ДА и НИ (НЕТ) — корни-идеи, которые используются как отдельные слова без искажений своего базового смысла. В то же время «согласие» и «отказ» — только одна сторона исходных смыслов этих корней.
В языке тысячелетней давности номинатив ДАТЬ разворачивал широкий ряд со значением «давать, позволять, дарить». Мы не в полной мере осознаём теперь оттенки этих значений: дати — даяти — даивати — давати — давывати. Не меньшее разнообразие мы находим для лиц, которые осуществляют действие давания, даяния, дания, датия, дачи, дарения и пр.: датель — данникъ — дарьникъ — даятель — давьць.
Базовым номинативом для НЕТ выступает противоположное по смыслу НЯТЬ: НѦТИ, ѨТИ — брать, взять. Если имать предполагало идею «первоначального владения», то нять — ять подчёркивает идею «вторичного обладания, приобретения». Все наши принятия, занятия, объятия и т. п. — это «перетягивания к себе».
ДА — это не просто согласие и позволение, это готовность делиться, отдавать, дарить, это жест безвозмездности, дающий и приглашающий, движение «от себя к принимающему». Когда мы говорим «дай» и при этом искомое «тянем на себя», то возникает ситуация лингвистического насилия, неправомерного навязывания своей идеи. «Дай мне, давай мне» звучит так же грубо как «дари мне», это подразумевает «скажи мне «да», когда я говорю тебе «нет».
НЕТ имеет противоположное значение — «не дам», «не позволю», «тяну нить на себя», «это моё», это тот самый жест притягивания к себе и припрятывания своего.
И вот когда мы говорим «на», то, по сути, подразумеваем «я отказываюсь от своего в твою пользу», то есть тебе «да», а мне «нет». В современном сознании это плохо укладывается, поскольку мы большей частью воспринимаем «на» (бери) как выражение согласия, а не как отказ от собственности.
Трансформация сознания под стандарты нашего деградированного мира происходит через язык в очень раннем возрасте. Мы, протягивая ребёнку игрушку, говорим «на» (бери, владей, я отказываюсь в твою пользу: мне «нет» — тебе «да»), потом просим игрушку обратно, говорим «дай» (откажись: мне «да» — тебе «нет»). Получается, что наши слова и жесты противоречат друг другу.
Что в этот момент происходит? ДАЙ. Подсознание малыша воспринимает древний код номинатива ДАТЬ как безвозмездное даяние с безусловного согласия дающего, но при этом он видит, как взрослый тянется руками к его игрушке и принуждает отказаться от владения. Происходит сбой: ребёнок понимает, что надо приспосабливаться к ситуации в ущерб своим базовым кодам и установкам; его подсознание фиксирует, что в этом мире свобода выбора осуществляется под нажимом, здесь нужно не столько давать, сколько давить.
НА. Дальше взрослый улыбается, говорит «на» и протягивает игрушку. Также подсознание фиксирует код номинатива НЯТЬ, то есть «брать себе, тянуть на себя». Но взрослый показывает обратное действие — он улыбается и предлагает взять игрушку. Опять сбой: взрослые настаивают, что тянуть одеяло на себя — это хорошо.
Дальше всех в этом вопросе пошли болгары. Они кивают, когда говорят «нет» и крутят головой, когда говорят «да», усугубляя при этом ситуацию. Кивок — это образ поклона, который сопутствует в первую очередь безвозмездному даянию. Когда мы кланяемся в ответ на подарок, мы тоже говорим «да», то есть дарим, благо дарим, благодари́м.
ДАТЬ и НЯТЬ — это номинативы, которые подразумевают исключительно добровольный выбор, для них неуместно повелительное наклонение ДАЙ и НА. В этой ситуации родители выступают теми самыми акушерами, которые сворачивают атлант (первый шейный позвонок) новорожденным. Они сами не знают, зачем они это делают, просто «всегда так делали». Но нет. Не всегда.