Приятна была не работа, а именно её результат. Получалось помогать людям решать непростые ситуации, а чаще, - просто профилактировать их, поскольку больше половины жителей деревни он фактически знал с детства и умел убедить их договариваться "миром". Беспокойные были разве что прослойка "пожилые охотники", которые чуть что по пьяни хватались за ружья, бесчинствовали, устраивали разборки с коммерсами и вообще всё больше начинали напоминать банду. Прекратить это безобразие было практически нереально. Но уже тогда он знал: то что нельзя прекратить можно возглавить. Он упросил председателя разваливающегося совхоза выделить здание, где им и был создан клуб "Удачливый охотник". Сюда было "подключено" другое "почти подконтрольное" начинание, связанное с активизировавшимся общественным движением казаков. Удалось стать "почётным членом", а, по-существу, "серым кардиналом" и там и там. Дело с неорганизованной преступностью сразу пошло на лад. Да и с организованной стало договариваться вполне реально, поскольку как известно "с тренером по борьбе может спорить только тренер по стрельбе". Вот с тех именно пор Валентин Петрович и считал деревню в которой он родился и вырос именно СВОЕЙ. Он незаметно и быстро наводил в ней порядок чтобы при любых неблагоприятных ситуациях "снаружи", пожилым сельчанам в его деревне жилось спокойно. Роль "серого кардинала" ему очень нравилась, хотя тогда была и не "по годам". Хотя дело не в возрасте наверное. Ему с детства нравилось "разруливать" любые "нежелательные сценарии". Годам к 30 это превратилось почти в "шахматный спорт", когда около часа каждый день он тратил на то, что решал "задачки с набором противодействий" на случай "гипотетических" или возможных угроз извне и внутри его деревни. У него были, разумеется, не только свои многочисленные "информаторы" (в деревне с этим вообще, - не проблема), но и люди которые разговаривали и "решали" те или иные "вопросы" фактически с его "подачи" и по его "инструкциям". Делали они всё это на общественных (разумеется) началах. Ему ещё старшина в автороте говорил что-то вроде: "Не обязательно самому много работать! Умный человек всегда найдёт другого "..." который за него всё сделает". Фишка Валентина Петровича была в том, что "другого..." он не принуждал, как в советской армии. Удавалось "найти подход" к тем или иным людям, дать им "поручение", создать ситуацию при которой это поручение было либо престижно и приятно, либо как-то выгодно. Таким образом дело спорилось, а Валентин Петрович постоянно пребывал в замечательном расположении духа на работе, которая другим показалась-бы адом. С течением дней и лет очень многие в деревне, да и не только, хорошо знали о том, что Валентин Петрович, - "голова", и многократно на своём опыте убеждались что с ним непременно нужно посоветоваться "если што". Многие приходили и даже приезжали специально, чтобы посоветоваться по тем или иным вопросам. Он любил помогать людям таким образом. И ему нетрудно и людям приятно. Вот и сейчас, отобедав, он шел в Куму, который его позвал на "военный совет" в качестве "местного аксакала", который не только кичится своей важностью, но и совет дельный может дать. Со стороны, односельчанам было, наверное, неясно как это так в селе объявилась странная "новая власть", состоявшая из бандитов, их "вертухаев" и бывшего начальника исправительного учреждения. Насторожило, наверное, их и то, что он, Валентин Петрович, местный участковый, не агитируя "за новую власть" был вроде-бы НЕ ПРОТИВ всего этого. Ему удобно было именно ТАК "подать" односельчанам свою позицию. На самом деле это он принимал активнейшее участие в "водворении" этих новых порядков. Это именно он "пригласил" Кума со свитой на ПМЖ в виду создавшейся "новой реальности" известной российским людям по аббревиатуре "БП" (ситуации которую можно описать коротко и адекватно русским языком вспомнив этого Большого пушного северного зверька). Он и только он руководил через доверенных людей вывозом всего продовольствия, оружия и спецсредств, горючего, техники, материальных активов вплоть до цемента, колючей проволоки, бочек и даже панцирных сеток кроватей из здания колонии. Всё, в основном, осуществлялось в соответствии с ЕГО планами и задумками. Ну были "нюансы" разумеется. Расстрелять во дворе тюрьмы всех заключенных со сроками по "бандитским статьям" было, конечно, не его решением. Однако Кум с ним советовался по этому поводу и он, понимая ЗАЧЕМ это делается, конечно это одобрил "в целом". Он и сейчас считал, что поступили правильно, несмотря на то что часть охраны тюрьмы это не поддержала и даже пыталась поднять против начальника вооруженный мятеж. Впрочем мятеж был подавлен. Зачинщики были зверски "отметелены" зеками, верными Куму, а позже вывезены "в чисто поле" чтобы до дому долго добирались. Хорошо что кум их пощадил... впрочем, он и в этой ситуации спрашивал совета... Сегодня совет держали по поводу странной ситуации с пропажей одной из групп которая была отправлена в близлежащий таёжный бор на "рекогносцировку". Три группы в разных лесах должны были установить наличие легкодоступных дров, а также удобных путей их доставки по зимникам. Группа пропала. Пропало и постланное следом "звено поисковиков" состоявшее из "представителя" от Кума и двух охотников из его, Валентина Петровича, "охотничьего клуба". Предполагая "жаркие споры" он уже наметил наиболее правильную тактику поведения, чтобы "гнуть свою линию". Он решил, что сегодня совет должен непременно кончиться "ничем". Понимая что всё будет не просто и кайфуя от собственного умения манипулировать людьми он, обдумывая "ходы" шел по сельской улице и слушал на МП-3 плеере одну из любимых записей Владимира Высоцкого которую специально захватил с собой в качестве варианта "заготовленной импровизации". Надо ли говорить, что песенка могла быть использована помимо или в комбинации с "букетом" из двух-трёх "бородатых" анекдотов. "Посмотрим! Кто-кого!", - сказал вслух Валентин Петрович слушая плеер ... (с1) песня "Оловянные солдатики"Будут и стихи, и математика, Почести, долги, неравный бой… Нынче ж оловянные солдатики Здесь, на старой карте, встали в строй./Лучше бы уж он держал в казарме их, Но — ведь на войне, как на войне — Падают бойцы в обоих армиях Поровну на каждой стороне./Может быть — пробелы в воспитании И в образованье слабина, Но не может выиграть кампании Та или другая сторона./Совести проблемы окаянные — Как перед собой не согрешить? Тут и там солдаты оловянные — Как решить, кто должен победить?/И какая, к дьяволу, стратегия, И какая тактика, к чертям! Вот сдалась нейтральная Норвегия Ордам оловянных египтян;Левою рукою Скандинавия Лишена престижа своего, Но рука решительная правая Вмиг восстановила статус-кво!/Где вы, легкомысленные гении, — Или вам являться недосуг? Где вы, проигравшие сражения Просто, не испытывая мук? Или вы, несущие в венце зарю Битв, побед, триумфов и могил? Где вы, уподобленные Цезарю, Что пришёл, увидел, победил?.../Сколько б ни предпринимали армии Контратак, прорывов и бросков, Всё равно на каждом полушарии Поровну игрушечных бойцов./Мучается полководец маленький, Непосильной ношей отягчён, Вышедший в громадные начальники Шестилетний мой Наполеон./Чтобы прекратить его мучения, Ровно половину тех солдат Я покрасил синим — шутка гения. Утром вижу — синие лежат.Счастлив я успехами такими, но Мысль одна с тех пор меня гнетёт: Как решил он, что погибли именно СИНИЕ, а не наоборот? 1968 г.