Среди бумаг Тайной канцелярии, хранящихся в архиве имеется следственное дело, фигурантами которого являются князь Василий Андреевич Прозоровский и царский певчий Семён Климентьев. Дело это датируется 1746 г. В то время в России царствовала дочь Петра Великого Елизавета, которая любила шумную карнавальную дворцовую жизнь и имела у себя для развлечения хор, состоящий в основном из малороссов, потому что те всегда отличались красотой голоса. Эти люди набирались из малороссийских крестьян и других более низких слоев общества. В то же время при Петре Первом появилась возможность получить за службу дворянство, и многие люди не дворянского происхождения таким образом становились представителями привилегированного сословия. Среди дворян им приходилось не сладко, так как старые дворяне очень ревниво защищали свое достоинство быть "искони во дворянах".
Итак, на Прозоровского донес лейб-кампании гренадер поручик Федор Карасев. Донос был сделан на имя Алексея Григорьевича Разумовского, который, как известно, но до конца не доказано, был тайным законным мужем Елизаветы Петровны. Согласно тексту доноса князь Прозоровский был на званном обеде у обер-аудитора Дмитрия Лодыгина, и там же находился и царский певчий. Между ними вышла ссора, а точнее, зачинщиком стал сам князь, который начал ругать певчего, называя его "хохлачем". Прозоровский говорил ему, что у него самого певчих и "хохлачей" полным полно. На это Климентьев говорил, что он царский певчий. А Прозоровский отвечал, что таким он и останется, а он и до генерала дослужится и не сегодня-завтра у него будет красная лента (то есть он получит орден св. Анны). Но тут за певчего вступился Федор Карасев. Он напомнил Прозоровскому, что по царскому указу малороссов "хохлачами" обзывать не велено. На это князь ответил, что Карасев по сравнению с ним простой мужик, а не дворянин. А его род дворянский и княжеский уже много сот лет. И так он его ругал и поносил и матом крыл, а затем выхватил шпагу и хотел заколоть, но его удержали. И по доносу Карасёва князь Прозоровский был арестован и по указу императрицы взят в Тайную канцелярию для следствия. Допрашивал его сам генерал Александр Иванович Шувалов, начальник Тайной канцелярии и фаворит Елизаветы Петровны. Он только вступил в эту должность, которую до него исполнял граф Ушаков. На допросе князь Прозоровский показал, что является подпоручиком Санкт-Петербургского пехотного полка и занимается его строевой подготовкой. Он признался, что обзывал Климентьева "хохлачем", но от других слов отказался. Относительно ссоры с Карасёвым князь сказал, что не говорил, что он породой выше. Между тем, про Карасёва он сказал, что тот его крыл матом и говорил плохие слова про его род, называя его татарским. Поэтому Прозоровский вынул шпагу и попросил Карасёва отойти от него подальше. На том их ссора и кончилась.
Допрошены были также и другие свидетели этого скандала. Некоторые приводили довольно интересные подробности, из которых дело приобретало совсем иной оборот. Выясняется, что этот Карасев был совсем не маленький, а даже совсем здоровый такой детина и начал лезть на Прозоровского с кулаками, и как некоторые говорили мог бы и забить того и изувечить. Собственно, по этой причине Прозоровский то и вынул оружие и два раза стукнул по столу. Также стало известно, что Карасев уже после скандала предлагал дать ему взятку в 500 рублей, чтобы тот не донес о нарушении царского указа о запрете оскорблений в отношении малороссов. Выяснилась и первопричина ссоры князя с певчим. Оказывается, первыми поссорились братья Прозоровские. Кроме Василия на обеде был его брат Петр. И в пылу общения они и начали ссориться между собой, а певчий пытался князя Василия урезонить. Но тот оттолкнул его и назвал "хохлачем". Певчий не сдавался, и конфликт начал развиваться. При этом свидетели пытались скрыть свое какое-либо участие в этом инциденте. Кто-то говорил, что спал, а проснулся, когда шпагу вынули. Кто-то говорил, что был безмерно пьян и мало что помнит и т.д. В итоге дело закончилось через полгода. Все это время князь Прозоровский сидел под арестом. В результате расследования этого дела, он был обвинен в неподобающем поведении и произнесении "продерзостных слов". Его отпустили, но предупредили, что при повторном задержании за те же нарушения, он будет наказан по всей строгости закона. Любопытно, что заключение следственного дела было подписано прежним начальником Тайной канцелярии графом Андреем Ивановичем Ушаковым.