* * *
"Есть улицы центральные, высокие и важные, с витринами зеркальными, с гирляндами огней, а мне милей бесшумные, милей одноэтажные...", – всякий раз строчки из песни мэтра российской эстрады Юрия Антонова всплывают в памяти, когда я возвращаюсь на свою малую родину. А моя малая родина – мой переулок – переулок Ломовой.
Необычное название улицы всегда удивляет тех, кто слышит о ней впервые. А таких людей, даже коренных уфимцев, подавляющее большинство. Устаревший термин "Ломовой" – архаизм, не соответствует современному стремительному ритму жизни. "Ломовая лошадь", "ломовой извозчик" – эти слова можно было услышать в начале прошлого и в предшествующие века, но не в XXI веке. А название переулка осталось и живёт своей тихой, бесшумной жизнью вместе с ручейком, который неторопливо течет вдоль нее. Но обо всем по порядку...
Сенная площадь, находившаяся прямо над нашей улицей, была второй по значимости после Гостиного двора в городе. Название площади говорит само за себя – торговля, в основном, шла сеном – практически до начала Великой Отечественной войны. Не всем известно, что огромная площадь имела приблизительные размеры по границам современных улиц Коммунистической, Гафури, Чернышевского и Зенцова, и выросла из слияния двух старых площадей – Конной и Тюремной.
Сенная площадь находилась на старой окраине города, а нашего переулка, как жилой улицы, ещё не было. Дорога, проходившая от этой площади вниз по переулку, была практически единственной короткой дорогой в Нижегородскую слободу, а соответственно, и к железной дороге.
Площадь с утра кипела торговлей – и это неудивительно: без сена в прошлом невозможно было вести любой товарообмен и осуществлять перевозки людей и грузов. Голодная лошадка ненадежна, учитывая качество дорог прошлого, особенно в межсезонье...
Ломовые "труженицы", отработав смены, шли гужевой дорогой вниз по нашему переулку или, по моему предположению, часть оставалась по постой или ночлег на ней. Благо, совсем рядом, справа от спуска, на пересечении с современной улицей Аральская (кстати, которая ранее именовалась Ломовая) находился родник с чистой водой.
Родник и для близживущих жителей был спасением, ведь о водопроводе ещё не было и речи. На родник приходили и прополоскать белье, и за другими хозяйственными нуждами.
Жители улицы Слободской, заканчивающейся в районе родника, также пользовались им. Эта улица в первом десятилетии прошлого века была весьма небольшой, поскольку ее современное начало ещё было занято Старообрядческим кладбищем. Погост уходил в сторону Нижегородской слободы и Крестовоздвиженского храма.
Помню, в годы беззаботного и счастливого детства, на пересечении этой улицы и Галанова, во дворе жилого дома, лежал старый черный памятник, удивительным образом оставшийся от погоста. Он не на шутку будоражил нашу детскую фантазию.
На старой карте Уфы 1918 года, на нашем переулке жилые дома ещё не обозначены, но видно родник и овражек, уходящий в сторону церкви. Правда, на этой карте неверно указано направление течения воды. Далее оно уходит под землю в районе Нижегородки и впадает в реку Белую.
Предполагаю, что в 20-е годы прошлого века переулок начал застраиваться сначала постройками для лошадей, их сторожей, и только потом появятся жилые дома.
Годы коллективизации "прокатились" и по нашей семье. А переулок послужил моему прадеду Лутфулле убежищем от преследования властей. Ему, татарскому мурзе, представителю древнего дворянского рода Бигловых, пришлось бросить большое хозяйство, дом в деревне и бежать в Уфу. На небольшом участке в середине переулка он построил в 1933 году своеобразную "землянку" из камней, которые было несложно найти в той местности. Теперь немного можно было "перевести дух" ему и его уцелевшим детям...
Спустя почти век я, его правнучка, задамся вопросом: почему именно эта улица ему пришлась по душе? Ответ очевиден. Близость мечети на Воздвиженской (ныне Лесопильной), которая будет открыта почти до Великой Отечественной, для него, потомственного священнослужителя, была решающей. Отдаленность от центра служила надёжным укрытием. Родник с чистой водой – жизненно важно. И, наконец, ломовые лошади! А лошади для него были любимыми животными. В той, спокойной и счастливой жизни, он и его праотцы всегда держали лошадей. А владение кузнечным ремеслом было очень кстати!
Уже потом, в послевоенное время, он вернётся в деревню, а его дети окончательно обоснуются в столице и наш дом послужит "плацдармом" для успешного жизненного взлёта его детей, внуков, правнуков...
Дедушка
Его сын Мансур, мой дед, закроет каменную землянку прочным фундаментом. Построит новый бревенчатый дом, который стоит до сих пор. Его старшая дочь Масгуда тоже построит дом рядом, и их общие сени будут всегда полны топота детских ножек, радостного говора и смеха. В этом доме родится мой папа, мои обожаемые тётушки и дядя, а потом и я с сестрёнкой, наши дети – праправнуки Лутфуллы.
Старая улица, вернее, переулок, тогда называлась Ломовой овраг и начиналась от пересечения с улицей Котовского. Заканчивалась на обрыве Малой Казанской, ныне улицей Свердлова.
Помню, приблизительно до 90-х годов прошлого века была вполне сносной и проходимой дорога со Свердлова напрямую к нашему дому через родник. Мы с мамой или с подругами, желая срезать путь, ходили по ней прямо от поворота к трамвайному кольцу на Пушкина. Мне, подростку, было интересно и в диковинку пройтись по старой части нашей улицы: увидеть щедрый родник (кстати, спасавший нас от фенольной атаки в лихие 90-е), заросли ежевики около него. Вспоминаются пустующие деревянные дома, жителей которых снесли ещё в 70-е годы, и буйные заросли сирени, яблонь, ландышей около них. Природа жила своим ритмом и ей дела не было до того, что хозяев уже давно здесь нет. Странное чувство я тогда испытала. Мне было жаль эти осиротевшие и милые создания природы.
Помню, один из домов стоял прямо на воде, на сваях. Больше я нигде ничего подобного не видела. Только потом я поняла, что русло оврага изменилось с течением времени, а жилой дом стоял в прошлом на земле.
Потом, повзрослев, с друзьями мы любили ходить на родник, делали костёр, запекали на углях наивкуснейшую картошку, рассказывали интересные истории по вечерам, пели песни – романтика!
В конце 90-х годов мы окончательно возмужали, и на ту часть улицы перестала ступать нога человека, она заросла лесом, родник "загрустил" и перестал течь, остался только в нашей памяти.
Также в памяти живут огромного размера тополя, посадка которых была сделана в середине прошлого века вдоль всего переулка и уходила на трамвайное кольцо. Тополей уж нет, лишь в начале улицы остались высокие пни от них. Но в той "лесной", непроходимой части переулка до сих пор красуются три тополя-гиганта у бывшего родника и ещё один в самом конце как напоминание нам о том, что эта часть улицы была живой.
Сейчас я задумываюсь о том, сколько ещё простоят эти гиганты; думаю, что наши внуки их увидят – эта часть бывшей улицы недоступна для человека.
Семья
Мой переулок продолжает жить своей неторопливой жизнью, все также неподвластны времени геологические пласты на срезе берега. Старые дома сменяются новыми или облагораживаются современными материалами, проложены все коммуникации, укреплено русло ручья, сделаны капитальные лестницы с поручнем. Многие жители переехали в другие части города, но я знаю, их всегда тянет на родину, в родной переулок. А у старожилов, на крыльце или веранде обязательно подвешена подкова на счастье, оставленная век и более века назад трудолюбивыми ломовыми лошадками. Кто знает, может одна из этих подков сделана моим прадедом?
Уверена, мой переулок заповедный. Он надёжно спрятан от шумного города: весной к нему продолжают прилетать соловьи и малиновки, летом он утопает в зелени деревьев, осенью одаривает жителей обилием яблок, а зимой принимает в гости перелетных уток под колокольный звон церкви и звук проходящих поездов.
Все, кто хоть раз побывал в переулке, обязательно будут счастливы – его принесут подковы ломовых лошадок!
Подготовил Василий АРТЕМЬЕВ
Автор: Елена МУХАМАДИЕВА, г. Уфа, РБ, модельная библиотека № 10, ведущий специалист
Издание "Истоки" приглашает Вас на наш сайт, где есть много интересных и разнообразных публикаций!
