Любовь Иванна жарит беляши.
Масло брызжет на плиту, на стены в линялых обоях и даже на пол. О халат трётся кошак, мяукает хрипло и настойчиво. По стене ползёт таракан.
За кухонным столом, очистив уголок от муки, притулился с газетой сканвордов Володя, в домашних трениках, неглубоком подпитии и ожидании подпития глубокого.
Он тщательно выбирает вопросы, близкие сердцу дорогой супруги:
– Тушёное мясо с овощами, четыре буквы.
Любовь Иванна подбирается, как для прыжка, её оплывшее тело на миг обретает былую статность, глаза блестят торжеством, она выпаливает:
– Азу!
– Рагу, – флегматично поправляет соседка Софочка.
Она почти год сидит без работы и регулярно заходит сюда поесть и унести в тарелке немного еды для маленькой дочери. Взамен нужно старательно нахваливать стряпню и закрывать глаза на ехидное: «Смотри-ка, уже третий ест! Сама так небось не приготовишь?».
Софочке противно. Но жрать хочется.
Володя делает вторую попытку:
– Блюдо из хлеба, замаскированное под мясо. Семь букв.
– Пирог? – с надеждой спрашивает Любовь Иванна. – Курник?
– Котлета, – флегматично констатирует Софочка.
Володя страдальчески вздыхает:
– Любушка... Ты только думаешь, что думаешь.
Любовь Иванна не понимает, почему котлета, раздражённо швыряет беляш на сковородку. Масло брызжет на руки, она поспешно суёт их под струю ледяной воды. Выходит из кухни – якобы за мазью.
Володя поворачивается к Софочке, оправдывается:
– Я хочу, чтобы она думала. Она хочет самоутверждаться. Это единственный известный нам способ любить друг друга.
Софочка устало прикрывает глаза. Она услышала. Надо снова переступить через себя, промолчать, дать хозяйке шанс отыграться. Это единственный известный ей способ накормить дочь сегодня.
Любовь Иванна возвращается, презрительно бросает:
– Ну что, философы, всё разгадали?
Она знает правду жизни и рецепт самых вкусных беляшей, а эти умники наверняка смеются над ней за глаза. Едят – и смеются.
– Одно слово осталось, – невозмутимо говорит Володя. – Тропический фрукт из шести букв. Первая «а», последняя «с».
Софочка давится непроизнесённым «ананасом».
– Апельсин, – уверенно говорит Любовь Иванна.
– Точно, – вздыхает Володя, втискивая «апельсин» в шесть клеток.
На кухне воцаряется хрупкий мир.