- Вот он где, паразит! На терраске сидит, соску свою, цыгарку, в рот сунул. Дыма напустил, сидит газетку почитывает!
А я то думаю, где же мой Ваня, где мой любезный?! Устал поди, жарко же. Может кваску ему холодненького налить?! А он вот он, голубчик! Я ж тебе велела травы кроликам нарвать. Кобелю надо вольер почистить. Курам комбикорма дать. И что мне с вами, тремя мужиками, делать?! Старшой наш Антоша вчера заявился, не знамо как дошёл. Утром вижу - с похмела спит на диванчике не раздевшись даже. Это что ж мне за наказание господне? Я ему авоськой по голым пяткам от всей души надавала. Это ж кому такой мужик будет нужен, если привыкнет так баловать? Он только ножки, бугай такой, поджимал. Не надо, мол, мама, понял я, всё понял.
А младший наш Митька знаешь что учудил? Вчерась в электричке заснул, так чуть не проехал свою остановку. Выскочил в последний момент, а чертежи то все в вагоне оставил. И говорит мне:
- Я отпуск мама возьму академический, устал я учиться. До сессии не успею опять всё начертить. Это же надо, тоже мне, академик какой нашелся, отпуск ему академический! Ну я ему и высказала:
- Мы вас с отцом растили, кормили, миловали, а ты мне что такое тут такое говоришь? Уже устал ты? А мы с отцом не устали что-ли? Учиться не хочешь, потом работать не захочешь! Устал он. К холодным нашим ногам приедете как нибудь, коли ездить на родителях будете.
- Марусь, да не шуми, что ты такое вообще говоришь то? Кобелю нашему Вулкану я вольер почистил. Курам комбикорм дал. Так, присел на минутку, да идём вместе кваску попьём. Ох и вечер сегодня тёплый, воздух сладкий.
- Ох, Ванечка, умаялась я. Ночью ведь с этим Митькой оболтусом буду сидеть. Чтоб чертил, что надо, а то кто его знает, заснет ещё. Он же и в депо ездил, где забытые вещи лежат. Так ведь нету там, пропал его этот тубус, спёр видно кто-то. Говорит, три ночи чертить надо, а может и больше. Я прилягу пойду, отдохну. А ты, Ваня, смотри у меня, травы кроликам притащи.
- Приляг, Марусь, а я уже все, газетку потом дочитаю, пошёл я дела делать.
*****
Директор поселковой фабрики Дмитрий Иванович Бобров сидел в своем кабинете после ещё одного напряженного рабочего дня. Он распахнул окно - какой же ещё теплый осенний воздух.
Подумал - надо брату позвонить. Антон недалеко, в городе жил с семьёй. На заводе работает, начальник смены уже, человек он уважаемый - брат его, Антон Иванович Бобров. Братья с гордостью носят отцову фамилию. Отец всю жизнь на фабрике бригадиром проработал. А матушка, беспокойная душа, сестрой медицинской в поселковой больнице. Как же мать их всех строила!
И отца, и брата Антона, и его, Дмитрия. Теперь уж у них и у самих семьи. У Антона два сына и дочка. А у него, Митьки, три дочери и сынок, младшенький. Эх, матушку бы им сейчас, она бы их и пожалела, и пожурила, внуков своих направила на путь истинный.
Звонок телефона раздался:
- Здорово, братуха, помнишь Митяй, какой день завтра?
- Здорово, Антоха, да ещё бы, конечно. Вот сижу, мать с отцом вспоминаю. Завтра же отцу девять, а матери - десять лет уже, как их нету с нами.
- Ну что, завтра с утра я с семьёй приеду, вместе на кл@дбище к родителям съездим, замётано?
- Замётано, брат, конечно, всё как обычно.
Дмитрий Иванович положил телефон на стол. Тогда тоже была теплая осень. Все они собрались в родительском доме. Яблок в тот год урожай был - всё усыпано. Мать прилегла, а они с отцом и с братом в огороде грядки под зиму перекапывали.
И вдруг крик раздался, резкий, душераздирающий. Прощальный, на выдохе, словно раненый зверь на исходе в последний раз крикнул.
Не поняли сразу. А в дом вбежали, мать на диване вся серая лежит. Вот и всё. Отец озираться стал беспомощно. Сразу скорую вызвали, да куда уже, всё было кончено.
Сосед чуть позже неудачно пошутил:
- Что, Иван, некому больше гонять тебя? Спокойная жизнь настала?
Отец не понял, кивнул невпопад, рукой махнул и отвернулся:
- Предала меня, Маруся, как же ты так, предала, без меня ушла, - прошептал еле слышно, а в глазах такая боль, не передать.
Весь год отец жил, как в тумане. Спросишь о чем-то, а он смотрит, смотрит, потом - что ты сказал? Прости, не расслышал. Но на терраске сидел, вроде и газету читает, а глаза - словно и не тут он.
На годовщину памяти матери отец словно ожил. На кл@дбище съездили, помянули, он всё вспоминал её, и говорил, говорил.
Вечером застали его на холодной терраске. Он сидел на диване, а в руках - кофта материна вязаная. Прижал её к себе.
- Папа, тут же уже холодно, осень, идём в дом
Но он лишь прижал к себе кофту:
- Холодно ей там, я вот ей приготовил, с собой возьму кофточку, тепленькую.
Отца не стало в тот же вечер. Так и ум@рли они в один день, только с разницей в год.
Кто-то скажет - собачились, детей лупили, какая тут любовь?
А Любовь, да, хоть тресни, любовь это! Такая вот, простая, орущая, глаз не смыкающая, от болезней выхаживающая. Бьющаяся за жизнь лучшую, детей в любви родившая и вырастившая, вопреки всему, достойных сыновей.
Приглашаю подписаться на мой канал будет много интересных историй и забавных
#рассказы
#жизненныеистории