К финисажу выставки «(БЕС)(НА)(У)СИЛИЕ в Omelchenko Gallery.
Послесловие к событию: Галина Мумрикова
Выставка заканчивается завтра. В пресс-релизе было написано так: «17 художников – участников самоорганизации Base(less) исследуют практики поиска хрупкого баланса, внешнего и внутреннего, в эпоху неустойчивости».
Кураторы довольно грамотно обосновали главную цель проекта, в котором можно было увидеть как живопись и скульптуру, так и видео и перформанс. Ну, и, конечно, инсталляцию (куда ж теперь без нее). Критики лихо переписывали (извиняюсь – цитировали) пресс-релиз, но дальше пойти не рискнули.
Рискнем? Надо признаться, что могучий русский язык вполне справился с не менее могучим словом «сила», от которого образовались три столь разнополярных понятия – «бессилие», «насилие» и «усилие». Мы реально сталкиваемся со всем этим в жизни в той или иной степени практически каждый день. Однако тот же наш могучий русский не позволяет этак играть с приставками, и потому усилие мы прилагаем, когда хотим чего-то добиться, а вот насилие совершаем с целью причинения вреда. Ну, а бессилие – это состояние немощи и слабости. Тут все просто до банальности. Если не впутываться в излишнюю философию. И в жизни действительно порой одно вытекает из другого, когда усилие превращается в насилие, а бессилие, считаясь уделом слабых, приводит к ступору мозгов, чувств. Да что говорить, как часто мы балансируем на грани шаткого благополучия, которое даже при маленьком усилии, давлении каких-то непредвиденных внешних обстоятельств может повернуть жизнь любого из нас в другую сторону…
… Вот у Асмик Мелконян мне больше нравятся ее города – то спящие, то затерянные, а здесь искусственные терафимы. Вроде как идолы. Впрочем, она же пишет о себе так: «…своей задачей ставлю поиски визуального ряда, способного вызвать максимально-возможное количество интерпретаций у зрителя». И мы находим. Находим интерпретации и дивимся воображению художницы.
Катя Улитина исследует в своем триптихе диссоциацию как расщепление психики. Тут, конечно, дело в психологии: в конце концов, термин предложил французский врач еще в XIX веке. Что-то происходит, но не со мной. Что мы делаем? Боремся, отрицаем? Но ведь это ж не мы. А кто тогда?
Подвешенные на деревянных неровных палочках холсты Натальи Казаковой создают иллюзию, что их сделали только что, пять минут назад и они даже не успели просохнуть, и в целом визуальный ряд не просто любопытный: он вынуждает вглядываться. А это значит, что художник достиг цели – задел, захватил.
Скульптуры Светы Красинской мне тоже понравились, но до определенного момента. Пока я не прочитала аннотацию к нам: «Скульптура напоминает упрощенную, первобытную форму. Антропоморфная, по своему строению и внешнему виду…» Дальше цитировать не буду. Вопрос: слово «антропоморфная» относится к скульптуре или форме? Вообще нелады с русским языком здесь, как говорится, направо и налево. Вот еще один «шедевр». Это уже по поводу арт-объекта Даши Блудовой: «Не занятое пространство, превращается в серую массу, под воздействием пустоты…» А дальше и вовсе «стилистический шедевр»: «…Пустое набирает значимость за счет совокупности массы, объема и заполняемости». Да, вот если бы я окончила МИФИ, наверное бы разобралась.
Не менее захватывающие символы можно наблюдать и на оригинально поданных вышивках (автор Жения Кузьма), символизирующих не что иное, как тассеографию. Тассеография – это гадание на чайной или кофейной гуще, столь модное много лет назад. А тут, по замыслу автора, этакое «перебирание мыслей».
Впрочем, нынешние современные художники все чаще уходят от традиционной плоской живописи или объемной скульптуры и обращаются к созданию арт-объектов. В ход идут самые разнообразные материалы, которые, если их правильно «уложить», как раз и становятся арт-объектами. Со всеми вытекающими, со своими тайными смыслами, приобретая свою интерпретацию. Лиля Бабаян подвешивает на гвоздь окрашенный акрилом канат и называет свою композицию Motherland. А Елена Шайманова (Шайена), по образованию физик, показала «Перебор», который и вправду можно долго «перебирать» глазами – интереснейший объект – поверьте на слово.
Анастасия Гросс окончила Британскую школу дизайна и в ее поле зрения та же метафизика, кодирование, декодирование и много всего другого. Читаешь – и понимаешь, что пора-таки всерьез приняться за физику, философию, психологию: в противном случае рискуешь запутаться в символах и перестать понимать это «взращивание чистого Я», а также «производство новых значений и смыслов», ну и заодно «сетевой ассамбляж». Кстати, «ассамбляж» – это винодельческий термин, означающий всего лишь смешивание виноматериалов.
«Разрыв» Карины Россиус без лишних слов – «изюминка» выставки. Она живо напомнила мне улицу Литерату в Вильнюсе, где в стены вкраплены полотна, фото, керамика и прочие артефакты современных художников и где можно ходить часами и размышлять. Вот и у Карины налицо «целостность, единение разного опыта». Несмотря на разрыв.
А больше всего народу на вернисаже толпилось около скульптуры (в принципе это неработающий фонтан) «Жертвоприношение». Сам он живо рассказывал о том, что его волнует и был весьма убедителен…
Кураторы: Асмик Мелконян, Наталья Казакова, Катя Улитина, Карина Россиус.
#выставки#современное искусство#галерея
Омельченко#(бес)(на)(у)силие#base(less)
