Я стояла словно каменное изваяние, зная, что уже никогда не выберусь из этого чужого для меня мира. Что сейчас сделает это ужасное существо, не имело значения, ведь все, что бы оно не сделало, принесет мне боль и жуткие страдания. И ради чего все это? Я мысленно откостерила Таньку за ее неуемное любопытство и тут услышала:
- Ну что, тварь, готова поделиться своей кровью со мной?
Господи, как он оказался сзади??? Я ощущала его зловонное дыхание, и меня сковало от дикого страха. Мерзкое чудовище готовилось напасть, и я почувствовала, как по моей шее потекла теплая слюна, отчего волна омерзения захлестнула меня.
- А ну-ка отойди от нее! - раздался звонкий голос Таньки и я радостно встрепенулась, но тут же острые клыки впились мне в шею.
Боль стальными тисками охватила меня, и я закричала, дернувшись вперед, но цепкие лапы этого зверя держали очень крепко. Я билась в этих руках, ощущая запах своей крови и захлебываясь от собственного крика, но тут хватка ослабла, отчего я упала на землю и поползла, не оборачиваясь, чтобы не видеть окровавленную морду монстра, приготовившегося к финальному прыжку.
Но меня никто не преследовал, острые когти не рвали мое тело, и я все-таки посмотрела через плечо. Монстр стоял ко мне спиной, а за ним я увидела Корнея и Прохора, которые явно собирались прикончить его. Танька суетилась за их спинами, выискивая меня глазами, и я махнула ей рукой.
- Братья! - хрипло прорычало существо и оскалилось. - Молодцы что пришли ко мне, покончим со всем сразу. Вот только я доем свой завтрак...
Оно повернулось ко мне и сделало шаг, но тут же рухнуло на землю с торчащим топором между лопаток.
- Беги сюда! - поманил меня пальцем Корней. - Быстрей, пока он не встал!
Я вскочила на ноги, не обращая внимания на боль, и побежала к ним, замечая, как дергаются руки этого чудовища в человеческом обличье.
- Да он тебя покусал! - запричитала Танька, разглядывая мою шею, и тут же обратилась к Прохору: - Она в такое же не превратится?
- Идите отсюда! - рявкнул он, и мы вытянулись в струнку. - На заимке нас ждите!
- Хорошо, - закивала Танька, и мы быстренько понеслись прочь от этого неприятного места, оставив мужчин разбираться с монстром.
Стало хмариться и небо заволокло свинцовыми тучами. Погода словно предчувствовала беду, надвигающуюся на это место. Запах смерти поселился в этом лесу, щекотал ноздри, и мы как две гончие собаки чувствовали его всем своим существом.
Заимка была пустынной и какая-то странная, оглушающая тишина окружала все вокруг.
- Я чувствую, что грядут какие-то страсти, - прошептала Танька, будто боясь, что ее кто-то услышит. - Мне страшно...
- Интересно, а где Лида? - я очень боялась ее появления.
- Лида сдохла, - зло сказала Танька. - Мозги по всем кустам раскидало...
- Да? - меня это обстоятельство очень порадовало, хотя радоваться смерти было, наверное, не очень тактично, но ведь это была Лида! И я снова порадовалась. Ее еще не хватало...
Мы уселись на скамейку под домом и, оторвав от подола кусок ткани, Танька перевязала мне шею.
- Хоть бы заражения не было...
- Не каркай!
- Я переживаю о Корнее с Прохором, ведь тот раз Прохор погиб, - тихо произнесла Танька. - Дай Бог все будет хорошо...
- Я думаю, так и будет, - поддержала я, хотя сама очень боялась, ведь если они погибнут, то нас здесь ожидают нелегкие времена...
Время приближалось к вечеру, а Корнея с Прохором все не было. Это выводило нас из себя и нам казалось, что лес таит угрозу, которая застыла за каждым деревом. Внезапно Танька повернула голову в сторону и схватила меня за руку:
- Идет кто-то! Слышишь? Колдуны возвращаются!
Я прислушалась и действительно услышала чьи-то осторожные шаги. Но как только я хотела сказать, что вряд ли братья будут красться к своему дому, как получила оглушительный удар по голове...
Все поплыло перед глазами и стены заимки закачались, будто борта корабля.
Когда я распахнула веки, то сразу же зажмурилась от яркого света свечи, которую поднесли к моему лицу.
- Очухалась, мразь, - голос Плясова резанул ухо своей ненавистью. - Подстилка.
Но в данный момент меня больше интересовала Танька, чем злоба Григория и я пошарила руками по дощатому полу.
- Танька! Таня!
- Мммм... - застонало рядом, и я расслабилась. - Где я?
- Заткнитесь! - рявкнул Плясов, и я с трудом поднялась, чуть не плача от боли в шее и голове.
Он сидел за столом, и я ужаснулась, глядя, как он трясется от злобы и скорее всего от раны, которую я ему нанесла. Глаз его был перетянут повязкой, окровавленной и заскорузлой, лицо было бледным, почти желтым, тонкие губы плотно сжаты, а орлиный нос стал еще острее.
- Сейчас, сейчас, - повторял он, сжимая кулаки. - Сейчас все закончится. Колдуны пошли на болото, да? Ну, их там верная смерть ждет! А если нет, то я об этом позабочусь! А вас, вас я убью. Убью жестоко.
Он повернулся и его единственный глаз злобно блеснул, отчего Танька испуганно пискнула, прижимаясь ко мне. Ситуация развивалась довольно стремительно и не по тому сценарию, которого бы нам хотелось, что не прибавляло настроения. Выхода было два - надеяться, что братья вернутся и спасут нас и спасаться самим. Я прикинула, что родственник сейчас испытывает невероятные муки и убежать от него будет вполне возможно, только нужно собраться с силами.
Но моим мечтам, не суждено было сбыться. Дверь распахнулась, и в комнату вошли люди из деревни, среди которых был и отец Сергий.
- Помогите нам! - воскликнула Танька, с надеждой глядя на вошедших, но тут же заткнулась, увидев в их глазах почти что ненависть.
- Молись о прощении, заблудшая душа, - сказал батюшка, осенив нас крестным знамением. - Ваша смерть послужит очищением сему месту.
- Какое очищение?! - завопила я, стараясь подняться. - За что это вы нас убивать собрались?!
- А ты не ори, - из кучки людей выступила матушка Прасковья. - Знаем мы все от Гриши. И о ваших шашнях с нечистой силой, с колдунами этими проклятыми, и о том, что вы не из Алексеевки. Все знаем.
- Глупцы! - громко засмеялась Танька. - Дурачит вас ваш Григорий! Это он, сам, нечисть из могилы поднял! И детей чудищу этому водил, с дружком своим!
Из-за широкой спины матушки выскочил Ленька с перевязанной головой и наотмашь ударил ее по лицу.
- Проклятая лгунья! Богоотступница! Ну, ничего, попляшите скоро и колдуны ваши не помогут!
* * *
А мерзкая тварь все не умирала. Прохор истекал кровью, хлеставшей из раны на животе, а Корней дрался одной рукой, ибо вторая как плеть повисла вдоль тела. Чудовище поднималось после каждого удара и измазанное своей же кровью, походило на оживший труп с огромными ранами на голове. Из его рта вытекала кровавая пена и пузырилась в оскаленном рту.
- А дочка-то моя, должна была на заимке хозяйкой стать! - прорычало оно, хохоча. - Детей бы тебе, Корней, родила. Ну, как, тебе. От меня, конечно!
- Мерзость проклятая! И слова твои мерзкие! - зарычал Корней и ударил его топором. - Сдохла твоя дочь. Вон, в лесу валяется с проломленной башкой!
- Не-ет! Нет! Ты лжешь, проклятый колдун! - зарычало существо и бросилось на Корнея. - Твоя смерть - лучшее, что я буду вспоминать!!!
Прохор собрался с силами и кинулся ему под ноги, почти заревев от боли. Монстр рухнул на жухлую траву и в его глазах мелькнул ужас, когда Корней занес над ним свой топор. Но это длилось всего лишь секунду - лохматая голова покатилась по болотным кочкам и исчезла в трясине.
- Ты уже ничего и никогда, вспоминать не будешь, - выдохнул Корней, глядя на дергающееся чудовище. - И никогда не вылезешь из своей вонючей могилы.
Он с трудом подтянул его к трясине, и она благодарно чавкнула, принимая еще теплое тело.
- Я сейчас сдохну, - Прохор сжимал рану, из которой сочилась кровь, и своей бледностью походил на мертвеца. - Помоги, брат...
- Сейчас... потерпи. - Корней кинулся к нему и, порывшись в мешочке, привязанном к поясу, высыпал ему в рот какой-то порошок. - Через минуту кровь остановится, и ты сможешь дойти к заимке. А там все поправим.
Прохор со стоном откинулся на землю и тут же хлынул ливень, смывая кровь с травы и камней...
* * *
Нас с Танькой вытащили из дома и пинками погнали к горбатой, засохшей осине. Всякий пытался приложиться к нам, кто кулаком, кто палкой, а сил уворачиваться уже не было, и мы терпеливо сносили удары, морщась от боли.
- Что, не нравится?! - Ленька бегал вокруг нас, щерясь щербатым ртом. - Сейчас по-другому запоете! И колдуны вам не помогут, уже не их время!
- Уйди, убогий, - Танька окинула его презрительным взглядом, и он ударил ее, краснея от ненависти.
Плясов дернул меня с такой силой, что мне показалось, будто рука вылетела из сустава и, швырнув к осине, привязал колючей веревкой, найденной на заимке. Склонившись так близко, что я почувствовала запах крови, исходящий от его повязки, он сказал:
- А ведь все могло быть иначе. Да теперь, что об этом жалеть... Так и сгинешь в этом лесу. Вот только я сначала глаза тебе выколю, чтоб ты почувствовала каково это...
Я дернулась в ужасе, а он криво усмехнулся и повернулся к толпе.
- Как вы хотите этих ведьм убить?
- Жестоко! - крикнул кто-то. - Чтоб неповадно было детей жрать! Мучить их, пока дух не испустят!!!
И тут с неба полило с ужасной силой. Холодные струи хлестали, словно плети и народ засуетился, стараясь укрыться от дождя.
- Пусть помокнут! - завизжал Ленька. - Никуда не денутся! Пошли все в дом!
- А вдруг колдуны явятся? - пискнула какая-то баба, но Плясов оборвал ее тяжелым, хриплым голосом: - Пускай. Мы же их ждем... Сил нет у них.
Все ринулись в дом, так бережно строившимся Корнеем и мне стало противно, что вся эта жестокая, звериная стая, будет находиться в нем, оскверняя своим присутствием крепкие, светлые стены.
- Нет их в живых уже, - грустно прошептала Танька, и наши связанные руки сплелись в крепком, почти прощальном порыве. - А скоро и нас не будет.
Холодный дождь хлестал по лицу, но это было ерундой по сравнению с тем, что ждало нас впереди. Григорий Плясов будет издеваться над нами до тех пор, пока мы не истечем кровью.
- Вот если бы взять и умереть сейчас! - всхлипнула я. - Чтоб не чувствовать как их руки прикасаются ко мне!
- Рано еще помирать. И хватит воду разводить, ее и так с неба льет довольно...
Мы с Танькой завертели головами, и мое сердечко забилось в радостном предчувствии. Но тут же моя радость померкла, когда из-за куста шиповника показались Корней с Прохором.
Прохор практически висел на брате, а тот еле передвигал ногами, и его левая рука была неестественно вывернута. Они были в крови и болотной грязи, которую не мог смыть даже дождь. Я с ужасом поняла, что помощники из них никакие и снова чуть не заплакала.
- Вас тут ждут! - взволнованно прошептала Танька. - Убить хотят!
- Да знаем мы, - ответил Корней и осторожно опустил брата на землю. - Давно почувствовали.
Он подошел к нам и принялся неловко разрезать веревку большим ножом.
- Уходите туда, откуда пришли. Опасно здесь, - сказал он. - И спасибо, что предупредить хотели.
- Да куда же мы пойдем? - я пожала плечами. - Мы же вам говорили, что это вы нас послали сюда из будущего!
Корней посмотрел на нас долгим, проницательным взглядом и вздохнул:
- Как бы оно ни было, уходите отсюда. Сейчас мы вас защитить не сможем.
- Не пойдем мы, - упрямо произнесла Танька, трогая синяк, расплывавшийся под глазом. - Наше место здесь.
- Да гони ты их к чертям собачьим... - слабо выдохнул Прохор. - Дуры бабы, лезут на рожон...
- Не пойдем мы, - набычилась Танька.
Мне было страшно, но бросить раненых мужчин на растерзание, я не могла.
- Может, есть какой-то способ? - в надежде на чудо, спросила я.
- Есть... - задумчиво протянул Корней. - А ведь и правда есть!
- Что это за способ? - мы с Танькой напряглись, понимая, что вряд ли это будет что-то простое.
- Сила наша уходит, и нет ее до самого восхода солнца... - ответил Корней. - Но есть один способ вернуть ее и даже умножить... Нужно взять некие травы, сердце оборотня и кровь двух женщин, которые дадут ее добровольно.
- Ну, можно сказать, что последнее у вас есть, - твердо сказала я. - А где взять сердце оборотня?
- Совсем мала проблема, гляди-ка, - Корней извлек из кожаного мешочка еще бьющееся сердце. - Угадайте, чье оно?
- Лида??? - мне стало муторно, тошнота подступила к горлу. - Но как? Разве может оно до сих пор биться?
- Может, - кивнул Корней. - Оно бьется тринадцать часов после смерти и если его съест какое-нибудь дикое животное, то оборотень обязательно вернется к жизни через это животное. Поэтому, сердце всегда вырезают.
- А я-то гадала, чего это ты там задержался... - ахнула Танька. - Ужас какой!
- Вот поэтому, колдовское дело такое непростое, - хмыкнул Корней. – Может, все-таки уйдете?
- Нет, - вздохнула я. - Делайте свое дело.
Прохор стонал, лежа на земле, а Корней колдовал, собрав нашу кровь в большой ковш, который стоял на старом колодце за заимкой. Что-то происходило в этом ковше, под тяжелый шепот Корнея. Оно закипало и бурлило, окутывая нас сладковатым запахом плоти...
Первый выпил из ковша Прохор, и мы испугались, увидев, как действует страшное зелье на колдуна. Он рычал, цеплялся ногтями за мокрую землю, выгибался дугой, и его лицо искажала гримаса жуткой боли, от которой у нас все скукоживалось внутри.
- С ним все будет в порядке? - взволнованно прошептала Танька, с жалостью наблюдая за муками колдуна.
- Все будет хорошо, - успокоил ее Корней и, хлебнув с ковша, аккуратно поставил его на землю, после чего упал рядом с братом.
Мы с Танькой жались друг к другу под хлипким навесом возле колодца, а братья ползали по грязи, испытывая всю гамму чувств от выпитого зелья. Зрелище это было не для слабонервных, и я старательно отворачивалась, чувствуя, как мое сердце отзывается на муки Корнея.
- Живы все-таки, - прошипело рядом и мы в ужасе увидели Григория Плясова, медленно приближающегося к нам. В его руке блестел огромный охотничий нож и он явно собирался им воспользоваться. - Приползли твари, помощнички ваши!
Он окинул корчившихся братьев презрительным взглядом и стал подбираться к нам, поигрывая ужасным орудием убийства. На его лице блуждала дикая ухмылка, в которой не было ничего человеческого. Его душу давно забрал дьявол.
- Все-таки подпортил их хозяин с болота. Ишь, как ломает колдунишек-то. Помрут, как пить дать. Но начну я с вас.
- Зачем ты все это затеял? - спросила я, и мы попятились от него, понимая, что шансов у нас не так много. - Не добьешься ведь ничего. Сдохло твое чудовище и дочка его тоже!
- Врете вы все! - выплюнул он со злобой. - А сдохло, значит, другое найдем! Я никогда не останавливался! Всегда своего добивался!
- Для чего??? - я не могла понять, что двигало им, заставляя творить такие ужасные вещи.
- Дуры вы, бабы, потому что! - снова оскалился он в жуткой улыбке. - Я силы ищу! Надоело мне простым человеком по земле шастать!
- Ошибаешься, - Танька покосилась на колдунов, не теряя надежды на спасение. - Какой же ты человек? Тварь, такая же, как и та, что на болоте!
- Замолчи! Замолчи! - сквозь стиснутые зубы прошипел он и махнул ножом. - Шалавы!
- Господи, и это мой родственник, - в ужасе прошептала я, обращая внимание, как меняется его лицо под действием ненависти, становясь с каждой минутой все отвратительней и ужасней.
- Что ты там мямлишь?! - гаркнул он и снова махнул ножом, и его лезвие просвистело прямо перед моим лицом. Плясов рассмеялся каким-то сумасшедшим смехом и облизнул потрескавшиеся губы, на которых чернела засохшая кровь…
- Гриша, что здесь? Что, лярвы эти отвязались?! - за его спиной появился Ленька и уставился на нас скользким, возбужденным взглядом. - Режь их Гриша! Режь на ремни!
И тут на наших глазах он начал подниматься над землей, испуганно вращая вытаращенными глазами.
- Гриша! Гриша!!! - завопил он, размахивая руками. - Помоги!
Григорий резко повернулся и так и застыл с открытым ртом. Нож вывалился у него из рук, и Танька тут же схватила его, воспользовавшись моментом.
- Что, что это такое??? - он попытался опустить Леньку на землю, но вдруг неведомая сила швырнула его и приложила о сруб колодца так, что тот громко захрипел и затих, сложившись как кукла.
Плясов закрутился на месте, ворочая одним глазом, и заорал, брызгая слюной:
- Люди! Люди! Колдуны явились!!!
Вся толпа деревенских вывалила на улицу, но было видно, что их запал поубавился. Люди с ужасом смотрели на Ленькин труп и на вопящего Григория, но никто не двигался с места. Ни Прохора, ни Корнея не было видно, они будто испарились, оставив после себя тянущиеся следы на мокрой земле.
- Как-то я пропустила момент, когда они пропали! - прошептала Танька. - Фокусники, блин!
- Что случилось, Григорий? - первым решился выступить отец Сергий. Он старался держаться спокойно и важно, но разве это было возможно в такой ситуации. - Кто Леньку убил?
- Не понимаешь кто, батюшка??? - завизжал родственник, теряя последние остатки самообладания. - Колдуны убили!!!
- А кто баб этих отвязал? Они??? - батюшка повернулся к нам и его глаза блеснули неприятным, жутким светом.
- Истинно тебе говорю! - Плясов кинулся к нам, но Танька выставила перед собой нож и он резко остановился. - Думаешь, сможешь меня моим же ножом убить? Кишка тонка!
- А ей не нужно! - крепкий, уверенный и бархатистый голос Прохора, заставил всю толпу шумно вздохнуть. - Я тебя убью. Голыми руками.
Люди заволновались, и я чувствовала, что они боятся, хотя раньше были уверены, что в этот поздний час сил у братьев нет.
Я выглянула из-за большой фигуры Плясова и увидела Корнея и Прохора. Они выглядели очень неплохо для умирающих, а Корней держал за руки девочек - Любашу и Досю.
- Господи! Любашка! - закричала ее мать, и девочка бросилась к ней. - Жива! Жива моя кровинушка!
- Меня дядя Ленька на болото свел, - заплакала Любаша, хватаясь цепкими ручонками за материн подол. - А потом дядька Гришка пришел и с чудищем говорил! И Дося там была!
- А как же ты выбралась??? - мать девочки целовала ее в мокрые щечки. - Как сбежала?
- Она нас спасла, - Любашка ткнула в меня пальчиком и посмотрела на братьев, отчего ее глазки потупились. - А эти красивые дяденьки, нас под деревом нашли и сюда привели.
Толпа молчала, глядя на Григория Плясова, а он побледнел и замахал руками:
- Это не правда, это колдуны... Все ложь! Ложь! Оморочили девчонку! Ересь несет!
Люди, все так же, молча, пошли стеной на Григория, который попятился и упал, зацепившись за старое ведро. Будто загнанный зверь он зарычал и отчаянно, срываясь на хрип, крикнул:
- Да что вы понимаете! Гнилые душонки! Я мог бы стать великим, а не ковыряться в том дерьме, в котором вы роетесь всю жизнь! Черви! Черви!
Корней встал между ним и толпой и поднял руки, останавливая людей:
- Не трогайте его! Не опускайтесь до убийства! Его жизнь и так накажет!
- На его руках кровь! - крикнул кто-то. - Пусть сдохнет!
- Я как погляжу, они тут любят с людьми расправляться, - пробурчала Танька. - Только дай, на клочья разорвут.
С этим я была согласна, совсем недавно они хотели "кокнуть" нас, не удосужившись даже проверить, виноваты мы или нет.
- Нет. Никто, никого не убьет, - Корней выставил вперёд руку, и невидимая волна энергии сгустилась перед толпой, не давая пройти. - Будьте людьми.
Пока мы с Танькой умилялись такому благородству, Григорий вырвал из рук подруги нож и с размаха ударил им Корнея, который этого совсем не ожидал. Все замерли, по толпе пронесся испуганный вздох, а я чуть в обморок не грохнулась, увидев, что из спины колдуна торчит лишь рукоятка.
Нет! Только не это! В этот момент, я была готова разорвать проклятого предка голыми руками, но спина Корнея внезапно напряглась, и лезвие сантиметр за сантиметром покинуло его плоть. Колдун медленно повернулся, и Григорий завыл, хватаясь скрюченными пальцами за лицо. Завыл безысходно и жутко. Он все понял.
Прохор схватил его за шиворот и потащил в лес. Никто не сказал и слова. Дождь закончился и по лесу поплыл молочно-белый туман, окутывая своими щупальцами стволы деревьев.
- Господи, как все это страшно, - Танька выглядела измотанной и подавленной, ее полные слез глаза, были неестественно большими. - Я так устала...
Устала... устала... устала...
Я хотела спросить, зачем она повторяет это слово, ведь я не глухая и не дура, но мои веки стали закрываться, превращаясь в свинец. Голова закружилась, и мне почудилось, что вот-вот и я потеряю сознание.
Но это состояние стало отступать, и в моих ушах зазвучал знакомый голос из прошлой жизни:
- Мать честная! Что с вами приключилось?!
Я взмахнула ресницами и уставилась на сторожа, дядю Васю, который смотрел на нас во все глаза. Стоп! Стоп! Какой сторож?! Я вспомнила, как он и Петька тащили меня на заимку, и приготовилась вопить, но тут до меня дошло - мы дома! Я быстро повернулась и увидела Таньку с плавающим взглядом. Все ее бланши были на месте, один из них, стал даже краше.
Я покрутила головой и поняла, что мы стоим посреди церкви, с которой все началось. Почему???
- Кто же вас так отделал? - дядя Вася с сочувствием наблюдал за нами. - Как вы сюда попали?
- Дверца была открыта, - промямлила я и он хмыкнул:
- Вот черт старый, опять забыл закрыть. А вы и рады нос сунуть!
- А где руки? - Танька бросилась к кресту, но ларца там не было. Ни его, ни останков.
- Какие руки? - сторож смотрел на нас как на психбольных. - Чьи руки???
- Колдунов! - раздраженно рявкнула подруга, и дядя Вася перекрестился:
- Да ты что такое в божьем доме говоришь?! Может вас в райцентр отвезти, в больницу? Так я сейчас Петьку попрошу...
- Не надо в больницу! - отмахнулась Танька. - Где мы находимся?
- Да как где??? В церкви старой, что большевики под клуб переделали! - сторож чуть не плакал от происходящего. - Да что с вами?! Я её закрываю всегда, чтоб не шастал никто, а на великие праздники, здесь батюшка службу служит!
До меня начало медленно, но доходить...
- А косметику привезли? - спросила я и он кивнул:
- Да привезли... Уж часа полтора, как в актовом зале сидят со своими помадами! Вам точно помощь не нужна?
- Нет! - рявкнули мы и помчались на выход.
Нам повезло, и нас больше никто не видел, что в нашем случае, было сущим благом. Выскочив на улицу, мы сощурились от яркого солнца, отбивающегося от снега, и застучали зубами. Итак, мы вернулись! Страшные, жестокие люди старой деревни остались в прошлом вместе с оборотнями и это, ой, как радовало.
- Давай домой! Задубеть можно! - Танька прыгнула в снег в своих древних башмаках и, задрав юбки, побежала первая. - Бегом, Валька! Заболеешь!
На узкой тропинке мы узрели бабу Досю, медленно ковыляющую домой и осторожно обошли ее, надеясь, что она нас не заметит, но старуха оказалась глазастой.
- А ну, стойте. Вы чего голые? - она разглядывала нас, жуя губу, и хмурилась.
Мы подошли ближе и Танька, вздохнув, ответила:
- Да вот, замерзли, домой бежим.
- Оно и понятно! Голыми шастать!!! - она вдруг замолчала и еще пристальней посмотрела на нас. В ее старческих глазах промелькнули отблески воспоминаний. - Свят! Свят! Ой, Господи! Свят! Свят!
Дося резво обошла нас и, забыв опираться на клюку, ломанула по сугробам как снежный барс, не иначе.
- Вспомнила! - обрадовалась я. - Лишь бы ее кондратий не хватил.
- Он меня сейчас хватит! - Танька прыгала на месте, похлопывая себя по плечам. - Домой!
В доме было тепло и уютно, мы переоделись и, наконец, усевшись возле печки, решились на разговор.
- Сейчас тот день, когда косметику привезли. Правильно? - начала я размышлять, "поплыв от тепла". - Глюками это быть не может, одежда с нами, да и все это тоже...
Я указала себе на лицо, намекая на синяки.
- Значит, если следовать логике, братья спокойно умерли в своем времени и их сейчас здесь не существует, - предположила Танька. - Так?
- Так, - согласилась я. - Но мы сейчас проверим.
- Как?
- Тетка идет.
Тетка ввалилась в дом с бутылем молока и удивленно уставилась на нас.
- А что это с вами?
- На дверь налетели, - ответила Танька, глядя на нее чистым, наивным взглядом. - Здрасьте.
- Обе что ли??? - тетка недоверчиво нахмурилась, а я быстро спросила:
- Теть Клав, а что за история с заимкой?
- Что в лесу? - она явно не понимала, что происходит и видимо старалась как-то связать наши бланши и заимку.
- Ну да! - я нетерпеливо поерзала на стуле, раздражаясь ее медлительности.
- А я почем знаю? - она пожала плечами. - Жили там люди какие-то... Так это давно было. Два брата что ли, не помню. А что?
- А прапрадед мой, Григорий Плясов, что с ним случилось? - спросила я, и мы уставились на нее, ожидая ответа.
- Ой, это страшная история, - вздохнула тетка. - Его какие-то бандиты в лесу убили. Шею свернули. Дед наш, остался сиротой. Его после отцовой смерти, батюшка местный с матушкой, как своего воспитали. Вот так вот. Так что у вас с рожами-то???
- На дверь налетели! - гаркнули мы в один голос и кинулись к вешалке.