Скворец и воробей
Мало, кто знает, потому что разница настолько велика, что даже мысль проскочить в умы не может людские, но так оно есть и было, что скворец и воробей когда-то братьями были. Росли вместе они в одной семье, и родители их любили и все позволяли.
Проснется как только скворец и начнет петь, а родители ему говорят:
– Как хорошо! Насколько голос прекрасен твой! – И скворец от слов этих пел еще больше и не останавливался никогда.
Воробей же, как проснется, все время ворчит на братца своего:
– Нет никакого голоса у тебя, врут все, только пищать и можешь. Отвратительный голос. Да когда все это закончится? ! Наградил мир братом таким...
Но никто не прислушивался к воробью: ни родители, ни брат, лишь улыбались и говорили: «Да ты сам попробуй, спой!» Воробей лишь нахохлится, надуется, насупится и начнет:
– Чирик-чирик!
– Молодец, – говорят все, какой талант! Тебе надо лишь распеться, будешь каждый день чирикать, все у тебя выйдет.
– Ага, конечно, нет голоса, и пробовать не стоит! – ворчал воробей.
– Так не пой, раз не хочешь! - говорил брат. - Займись тем, что тебе по душе.
Насупится брат, поворчит и пойдет дальше. Родители все думали, чем его таким занять, чтобы он удовольствия от дела получал. Дадут ему глины кусок.
– Не дано мне горшки лепить! – Ворчит воробей, лишь в глине перья испачкав.
– Так сразу ни у кого ничего не выходит! – Отвечает брат.
– Раз не дано, значит не дано, и нечего перья свои пачкать.
Принесут ему семена и то же самое говорит воробей.
– Не растет из рук моих ничего, и нечего к этому прикасаться.
И так во всем, что ни принесут ему, что ни дадут, что сам начнет делать, и одно и то же: «Не дано и нечего делать; не суждено раз, зачем вообще мараться; глупости все это». Так и росли они, и время так и шло. Мало того, что воробей сам на себя ворчал, так еще и других критиковал за попытки глупые.
Когда его брат впервые вышел на сцену, воробей только и поговаривал:
- Глупости какие! Что за издевательства над людьми? Голос убогий этот слушать. И выдумал же себе, что он со своим пищанием вообще хоть кому-то упал, вообще, что он хоть кому-то нужен!
А когда люди аплодировали, лишь смеялся.
- Вот же сборище глупцов. Смешны они все, разглядели же в бездарности какой-то проблеск. Нечего все это делать, не дано и пробовать ничего не стоит.
Так и разошлись их судьбы. Соловей вырос, начал летать на гастроли в разные концы мира, встретился со своей соловьихой, и стали они голосить в оба голоса. Пошли у них дети, и тех они тоже все время подбадривали и верой своей одобряли, как что не получится, так ничего страшного, делай и все выйдет.
А воробей остался у себя в городке, ворчал на всех и на себя больше всего, потом встретил такую же недовольную на всех и всю воробьиху, и жили они с той мыслью, что раз не дано, то и пробовать не стоит. И детям своим все время говорили: «Не трогай ничего, не дано тебе, не лезь туда, ишь, что выдумал». Лишь нахохлятся и ворчат сидят. С тех пор и вышло так, что почти все соловьи талантливые, а среди всех воробьев и не найдется одного, что хоть что-то сделать успел. Вот так и вышло, что братья родные, а так далеко друг от друга стали.
