Начало здесь
Все имена в рассказе вымышленные, любые совпадения в событиях случайны.
Уже третий час могучий «КрАЗ» перемешивал с землей сугробы и мелкий кустарник, переползая через мелкие овражки, и пуская клубы черного солярного перегара.
- Жора, ну где можно искать этот самолет, когда не знаешь, где он шмякнулся? – задал риторический вопрос своему напарнику Жека, умело лавируя на полном бездорожье.
- Да шут его знает! – развел руками Жорик. - Гля, вон, слева, дымок от костра. Охотники, что ль промышляют? Дак живности тут мало водится. Залетные, верно, забрели. Наши-то знают, ловить здесь нечего. – Жека! Жека! Гляди, в низу, в овражке, что за байда здоровенная валяется?
- Ёшкин кот!! Да это ж движок самолетный! Вона и пропеллер скрюченный на сосенке висит!
- А ну, крути наверх. К костерку!
«КрАЗ» натужно потрескивая всеми сочленениями, развернулся в сугробе, и медленно пополз вверх. Стали попадаться рваные куски дюраля, непонятные железные финтифлюшки. Проломив кусты таволги, «КрАЗ» чуть не уперся капотом в покореженную пилотскую кабину. Выше лежала изорванная в клочья часть фюзеляжа. Всюду валялись разбросанные вещи, деньги. Страшными цветами, алели на снегу фрагменты человеческих тел.
- Стой!!! – дико заорал Жора, и его вырвало через открытое окно. Стой, говорю!! Вдруг в сугробе живые есть?? Намотаешь на колеса!
Жека, смертельно бледный, нажал на тормоз. – Смотри, Жора! Вон и костерок тлеет. Там, кажись, какой-то военный лежит. А ну, пойдем, поглядим, можа живой еще.
Капитан в летной форме ещё дышал. Жека осторожно приподнял голову, и повернул лицом вверх, и побледнел ещё больше. – Ёшь твою дивизию!! Это же нашенский! Андрюха это! Дружбан мой детский! К отцу на похороны летел видать, да вот и прилетел! Бери его, Жора, под ноги, только аккуратно, а я спереди возьмусь. Несем к машине. Везти его надо. Часов двенадцать на морозе пролежал!
- А вдруг, нельзя? Позвоночник, или ещё чего? Загубим человека!
- А здесь бросим, не загубим?? И так, похоже, на ладан дышит!
Андрея втиснули на сиденье. Голова его покоилась на коленях у Жеки, а Жора скрючился на полу, придерживая умирающего. КрАЗ выполз на зимник и, распугивая попутных и встречных ревом тепловозных воздушных клаксонов, помчался в райцентр.
Через два часа на борт вертолёта погрузили Валька. До больницы он не дотянул.
Андрея признали абсолютно нетранспортабельным, и операцию ему делала бригада военных хирургов, прибывших из областного госпиталя.
О том, что сердце его мамы не выдержало, и она умерла на следующий день после авиакатастрофы, Андрею сообщили только через месяц, в госпитале. Берегли нервную систему, находящуюся в критическом состоянии.
Андрей постепенно приходил в норму. Лечащим врачом у него была миловидная, и красивая душой, молодая женщина, капитан медицинской службы, Вероника Дмитриевна, вдова трагически погибшего летчика-испытателя, мать смышленого, подвижного мальчишки, мучительно и молча переживающего смерть любимого отца. Какая-то неведомая сила тянула Андрея к этой женщине, но он каждый раз давил в себе желание пустить её в свое сердце. Кому нужен прикованный к постели получеловек? А она часто задерживалась у его кровати дольше необходимого, и пыталась побеседовать с ним на различные темы, желая отвлечь Андрея от тяжелых, безрадостных мыслей. И чем больше он гнал из головы её образ, тем больше она заполняла собой всё его существо. Он потерял аппетит, и стал стремительно худеть.
- Ты, парень, это брось, - сказал ему на обходе ведущий хирург. – Так дело не пойдет. Бери себя в руки, иначе плохо кончишь. Будем насильно кормить из ложечки. Покойники мне здесь ни к чему.
Однажды, смущенно глядя в сторону, Андрей, неожиданно для самого себя, вдруг выпалил:
– Вероника Дмитриевна! Разрешите вам кое - что сказать…
По доброму, посмотрев на Андрея, Вероника положила ему руку на плечо, и мягко произнесла: – Выздоравливай, пожалуйста, Андрюша, поскорее. На эту тему мы поговорим потом.
«Сегодня, кажется, у меня день рождения? Необычно! День рождения у эмоционально мертвого человека. Одинокий, никому не интересный инвалид. И что дальше?»
Дверь неожиданно распахнулась, и в палату, в полном составе ввалился весь его экипаж, в сопровождении их технарей. Среди них, непонятно каким образом, затесался его спаситель и друг, Жека. Рядом с ними, с букетом цветов, улыбалась Вероника Дмитриевна. Впереди себя они толкали дорогущую импортную коляску на электрическом ходу. Где её удалось раздобыть, для Андрея так и осталось тайной. Разве что в валютном магазине «Березка». Нервы Андрея не выдержали, и он расплакался.
- Ну, Андрюха! Так не пойдет! Раскуксился, как барышня кисейная! – сказал командир. – Ты же у нас мужик! Герой! Любим мы тебя, Андрюха! Свой ты человек! Мы тебе жизнями обязаны. Забыл, как ты спас нас над Атлантикой, когда отказали два движка? Вот то-то! Кабы не ты…
- Да, ребята, сложная штука – жизнь. Вот если бы не Жека, пришлось бы вам идти на кладбище, а не в госпиталь. Большое тебе, человеческое «спасибо», дружище!
Жека смутился:– Да брось ты, Андрюха! Экий подвиг! Спас! Спас. А как же иначе?
С Вероникой Андрей так и не поговорил. Не хотелось снова растравливать душу.
За душевной, дружеской беседой, были уничтожены пять бутылок коньяка, под "строгим контролем", демонстративно, ничего не замечающего медперсонала.
Вроде бы ничего особенного не произошло, но Андрей постепенно оттаивал душой.
- Ну, вот и все, дорогой Андрей свет Николаевич, – говорил ему седой полковник медицинской службы. – Держать тебя у нас больше нет смысла. Поверь, все, что могли, мы сделали. Но, мы не боги. Давай смотреть правде в глаза. Не буду кривить душой. Может быть, при большом усердии, ты и научишься делать несколько шагов с помощью костылей, но это – предел. Теперь твои ноги, чудо-коляска, на которой ты сидишь. Мужайся, и привыкай.
- А я уже привык, товарищ полковник. Обсуждать тут нечего. Будем как-то жить.
- Ну, и молодец. Тогда собирайся домой, оформляй пенсию, и удачи тебе в дальнейшей жизни!
- Товарищ полковник! Разрешите маленькую просьбу?
- Давай, выкладывай. Чем смогу, помогу.
- Помогите оформиться в дом инвалидов. Дома мне делать больше нечего. У меня никого нет. А инвалиды-колясочники в нашей тайге – абсурд.
- Даже так? Ну, это в наших силах. Поможем. Будешь жить в хорошем, современном доме. Ни пуха тебе, капитан.
- К черту.
И потянулись для Андрея похожие друг на друга как братья близнецы, серые, безликие будни. Звонили и писали письма друзья, сослуживцы, живущие полнокровной, насыщенной жизнью. Жека поступил в автодорожный институт. А Андрей прозябал в доме инвалидов, оставаясь один на один со своим бесцельным существованием.
В один из таких безрадостных дней, в комнату к Андрею заглянула дежурная медсестра. – Андрей Николаевич! Ау! К вам посетитель. Вернее – посетительница. Езжайте вниз! Вас там ждут!
Сердце непроизвольно екнуло.
В вестибюле стояла Вероника Дмитриевна. – Здравствуй, Андрюша!
Здравствуй…те… Ника!
-Помнится, ты что-то хотел мне сказать? Собирайся. Поедем домой. Там всё и расскажешь.
С тех пор минуло много лет. Андрей Николаевич написал диссертацию по авиационной тематике, и работал учителем в школе. Крепкая дружба связывала его с приемным сыном, ставшим ему родным. Благодаря отцу, юный Валерка безоглядно полюбил военную авиацию, и поступил в летное училище. Жизнь, так круто обошедшаяся с Андреем, наладилась.
Однажды в квартире раздался междугородный звонок.
- Алло! Андрей! Привет! Узнаешь? – голос своего бывшего командира трудно было не узнать. – Меня вот, на старости, занесло из кресла пилота, в кресло начальника училища. Кстати, сынок твой учится теперь под моим началом. Есть деловое предложение! Открылась вакансия старшего преподавателя на кафедре по твоей специальности. Подумай хорошо, и позвони, если согласен. Буду ждать.
Жизнь снова заложила крутой вираж. Что нужно человеку для счастья? Любимая семья, любимая работа, С юности знакомый, незабываемый запах казармы, и аудиторий военно-учебного заведения. Инвалиду нашлось достойное место в нелёгкой, неласковой жизни. Сурово обошлось небо с бортинженером бомбардировщика-ракетоносца, безжалостно опустив его на землю. Но приняло своими распростертыми голубыми объятиями его любимого приёмного сына.
По садовой дорожке легким шагом шла Вероника Дмитриевна.
- Ника! Иди сюда! Видишь, в этом голубом океане самолет? Чувствую, в нем наш сын. Давай вместе пожелаем ребятам чистого неба и мягкой посадки, чтобы она не была последней. Пусть она будет, как у нас принято говорить, крайней.
Уважаемые друзья канала и читатели, которые не подписались на канал!
ЛАЙКИ , очень, важный момент для рассказа и канала!! Иначе рассказ написан в "стол". Таковы правила Дзена. Буду всем благодарна за отметку " мне нравится".
Благодарю Вас за то, что читаете рассказы и комментируете.
Канал "Стэфановна" существует только благодаря Вам, и предлагает Вашему вниманию жизненные истории: