Они были "не разлей вода" - Надя и Маша. Эгоистичная Маша и ... пушистый-зайчик-Наденька, не смеющая идти наперекор её мнению. Надя, закрывая глаза на многое, считала Машу лучшей подругой, но... Там, где воспитанность и робость встречаются с нарциссическим эгоизмом и самовлюблённостью, никогда не произрастут благодатные цветы... Берегитесь! Такие люди, как Маша, будут лишь уничтожать ваше счастье и втайне радоваться вашей беде. И всё это время они будут разыгрывать искреннюю дружбу. Разыгрывать до тех пор, пока вы будете им полезны и они не исчерпают запас вашей добродетели до дна.
Они познакомились на школьной конференции перед поступлением в ВУЗ. Маша была из соседней школы и, увлечённая педагогикой, мечтала о работе учителя. Надя выпускалась с медалью. Ей было всё равно куда поступать: пед, мед, работа в колхозе... В их областном центре выбор учебных заведений был невелик, а чтобы ехать дальше, за мечтой, требовалась смелость и уверенность, которой Наде так недоставало.
А мечтала Надя о журналистике. Она часто представляла, как берёт интервью или, что ещё смелее, ведёт репортаж в ленте новостей: её белокурые волосы распущены, их развевает ветер, в руках микрофон и она, совсем другая, уверенная в себе, искрящаяся энергией, в строгом пиджачке, стоит перед камерой и говорит, говорит твёрдым, чётко поставленным голосом... Но это была слишком смелая мечта для робкой Наденьки. Она была настолько стеснительной, что даже боялась озвучить вслух своё желание перед кем бы то ни было, даже перед собой.
Маша покорила её своим блеском с первой встречи. Коричневый бархат её волос сиял откровенным соблазном, зелёные глаза с прищуром тоже уверенно смотрели из-под пушистых ресниц, всё было ладно, всё на месте в этой совокупности коварных лисьих черт. Мир рядом с ней становился вдруг совсем другим, более ярким и "вкусным". И Надя казалась себе рядом с ней другой. Словно панцирь, которым Надя себя окружала, делался прозрачным: оказывается, можно позволять себе быть весёлой и непосредственной, и если чуть дольше положенного задержать взгляд на понравившемся мальчике, никто тебя не засмеёт, и не тыкнет пальцем, если ты хохочешь слишком громко, и строгий учитель не одёрнет тебя, если ты не будешь чересчур скромна... Именно общество Маши делало её такой - словно и Наде перепадало что-то от её сияния и самовлюблённости. Но у Машиной дружбы всегда была цена и она никогда не делала скидок.
— Ты пирожок с чем купила? - спросила она Надю, когда они вместе с закуской сели в автобус.
— С яблоком.
— Я вот тоже с яблоком хотела, а мне с ливером подсунули. Фу! Он прям воняет! Гадость! - Маша прочистила рот, выплюнула крошки в салфетку и с надеждой посмотрела на Надин пирожок. - Может поменяемся, а? Тебе же всё равно, верно?
Надя не успела ничего ответить. Её замешательство Маша восприняла как привычное согласие на каждое её предложение и всунула в руку Нади свою надкушенную выпечку, выхватив при этом у подруги любимое яблочное лакомство. Надя взглянула на то, что осталось от врученного ей пирожка: место укуса щедро обрамлял отпечаток Машиной помады. Свой она даже не успела попробовать! Как-то стало противно доедать, да и сладкого хотелось, а не пряных внутренностей, но если выбросит, подруга обидится... Не подав виду, что ей неприятно, Надя принялась за еду.
То заросшие кукурузой поля сменялись за окошком, то леса подступали к самой дороге, и солнце полуденное, яркое-яркое, жгло, палило беспощадно. В автобусе была печка. Наде то и дело делалось дурно, но не столько от жары, сколько от волнения.
— Что-то я нервничаю. А вдруг мы не поступили? - с тревогой спросила она Машу.
— Поступили, я даже не парюсь. Тебе-то чего волноваться? У тебя медаль!
— Ну мало ли...
— Много ли! Тоже мне! Чё там поступать-то - какой-то педвуз несчастный.
— Не скажи... Говорят, он хороший.
— А мы лучше! Ха-ха-ха!
По корпусам института бродили такие же робкие абитуриенты, как Надя. В основном девушки. Не было привычного школьного гама и криков - всё чинно, благородно, тихо. Надя огляделась. Лестница с широкими перилами, закругляясь, уходила вверх. По такой лестнице могла бы спускаться к балу княгиня... Им туда, на второй этаж, к вывешенным спискам поступивших на факультет русского языка и литературы.
Обе подруги оказались зачисленными, чему Маша ничуть не удивилась. У Нади отлегло от сердца.
Им выделили общежитие и девушки поселились в одной комнате. Маша выбрала себе самую удобную кровать. Стол, тумбочка, шкаф - всё это в основном было занято вещами Маши, а Наде выделялось по принципу "и этого достаточно".
Конечно, в душе Надю раздражало, что Маша во всём старается урвать себе лучший кусок, тогда как Надю всегда учили, что нужно делиться, нельзя хватать лучшее вперёд всех, будь то место под солнцем, или приглянувшийся обеим браслет, или привезённые из дому продукты, которыми они питались сообща. Но всё же, Наде искренно казалось, что они настоящие подруги.
Они были неразлучны: Надя и Маша. Скромняшка Надя и звёздочка Маша - неизменный центр внимания любой компании.
Надя прилежно училась и всю энергию направляла в знания. Маша не уставала бегать по свиданиям, от парней у неё не было отбоя, хоть она и придерживалась правила: "до Загса ни-ни!"
— Надь, ты практикум по педагогике выполнила? Дай списать, а? Сама видишь, некогда мне над книгами сидеть, жизнь кипит!
И Надя давала. И как же ловко подруга выкручивалась на парах, без всяких зазрений совести выдавая Надины выводы за свои! Руку тянула смело, отвечала уверенно, артистично, в то время как робкая Надя тихо сидела и слушала, слушала... и обижалась, и восхищалась, и давала списывать опять.
У Нади тоже появлялись поклонники, но Маша всех безжалостно отметала:
— Фу! Ну что за мямли! Что за убожества! У этого губы кривые, а тот в очках! Не показывайся больше с ним на людях - ты меня позоришь! Мы же подруги!
Как-то на третьем курсе, гуляя в одной компании, Маша не сводила глаз с Кирилла. Писаный красавец! Но вот засада - все, решительно все парни вились вокруг Маши, а этот на неё и не глядел! Он что-то увлечённо рассказывал Наде. Маша, фальшиво улыбаясь, приобняла сзади подругу и прислушалась... Обсуждают философию! Вот ненормальные! Рядом из магнитофона хрипела заводная музыка. Маша решительно схватила за руку Кирилла и, пританцовывая, прокричала:
— Давайте танцевать! Оставьте эту скуку для пар!
Но Кирилл быстро слился назад к Наде, которая мягко (и Маше даже показалось, что влюблённо) заглянула в его глаза и подвинулась, чтобы он сел рядом. Маше ещё никто никогда не отказывал!
А Надя прогуляла с Кириллом до рассвета и вернулась в общежитие, искрясь от внутреннего света и от в кои-то веки приблизившегося к ней счастья! Оно было настолько близко, казалось настолько её, родным, душевным, что с губ Наденьки никак не сходила улыбка. А ещё казалось, что Кирилл до сих пор держит её за руку и она чувствует его тёплую, широкую ладонь... Войдя в комнату, она наткнулась на холодный, прищуренный взгляд подруги.
— Не спишь? - спросила она Машу слишком радостно. - А я тут загулялась, представляешь... Никак не могли расстаться. Ты нормально дошла?
— Вспомнила она, наконец, о подруге! - язвительно заметила Маша и надула губы. - С Кириллом гуляла, поди?
— Да.
Маша красочно хмыкнула, закатив глаза.
— Ну-ну!
— Что ну-ну?
Надю всё ещё не отпускала эйфория. Она повесила на стул лёгкий шарфик и мечтательно пригладила его рукой. Маша следила за ней, как лиса.
— Да так, ничего. Знаю я кое-что о твоём Кирилле... Ты бы лучше так сильно не радовалась и не спешила влюбляться! - она лениво пересела с ноги на ногу. - Ох, так не хочу тебя расстраивать, но, боюсь, не переживу, если кто-то тебя обидит...
Какое же удовольствие испытала Маша, заметив, как изменилось Надино лицо: невинная овечка испугалась, насторожилась... Но, тссссс! Маша разыграет самое искреннее сочувствие - ведь не зря же они настоящие подруги!
