Ещё одну ночь провели Саша и Тимофей в сыром, тёмном подвале комендатуры. Тяжело нависал сверху сводчатый потолок. В решётчатое окошко глядела снаружи ночь, разбрасывая по стенам слабые отблески.
Прижавшись друг к другу, стараясь, хоть немного согреться, Саша и Тимоха лежали на соломе.
- Я видел, Пашку вчерась вели по двору, моего соседа, - тихо проговорил Тимофей. - Но он не знает где лагерь-то у Дрозда, хоть и слыхал кое-чего... Если нажмут, то не выдаст, а вот про Андрюху Воропаева ему известно, что он сюда ходить зачастил.
За дверью послышались шаги. Опять кого-нибудь повели, или это ходят тюремщики? Шурик напряжённо прислушался, а потом вспомнил, как разошёлся офицер на последнем допросе и проговорил:
- Расстрелять всех грозился, помнишь?.. Как ты думаешь, расстреляет?
Тимофей хмыкнул и повернувшись к Саше ответил:
- Нет, не расстреляют... Нас повесят, как партизан.
Сашка побледнел ещё больше и надолго замолчал. Наконец широко открыл глаза и почти выкрикнул:
- Не посмеют! - он крепко, до боли, сжимает зубы. - Нет, Тимоха, мы так покорно не умрём! Вот увидишь, ещё поживём, наши отобьют, папка мой сюда придёт с партизанами. Да мы и сами в случае чего сбежим, когда выведут из подвала...
- Как ты себе это представляешь? - с каким-то равнодушием переспросил у него Тимофей.
- Я не знаю... - сник Шурик и сбросил с ресниц горячую слезинку. Его опять лихорадило, он зябко поёжился и, с трудом поднявшись на ноги, подошёл к окошку. До утра, наверное, долго, очень долго... Шурик ходит от двери к окошку и обратно, прислушивается. как поскрипывает под ногами смёрзшаяся солома и думает... думает, как убежать! Как только откроют дверь, рвануть вперёд... Схватить, что попало под руки. Ударить, если схватят и бежать...
Темно и тихо кругом, Шурик опять скорчившись, улёгся в углу, пытаясь согреться. Тимоха сидит рядом, у него кружится голова, ломит и саднит избитое тело. Вчера было теплее, звенела с крыши капель, а ночью опять подморозило. "Отец-то там как? Что с ним? Куда увели?" - Тимофей не видел отца с момента ареста. А вдруг его уже расстреляли? От этой мысли стало совсем не выносимо, и он так же как и Щурик, повалился в угол и зажал голову ладонями.
А в доме Плетнёва гауптштурмфюрер Шнайдер через переводчика вёл диалог с дочерью старосты Катериной.
- Мне не нужна игра в кошки-мышки, - говорил он, - началось наступление на фронте и для меня, сейчас, главное - выполнить приказ командования, нейтрализовать партизан, которые портят коммуникации и мешают нашему продвижению, сдерживая войска. Ты пришла от них из леса, - говорил он, обращаясь к молодой женщине и глядя на неё в упор. - Но, ты же можешь и уйти туда назад, если мы договоримся.
Катя вопросительно посмотрела на Шнайдера.
- Да-да, именно... - и он посмотрел на старосту Авдюхина. Тот подобострастно вытянулся во весь рост и шевельнул своей рыжей бородкой.
- Ну, чего ты, дура, испугалась? - подталкивая Катю в бок ближе к офицеру, говорил староста.
Она полным ненависти взглядом, посмотрела на Авдюхина, так, что он аж отпрянул в сторону и закряхтел.
- Полно, не будем строить иллюзий, - продолжал Шнайдер. - Мне нужно, чтобы ваш отряд вышел из леса и сдался в плен, не просто так, разумеется... А в обмен на жизнь заложников, жителей этого большого села. Завтра подойдёт штурмовая группа СС, а эти ребята знают своё дело... Они многое умеют и понимают, как этих ваших партизан разыскать, но я хочу, чтобы это было быстрее. Потом будьте благоразумны, как женщина, подумайте, у нас в заложниках Саша Кторов, он совсем ещё ребёнок, а мы знаем, чей он сын. Его отец работник администрации из Старой Руссы и, наверняка, побережёт жизнь своего наследника. Нужно, чтобы он сам пришёл сюда за ним и привёл своих людей для того, чтобы они сложили оружие. А иначе - я не хочу даже озвучивать то, что может быть...
- Вы всех нас убьёте? - спросила Катя и глаза её наполнились слезами.
- В первую очередь вашего предателя отца и брата, мы их повесим, а потом и вас, как пособницу партизан... Но, ведь можно всё уладить, я повторяю ещё раз, подумайте, Катерина, ваше слово, всё может исправить. Дайте ребятам шанс на жизнь, пойдите в лес с нашими людьми и отнесите партизанам ультиматум, - Шнайдер подошёл вплотную к Плетнёвой и напряжённо стал смотреть ей в глаза.
Она отвернулась и отрицательно покачала головой. Катя прекрасно понимала, что как только она приведёт немцев в лагерь, то есть раскроет их местоположение, Шнайдер и эсэсовцы тут же захлопнут ловушку, в которой окажутся сотни людей, а сейчас, пока идут бои за Старую Руссу и шум канонады слышен по ночам вдоль всей линии фронта, долетает он и сюда, немцы не могут быть правильно ориентированы и знать, куда направить своих карателей. Густые леса и многочисленные болота являются хорошим укрытием для лесных бойцов, а если предательски указать дорогу, то их всех ждёт неминуемая гибель. И тут она встрепенулась и слёзы снова покатились градом по её щекам, она вспомнила про брата и отца. А тут ещё жизнь неизвестного ей ребёнка висит на волоске и полностью от неё теперь зависит. Как быть? У кого спросить совета?
- Подумали или нужно ещё время? - жёстко прозвучали слова офицера.
Шнайдер махнул рукой стоявшему рядом солдату, тот быстро вышел за дверь. В комнате установилась гнетущая тишина.
- Мы вас сейчас познакомим поближе, это поможет вашему решению... - Шнайдер, стоя у окна перекатывался с носков на пятки и самодовольно поглядывал на свою жертву.
Катя была в состоянии близком к обмороку. Все эти заявления от офицера СС были чудовищны и выхода у неё только два, третьего пути не дано. Как-то надо прийти в себя, собраться с мыслями, но на пороге послышались голоса и солдаты втолкнули в комнату бледного и худенького пацанёнка. Волосы его слиплись на лбу и висели сосульками, взгляд был пронзительный и в то же время лихорадочный. Он часто дышал и яркий румянец на щеках говорил о его болезни.
- Ну, вот и Саша Кторов, - проговорил Шнайдер, оборачиваясь к мальчику, - знакомьтесь. Или вы уже знакомы?
- Нет, я не видел эту тётеньку в лагере, - быстро проговорил Шурик.
- Понятно, вы, Катерина, подошли туда позже, видимо с разведывательным батальоном?
- Откуда вы это знаете?! - Катины глаза загорелись. Ведь, кто-то должен был всё это рассказать немецкому офицеру, но кто? И тут ответ явился на пороге, в дом вошёл одноглазый немецкий сержант...
Наступило утро, потом день перебрался к полудню, но Катя так и не вернулась в лагерь. Клаус нервничал, бегал от землянки Дрозда до позиций своей роты и, когда увидел комбата Гераленко, выходившего из своей штабной палатки в сопровождении Глушкова и Мельникова, бросился к нему.
- Моя Катя ушла вчера домой, но сегодня утром не явилась... Что-то там не так, - нервно говорил он и губы его подрагивали при этом.
Гераленко остановился и вспомнил, как она отпрашивалась у него и на первый отказ заявила, что отец вне подозрения и, что идти туда ей всегда было безопасно, и Валентин сдался. А вот теперь, он сомневался в правильности своего разрешения. Он развернул карту местности. Получалось, что по болотам мимо Овражьей балки идти до Пригорья на прямик всего 12 километров.
- Да, должна была уже дойти сюда, - всполошился Валентин. - Ребята, кто ходил в Пригорье на связь, Андрей?
От голого высокого тополя подошёл Воропаев.
- Я ходил на связь с Плетнёвым, - ответил парень. - Но после радиограммы из штаба полка, мы этого больше не делали. Они там сочли, что это опасно, в связи с тем, что из отряда Старостина сбежал этот одноглазый. Кто знает, где он теперь и кого ещё предаст?
У Клауса по спине пробежали мурашки. Он сейчас чётко вспомнил, как они с Дёнитцем заходили в это Пригорье и сидели за столом со старостой, перед тем, как нашли Ольгу Тихонову, именно Катин отец подсказал им тогда, где может находиться девушка, которую они искали.
- О. мой Бог! - вскричал он и опустился на корточки возле дерева. Он с отчаянием и надеждой одновременно, смотрел на Гераленко.
Валентин, получив накануне от штаба дивизии Антонова указания двигаться на встречу полку Стрельникова к реке Ловать, решил собрать ударную группу и направить её в сторону Пригорья, чтобы зайти к немцам в тыл со стороны болот, но без разведки это было делать опрометчиво.
- Ведь полк Стрельникова обороняется правее, и нам придётся обогнув станцию Лесная, сделать большой крюк. Антонов нас за это по голове не погладит, - говорил Мельников, слушая аргументы Валентина.
- Понимаешь, были сведения ещё раньше, что фашисты ждут карателей и, наши действия, если хочешь, сработают тут на опережение. Но нужна грамотная разведка, - собрав срочное совещание, говорил Валентин.
- Кого пошлём? - спросил начштаба Завадский.
- Кого-нибудь из дроздовцев, они хорошо знают эти места. Вышлем их немедленно и пусть заодно прощупают дорогу в сторону Старой Руссы, узнают, какими силами там располагают немцы, насколько там замечено движение войск противника. Эти данные нам пригодятся, когда пойдём в обход, а пока, я свяжусь со штабом дивизии и расскажу о нашем решении.
- Но Антонов? - возразил опять Завадский. - Ведь в случае чего?..
- В случае чего - отвечать буду я! - и Валентин, свернув карту, вышел из палатки.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.