“Охота на фей уголовно наказуема”. Арина неуверенно смотрела на надпись. Капли дождя слезами стекали по глянцевой табличке, не предвещая ничего хорошего.
— Отец, — обратилась она к мужчине, присевшему у забора. Лазерный нож в его руке с легкостью разрезал сетку. С каждым всполохом металла, дыра в ней становилась все больше, открывая вид на непроглядную тьму леса.
Когда над их головами пролетали коптеры, от страха скромный ужин девочки чуть не вырывался наружу. Безостановочно они повторяли — “Пересечение границ карается штрафом в сто тысяч билетов”. Некоторых надвигающаяся гроза вывела из строя. Вновь и вновь птицы из углепластика вторили "Карается. Карается."
— Папа, я уже не хочу идти.
Мужчина повернулся к ней. За респиратором нельзя было рассмотреть его лицо даже наполовину. Настолько, что оно казалось чужим. А вдруг это лишь галлюцинация от пыльцы? Или того хуже — монстр леса под личиной человека. Только родная лысина отца, которую едва прикрывала кепка, возвращала Арину в реальность.
— В первый раз лес страшен всем.
Впереди их уже поджидали километровые сосны с чернеющими на фоне пасмурного неба кронами. Обычно требовалось сотни лет, чтобы деревья столь возвысились, но “пыльца” делала это за пару месяцев. И они всегда росли густо, почти впритык. Даже не верилось, что между столь плотно растущими стволами можно было протиснуться.
Вдали вновь раздался вой сирены. Детское сердечко Арины вздрогнуло. С осторожностью она обернулась. Но погони не было. Как и людей в целом. Только бетонные многоэтажки, зажатые среди асфальтовых пустынь, внимательно следили за каждым их движением.
Границу арболитового острова и хвойного океана сторожили однояйцевые близнецы, кроваво-алые предупреждения, мерцающие вдоль всей ограды: “Зона заражения пыльцой. Вход запрещен”.
— Не верти головой. Респиратор сползет, — сказал отец Арины, перед тем как скрыться за оградой. С собой он наконец-то унес отвратительную дорожную сумку. Носик девочки сморщился от запаха тухлятины. Даже несколько слоёв полиэтилена, не могли заставить смерть перестать витать в воздухе.
Сердце колотилось. Запах трупа в пленке сводил с ума. В голове пустота. От сырости шрамы на ушах болели. Арине не хотелось идти дальше. Затем покрытая рубцами рука отца показалась из дыры в заборе. И девочка не могла её не принять.
Первые километры, они пробирались через срубы: жалкую попытку остановить лес. Стволы размером с небольшой грузовик нагромождались друг на друга. Брошенные в страхе и ужасе перед пыльцой.
— Дальше лесоповала полиция не суётся. Даже дронов не пускают сюда. Не то что людей. Все боятся фей.
У Арины не хватало сил как-то ответить или хотя бы кивнуть Только медленно следовать за ним, сверля взглядом сумку. Следить, как по холщевине с каждой минутой расплывалось багровое пятно. Похоже пакет не выдержал.
Перед кромкой леса дыхание Арины перехватило. Мир куда её затащила грубая, но теплая рука поражал своими масштабами. Лес смотрел на нее. А она растерянно искала глаза. Глаза, что скрывались во мраке и высверливали в душе дыру.
С каждым шагом Арина все больше чувствовала, как растворялась среди нескончаемой малахитовой зелени. Лес был пронизан невидимыми корнями. Они цеплялись за разум и делали его собственной частью. Не верилось, что совсем недавно это место было застроено.
Вокруг кустарники пробивались сквозь матовые корпусы автомобилей. Такие же носились по трассам со скоростью двести километров в час всего в десятке миль. С бывшими небоскрёбами было хуже. Флора измывалась над железобетонными гигантами, полностью искажая их формы. Но, как заботливая мать, все равно принимала обратно в объятья блудных городских сыновей.
— Этот лес тоже появился из-за таких охотников, как мы?
— Да. Но тот человек был безрассуден. Он струсил и не отрезал у феи крылья. Но мы же не трусы? Да, Ариш?
Когда среди людей появляется фея целые города становятся одержимыми природой. И поэтому трусость для охотника — смертный грех.
—Слышишь, как шепчет листва деревьев перед дождем? Пикси уже рядом, — гулко звучал голос отца. И Арина вслушивалась. Деревья неохотно сгибали свои спины под штормовыми порывами. Ветер скручивал их ветви, как мачеха заплетала в тугую косу волосы падчерицы.
Влажные от капель дождя листья прилипали к плащу. Ярко желтые резиновые сапоги казались неуместными в царстве, где правили мох с корнями. Они утопали в вязкой лесной почве, желая асфальта. Но, когда носок уткнулся во что-то более твердое, дрожь пробрала тело Арины до самых костей.
Это было изуродованное человеческое тело. Труп был наполовину поглощен цветением барвинка. Рядом с ним валялись до боли знакомые инструменты. Мертвец — охотник на фей. Крепкая ладонь отца зажала Арине рот ещё до того как она могла бы закричать. Раздался тихий звук шагов. Нечто заметило их.
— Фавн.
Феи должны быть волшебными. Про них пишут в сказках. Но существо, что вышло к ним из зарослей, напоминало оленя. Из животной груди торчали двупалые руки, вместо привычной звериной морды — мужское лицо. Оно было преисполнено спокойствием. Таким же, как у уснувших вечным сном.
Горячие пальцы сжали сырую от страха ладонь Арины.
— Ничего не бойся, родная.
Ноги подкосились, однако хватка отца не подводила. Мужчина крепко держал дочь за плечи, не давая сделать даже вдох. Легкий холодок прошел сквозь тело. Отец Арины изо всех сил пытался сохранить спокойствие, но с приближением фавна, шепот страха звучал все громче.
— Мы идем к пикси. С ребенком. За метаморфозой, — голос отца был непривычно низок.
Но существо ничего не ответило. Оно вплотную приблизилось к Арине. Двупалую кисть венчали черные когти. На лице монстра появилась блаженная улыбка.
— Хо-Ра-Ро-Ше-нь-Ко-й. Вы-Ро-с-с-Л-а.
Будто бы скрестив пальцы для молитвы, он провел измазанными в земле пальцами по лбу Арины. Смешавшись с грязью холодные капли пота стекали по щекам. Внутри она была готова к тому, что следующее прикосновение придётся на глаз или шею.
Но ничего не произошло. Фавн выгнул свою неправильно длинную шею и развернулся в сторону леса, оставив их.
Отец Арины наклонился над телом брата по делу. У него и мысли не было пытаться похоронить несчастного или хотя бы накрыть брезентом. Лес уже сам по себе был кладбищем, а вьющиеся стебли цветов — саваном. Он лишь подобрал некоторые инструменты, что ещё были целы.
— Фавны не любят охотников. Особенно, когда человек пугает пикси, — сказал мужчина, отряхивая от земли руки. — Но тебе, родная, не стоит их боятся. Они никогда не тронут таких, как ты
— Таких, как я?
Пыльца появилась неожиданно. Маленькие комочки сотканные из солнечных лучей. В предгрозовом мраке они были похожи на маленькие солнца. Зажигались они где-то у земли. Среди цветов.
— Смотри, — указал отец на барвинок, что заполонял всю местность вокруг.
Маленькие создания, завернутые в платья из листьев вперемешку с кусочками полиэтилена, вылезали по очереди из бутонов. Легким движением крыльев они взлетали, окружая Арину и её отца.
Они не казались разъяренными или агрессивными. На их аккуратных лицах читался чистый интерес. Но крохи однозначно выглядели бы симпатичнее без ряда острых зубов.
Аринин отец достал из кармана кубик сахара и протянул существам. Одна черноволосая пикси приземлилась к нему на ладонь. Охотно она взяла угощение и снова вспорхнула, чтобы поделиться находкой с собратьями.
— Как видишь, я с ними поладил. Хочешь попробовать?
Однако Арина не решилась на это. Уж слишком малышки выглядели хрупко. Да и главная причина их прихода была безотлагательна.
Отец Арины расстегнул заржавевшую молнию на сумке и вывалил на землю кусок мяса.
— За труп я беру почти сто тысяч. Но я верю, что ты сможешь брать больше денег.
В сумерках гниющая плоть обрела черты и перестала быть столь обезличенной. Девочка, что лежала на земле была ровесницей Арины. Однако дочь охотника не почувствовала эмпатии. Только словосочетание "Последняя стадия" вспыхнуло в её мозгу.
Неизвестная, несомненно, умерла от заражения пыльцой. Лицо и конечности уже почернели, как и широко распахнутые глаза. Но главное: от макушки до пят её тело было усеяно буграми, сотен выступающих опухолей. Ближе к концу внутренности зараженных переставали походить на человеческие. Их тела словно искали путь к новому существованию, пока не иссушали себя до конца.
Пикси присела на грудь покойницы. С нежностью она провела пальчиками по коже, что больше напоминала керамику. А затем чёрные когти расщепили затвердевшую плоть. Брызнула кровь. Другие писки не стали ждать. Их хрустальные крылья образовали ковер на трупе. Они вгрызались, выдергивали мясо руками, и ели. Ели каждый кусочек, пока не остались только кости.
Шепотом отец сказал:
— Слюна пикси содержит стимулирующие вещества. Некоторые пытаются их отлавливать для этого, но этот способ самый лучший. Пикси на уровне инстинктов чувствуют, как не повредить мозг. С ними метаморфоза запускается почти всегда. Сейчас смотри внимательно.
Не прошло и секунды, как останки вскипели. Красноватая пена начала сочиться сквозь невидимые глазу трещины, пока не затянула целиком весь обглоданный скелет.
Через долгих пять минут Охотник натянул перчатку из плотной резины и засунул руку пену. Жижа шипела словно была не рада, что её потревожили. Арина не могла оторвать взгляд от худенькой белой руки, которую отец вытащил из “супа”. Это была девочка, как две капли воды похожая на покойницу. Но та уже была не человеком. На детской спине едва трепетали полупрозрачные крылышки.
— Если не дать фее полностью развиться, она частично сохранит человеческий облик, — продолжил он стягивая с руки плавящуюся перчатку.
Нечеловеческий крик вырвался из рта перерожденной, но вскоре он затих. Отец Арины почти сразу впрыснул в её вену препарат янтарного цвета. Беловолосая голова феи поникла, и девочка провалилась в сон.
— Теперь крылья… Если не вырезать под корень они отрастут. Будет проблематично, если это произойдет в какой-нибудь школе. Они сразу начнут вырабатывать пыльцу…
Отец спокойным тоном продолжал читать лекцию про правильные углы надрезов, чтобы спина зажила нормально. В то же время его грубая рука лазерным ножом срезала ещё не расправившееся крылья. Кровь брызгала в разные стороны и волновала кажется только недовольных пикси.
Арина же впала в ступор. Что-то внутри маленькой души перевернулось, когда последнее крыло упало на сырую почву. Даже то, как охотник разрезал от щеки до щеки рот феи, чтобы вытащить чрезмерно большие клыки или то, как подрезал её заостренные уши, не было ужаснее потускневших в грязи крыльев.
Он перекроил девочку как мог, сделал больше похожей на человека. Но та безжалостность с которой он лишил фею главной её сущности вызывала у Арины леденящий страх. И она догадывалась о его истоках. Пикси разделяли её боль и подлетали к девочке. Садились на плечи. Лизали шрамы на её ушах.
Когда “обработка” закончилась отец Арины завернул новорожденную фею в некое подобие смирительной рубашки. Так удобнее нести девочку обратно. В город.
Нельзя было терять время. Отец Арины не хотел сильнее травмировать ребенка снотворным. Они продолжали идти, даже когда ливень усилился. Было сыро и холодно, но фея продолжала спать на широкой спине отца Арины. Она даже не подозревала, что её тело было изувечено бесчисленным числом инъекций и разрезов.
— Зачем нам это делать? Зачем это вообще нужно? — спросила Арина, едва перекрикивая шум капель, обрушившихся на землю.
— Каждый родитель готов отдать все лишь бы пыльца не забрала жизнь его ребенка. Даже если это значит поддаться её влиянию. Она тоже чья-то дочь. И дома её уже ждут вновь, — ответил отец Арины, поправляя на её голове капюшон.
— Лучше сними респиратор. Нам ещё долго идти, а тебе уже трудно дышать.
С непониманием Арина уставилась на отца. В больших зеленых глазах читалось: “Как снять?” Арина неуверенно потянулась к креплениям, но пальцы не хотели слушаться. То ли от ледяного дождя, то ли от страха они превратились в десять сосисок.
Мужчина вздохнул и расстегнул на затылке дочери ремешки респиратора. Маска упала, открывая два рубца, что тянулись от правого уха ко рту. Нежно он дотронулся к шрамам Арины и провел по ним ладонью.
— У этой девочки тоже все будет хорошо. И главное она никогда не вспомнит, что когда-то была мертва. Или была в лесу. У детей шрамы всегда хорошо заживают. Даже на душе.
Арина промолчала. Уставилась вниз, где грязь превращалась в лужи под тяжестью дождя.
— Ариш, ты теперь думаешь, что твой папа чудовище?
В этот момент её мысли были совершенно о другом. Арина вспоминала, как кровь стекала со спины феи. Размышляла, помнила ли она сама насколько больно потерять крылья.
— Папа, я хочу научиться пользоваться лазерным ножом, — слова вырвались естественно, как будто в тот момент другого и не могло быть. Всё-таки она тоже была охотником на фей.
#рассказ #фентези #постапокалиптика
