Максим, как любой неловкий человек, страдал от своей неловкости, и после разговора с Антоном, с трудом сдерживая себя, чтобы не начать ходить по комнате и не обнаружить своего присутствия в доме, бросился в одежде на кровать и принялся размышлять, что ему следовало бы сказать тому, чтобы не выглядеть глупо. Слова бурлили и кипели в его обычно флегматичном нутре. «Хорошо, допустим, это у меня работа стыдная. А у тебя? Ты сам чем таким важным и полезным занят?». Он повернулся на левый бок и почувствовал едкую горечь в горле – изжога от пряников, принесённых ему в комнату после ужина Наташей. «Мне должно быть стыдно, что я сажаю таких пустомель и иждивенцев, как ты, хорошо! А тебе не стыдно, что ты страдаешь идиотизмом и всё богатеешь, только потому, что смотрят тебя ещё большие идиоты, чем ты сам? Герой? Бунтарь? Ты говоришь ровно то, на что будут тыкать скучающие бездельники! Ты, как клоун, веселишь их! Я не могу ничего создать! А что же ты создал, нестыдного и талантливого? Чем ты поменял мир к лучшему?». Маясь, он перевернулся на бок правый. «Согласись, что ты такая же свинья, обслуживающая мир беззакония, как и я! Ты существуешь только за счёт того, что много запретов, а запретные темы возбуждают интерес. Я – потому что кто-то должен обслуживать эти запреты! Без меня не было бы у тебя успеха. Может, вообще бы не было твоей профессии! (Да как вообще язык повернётся профессией это назвать?) Так что ты-то ничем не лучше!».
Не в силах смириться с тем, что он не поставил зарвавшегося наркомана и папиного сынка на место, а начать размахивать кулаками при следующей встрече будет, пожалуй, ещё глупее, он всё-таки вскочил на ноги. Движимый собственной досадой, он вышел из комнаты и, стараясь ступать аккуратно, хотя руки и тряслись от редко свойственного ему гнева, Максим спустился вниз, в кухню. Тихо отворив дверь и, не зажигая ни света, ни даже фонарика на телефоне, он сделал один осторожный шаг за порог, руководствуясь мышечной памятью, и тут же даже не услышал, а скорее почувствовал чей-то старательно заглушаемый испуганный вскрик. Максим остановился и решил не подавать голоса, хотя скрывать своё присутствие было уже нелепо.
- Кто здесь? – после небольшой паузы раздался свистящий шёпот, по которому он легко определил Наташу.
- Я, – выдохнул успокоенный Макс и включил экран телефона.
Слабый голубоватый отсвет выявил пол на несколько сантиметров от него, а потом табурет, ближний угол стола и, наконец, на дальнем его конце сидящую, приложив в испуге крест-накрест руки к груди, Наталью. Она была в халате, перед ней стояла кружка.
- Зачем вы спустились? – осознав, кто перед ней, она отняла руки от груди, но громче говорить не стала. – Вас ведь могли увидеть!
- Кажется, Королёв, наконец, угомонился, и я решил, что могу выйти.
- А мой брат?
- Не волнуйтесь, – вздохнул Максим и, дойдя до табурета, сел, – мы уже успели с ним пообщаться.
- Как?! – теперь она зажгла фонарик в телефоне и пристально вглядывалась в лицо пристыжённому собеседнику. – Как давно? И почему не сказали мне?
- Это случилось как бы не полчаса назад. Случайно. Оказалось, он давно уже всё заметил. Знаете, мне показалось, ему всё равно.
- Не может быть! Это такая хитрая сука, вы не представляете, как он может всё это использовать!
- Ну зачем вы так? Это же ваш родной брат! – с укоризной ответил Макс, весь гнев которого в адрес Антона, скорее адресованный самому себе, как-то испарился, а сумбурная их беседа стала казаться скучным делом столетней давности.
Наташа вместо ответа махнула рукой. «И о чём же вы говорили?».
Вкратце Максим пересказал их диалог, минуя особенно оскорбительные выпады и свои соображения по поводу им так и не озвученного. Наташа слушала молча и молчала ещё некоторое время, покуривая невесть откуда появившийся вейп – раньше за ней этой привычки не замечалось. Наконец, она медленно и тихо проговорила.
- Ну, знает и знает. Не убивать же его теперь, – она криво усмехнулась. – Будем надеяться, что всё это закончится простыми издёвками надо мной.
Ещё немного подумав, она спросила:
- Как вы думаете, о каких таких волшебных вещах он говорил? Это очередной наркоманский бред или..?
- Не думаю, – серьёзно и с чувством ответил Максим.
Он на секунду замешкался: рассказать ли ей о золотистом свечении, которое не даёт ему покоя? Ему казалось, она должна понять, что ему важно определить не источник его, а смысл самого появления перед его любопытными глазами. А всё же, с другой стороны, она слишком рациональна, чтобы этим делиться с ней. Не дождавшись пояснений, Наталья с грустным вздохом положила голову на подставленную руку и проговорила:
- Мой бедный братец всегда был ужасно недалёким, хотя считал себя самым умным и талантливым среди нас. Если не среди всего человечества! Отец создавал немыслимые, фантастические истории, хотя всегда оставался циником. Этот наоборот: исходит цинизмом, хотя сам – наивный мальчишка, не больше того.
Трудно было определить, говорит она это с ненавистью, нежностью или состраданием.
Свет фонаря делал всё таинственным, пряча опостылевшую ей деревенскую рухлядь по углам. Только одна сторона лица Максима была хорошо освещена, и Наташа вдруг осознала, что он вполне молодой и симпатичный мужчина. Ей никогда не нравились такие: спокойные, ручные, незатейливые, – однако именно здесь, сейчас, его предсказуемость неизменно доставляла ей радость. Уже довольно давно никто не говорил ей, что она красива, а, как всякая красивая женщина, она будто бы начинала утрачивать этот дар, как только не находила ему подтверждения в глазах и словах других. Окружённая какими-то грязными, противными ей людьми, она словно сама начинала обрастать этой копотью. «Секс или даже просто флирт на этой убогой кухне… Какая, должно быть, мерзость! Как будто ты одна из этих местных тёток, которая отдаётся за стакан портвейна, от скуки!.. Дачница… Неудачница», – успела подумать она, но, следуя за настойчивым импульсом, резко поднялась со своего стула и подошла очень близко к Максиму, присела на стол перед ним так, что полы её легкого халатика как бы случайно распахнулись, обнажив довольно стройную ляжку.
- Знаешь, – совсем другим шёпотом произнесла она, – я понимаю, почему ты по ночам выходишь из комнаты. Мне тоже здесь чудовищно одиноко!
Не в словах её, не в интонации, не в позе, а в как-то странно забродившем вдруг самом воздухе Максим мгновенно уловил, чего она ждёт от него. Он это делать давно разучился, если когда-либо умел. Будучи мужчиной заурядным, он мало встречал девушек, открыто заигрывавших с ним. А может быть, просто не умел этого разглядеть. Как всякий обыватель, имевший очень маленькие запросы к жизни, он привык довольствоваться только женой и ничего другого не искал. Но сейчас, находясь в опасной близости от такой привлекательной женщины, конечно, ощутил волнение. И тут же вспомнил о Ксюхе. И от того, что вспомнил её именно в эту минуту, ему сделалось ещё гаже. На ум пришёл Давид, казавшийся ему уже идеалом нравственности, – человек, рискнувший всем, что имел, ради бескорыстного спасения несчастной девочки. Поступил бы он так, очутись здесь,
в подобной ситуации? Разумеется, нет! А как бы тогда он поступил?
Стесняясь отодвинуться, чтобы как-нибудь не оскорбить Наташу, к которой он испытывал огромную благодарность, Максим, тщательно подбирая слова, заговорил:
- Послушайте… Вы женщина удивительная! Нет, не думайте только, что я собираюсь вас утешать! Вам это не нужно, вы и так про себя это прекрасно знаете! Но я женат! Чёрт, не в этом даже дело… Я так вами восхищаюсь, но просто не могу этого позволить. Хотя очень бы хотелось… Тьфу! Я всё не то говорю!
Казалось, он по-настоящему на себя разозлился.
- Какой вы скучный, – бросила Наташа, не сдвинувшись, однако, с места, хотя и поправив халат.
- Нет, – с жаром возразил ей Максим, – нет, я сейчас не скучный! Быть может, это первый раз в моей жизни, когда я не скучный! Я здесь увидел и надумал очень много нового. Я говорил вам о моём пропавшем родственнике… Это удивительный человек! Я здесь, чтобы найти его. Точнее, сохранить память о нём, передать её в том виде, в каком его никто и никогда не знал! Это человек выдающийся, и я хочу быть хоть немного таким же выдающимся, как он! Понимаете? И я не имею права размениваться здесь ни на что, кроме своей истинной цели!
Наташа резко оторвалась от стола вернулась обратно на свой стул. Конечно, она готова была оскорбиться за полученный отказ. Этому бесцветному тюфяку безвозмездно предлагалось такое счастье, которого он никогда в жизни больше не получил бы. Но говорил он так горячо, что она просто не могла не поддаться его странной страсти. Совершенно не понимая, о чём речь, Наташа как будто заразилась его экзальтированной, необъяснимой верой, и теперь, наоборот, желала изжить своё примитивное предложение, словно его и не было, и помочь ему в его благородных поисках. Дождавшись, когда речь Максима, перешедшая в сбивчивые междометья, наконец, беспомощно повиснет в пустоте, она ответила, ни капли не сомневаясь, что должна об этом сказать именно сейчас.
- Он прячет кого-то в подвале.
- Кто? – обескураженно спросил ожидавший от неё проклятий Максим.
- Круглов! Я точно слышала, у него кто-то заперт в подвале!
#фантастика #сверхъествественное #мистика #детектив #триллер