Чувствую себя обязанной написать о переработке травматического опыта, потому что как-то стихийно получились последние статьи с обозначением проблемы, но без решения.
Законный вопрос - а что делать? - остался без ответа, а я такую незавершенность не люблю, потому что проблемные чувства подняты в сознание и там брошены активными, мучающими, без способов взаимодействия с ними.
Это не формат Дзена и для случайного читателя, не озадаченного переработкой травматического опыта, подобные погружения в чувства будут совсем не нужны и тяжелы.
Я постараюсь очень кратко, насколько вообще возможно в формате статьи, обозначить этапы переработки травматического опыта, последовательность возвращения себе витальности, чувствительности, своей жизни (если уж сказать без приукрас, потому что чувствительность травмированного человека сильно уменьшена и он мало в каких ситуациях полноценно живет в полном смысле слова).
Хоть и пытаюсь писать кратко, но статья получилась длинная. Сразу скажу, с очень хорошим концом ))
Но будет много слов, которые не нравятся Дзену, поэтому придется писать аккуратно, с потерей многих нюансов.
Если что-то перемудрю с корректностью формулировок, то пишите вопросы в комментах, всё поясню.
Сегодня буду писать об опыте работы моей преподавательницы Соколовой Елены Теодоровны, встречу с которой я считаю очень щедрым подарком судьбы. Нет слов, которыми я могла бы выразить ей свою благодарность, восхищение и уважение.
Мой 4-ый курс обучения на клинического психолога в МГУ, с очень ценной для меня личной подписью Елены Теодоровны:
Страница с моим фото (хочется подтвердить документально столь серьезное заявление):
Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что обучение в университете ценно не столько знаниями, сколько общением с абсолютно исключительными людьми. Они остаются в душе, их фразы, часто сказанные вскользь, переворачивают и направляют жизнь.
К примеру, на одной паре я увлеченно отвечала на вопрос, а Елена Теодоровна шла между рядов парт и слегка коснулась плеча - "будьте внимательнее здесь".
Как опытный студент, я тут же поправилась ))
На тот момент уже суммарно 9 лет обучения в вузах за плечами и 17 сданных сессий вырабатывают почти автоматизм - тут же поправиться и говорить по-другому ))
Но я ничего не поняла, а впечаталось в память так, что не отпускало несколько лет. К чему быть внимательнее? Через 3 года поняла, и это стало менять мои отношения с очень близким человеком.
И ещё 3 фразы Елены Теодоровны, сказанные точно также вскользь и "расшифрованные" мною через года, для меня большая драгоценность, хранимая в самом сердце. Я часто на них опираюсь.
Где живет тошнота
(ссылки на работы Елены Теодоровны в комменте под статьей)
Цитирую Елену Теодоровну:
"М.М. — скромная миловидная тридцатидвухлетняя женщина, направленная ко мне по старой доброй памяти врачами из Центра охраны материнства с диагнозом «хроническое невынашивание» <...> чем на протяжении 14 лет и двух браков заканчивались все ее 7 беременностей.
Острый токсикоз (неукротимая рвота, нестерпимая головная боль, катастрофическая потеря веса и страх см**ти) начинается сразу после того, как М. узнает о беременности — по ее словам, с пятой недели.
Неоднократно предпринимаемые разными врачами попытки справиться с токсикозом, обращаясь к практикуемым в таких случаях методам, были безуспешны.
Последние 6 лет М. живет со вторым мужем, человеком тонким, понимающим, любящим.
Она говорит о своем искреннем желании родить ребенка, которого страстно ожидают ее муж и его родные, и одновременно жалуется, что уже не в состоянии вновь проходить через все мучения, сопровождающие ее беременности. М. не может сформулировать свой запрос к психотерапевту иначе, как в настойчивой просьбе о помощи. <...>
Совершенно очевидно также, что, если у пациентки и имеются какие-то психологические проблемы, она не склонна как-то увязывать друг с другом соматическое и душевное неблагополучие."
Конец цитирования.
История жизни М.
Я не могу привести текст дословно, потому что по правилам Дзена это будет шок-контент. Постараюсь намеками и очень аккуратно обозначить основные события.
История жизни воссоздавалась довольно мучительно, крохотными кусочками, во время психотерапии. Обозначу основные моменты максимально аккуратно. Где можно цитировать, буду приводить текст Елены Теодоровны.
- "М. родилась в семье рабочих-лимитчиков, долгое время, как и их родители, сохранявших привязанность к деревенской жизни.
- М. не было и трех лет, когда родители стали жить порознь: отец предпочел деревенскую жизнь с сожительницей, мать вскоре вторично вышла замуж в Москве.
Это не мешало родителям видеться (главным образом, когда мать привозила девочку в деревню к отцу) и отчаянно ссориться и ругаться.
М. очень любила отца, тосковала без него и чем старше становилась, тем более ее травмировала тягостная и неясно пугающая атмосфера в доме.
Еще маленькой девочкой, будучи чрезвычайно привязанной к отцу, она страдала не только от частых разлук с ним, но и от ревности к его сожительнице, ее часто несправедливого отношения к ней и неспособности отца защитить ее в этих ситуациях.
- Когда М. было примерно десять лет, мать как-то в порыве отчаяния рассказала ей мучившую ее семейную историю.
Однажды, когда она уже была беременна М., в дом пришла какая-то молодая женщина и положила ей на колени грудного ребенка, якобы внебрачную дочь мужа, впрочем, никогда не признанную им.
Непосредственно после этого эпизода у матери развился токсикоз с сильными рвотами.
Ссоры и бурные выяснения отношений продолжались у отца с матерью и после рождения М., что, в конце концов, привело к фактическому разводу, обида же и недоверие остались у матери на всю жизнь.
Тогда же пациентка узнала, что родной отец был настолько недоволен ее рождением, что не пошел забирать мать и дочку из роддома и долгое время не хотел даже прикасаться к девочке."
Я здесь остановлю цитирование и поясню, что М. любила отца, ездила к нему в деревню, и что 10-ти летний ребёнок - это ещё РЕБЕНОК, который сильно зависим от родителей, от их любви.
Поэтому он:
1. Испытывает глубокое потрясение, узнав о своей нежелательности, что до него не дотрагивались. Только представьте, что ждет ребенка, которого (новорожденного) родители не будут опекать, не будут к нему прикасаться? Это гибель в самом прямом, физическом смысле. И психика ребенка это знает. Поэтому переживание прошлой, хоть и прошедшей угро*ы жизни создает ситуацию травматизации и подрывает любовь к отцу.
2. Ребёнок 10-ти лет НЕ МОЖЕТ переработать обиды на мужчин взрослой женщины. Не нужно делать из детей исповедников и психотерапевтов! Вам станет легче, вы с себя груз снимите, только потом с этим грузом жить вашему ребёнку.
М. так об этом говорила: "Мать камень со своей души сняла и на меня переложила... обременила меня... придавила... уб*ла..".
У М. также были любимые дедушка и бабушка, но далее произошли события, которые потрясли девочку и разрушили теплое чувство. В статью я не буду помещать описание, прикреплю описание к комменту.
Мать не давала заботы, жила погруженная в свои переживания.
Цитата:
"Мать, обремененная тягостными переживаниями и проблемами, связанными с ее родительской семьей, не сумела построить собственную жизнь и оградить дочь от ее кошмаров, не дала М. ни тепла, ни близости, ни элементарных знаний о жизни.
Переложив на девочку-подростка непомерный груз семейных тайн и трагедий, она сделала дочь их невольной заложницей, чувствовавшей себя виноватой и ответственной за чудовищные проступки близких
(«Я ведь их любила, а ты все испортила... у меня начались противоречивые чувства к ним, слишком противоречивые...», «Ты меня уби*а... придавила... заставила страдать» — из «Письма-послания» М. к матери во время одной из сессий).
М. помнила, как хорошо ей было маленькой у бабушки и дедушки в деревне. Она была привязана к ним, и, видимо, эта привязанность была взаимной.
И вдруг обнаруживается, что ее дед то ли безумец, то ли уби*ца; любимая и заботливая бабушка превращается в «мерзкое зловонное животное»
(«Меня рвало, когда я входила в комнату, а по стенам все какашками разрисовано... и запах такой... и мыть ее невозможно — она дралась и кричала, что ее утопить хотят...» — из «Письма-послания» к бабушке и дедушке).
Многое в жизни М. происходило внезапно, неожиданно для нее самой, вдруг; се**уальные на**лия также обрушивались на нее, когда она доверяла этим мужчинам или, по крайней мере, не ожидала от них ничего дурного.
Из всего этого можно заключить, что внутренний мир М. постоянно подвергался внезапным «землетрясениям», сотрясавшим самые основы ее душевного мироустройства, оставляя после себя «панику» и «осколки» (выражения М.)."
Конец цитирования.
Таким образом у ребенка не было любимого, опекающего, надежного, защищающего взрослого, а все отношения с любимыми людьми оказались наполнены противоречивыми чувствами.
Возвращаюсь к цитированию:
- "Отчим пил и, будучи пьяным, би* мать и психич*ски больную бабушку, изде**лся над ними на глазах у М. Однажды после очередных поб**в мать подала заявление в мили**ю, отчима поса***и, но и от*идев, он несколько лет не оставлял семью в покое, грозил отомстить."
И далее произошло ещё 2 тяжелых события, которые тоже размещу в комментах.
Подходя к моменту жизни, когда М. пришла за помощью к Елене Теодоровне:
"Приблизительно через шесть лет брак (М. с первым мужем) распался, а еще через два года М. сошлась со своим теперешним мужем, жизнь с которым оценивает как счастливую во всех отношениях.
Однако, несмотря на обоюдное желание иметь детей, три беременности окончились неудачно."
Я напомню, что и беременности в первом браке также заканчивались неудачно.
"М. консультировалась в отделении вегетативной патологии Клиники нервных болезней МГМИ, прошла несколько курсов лечения в Центре охраны материнства, откуда и получила рекомендацию обратиться ко мне «за психотерапевтической поддержкой».
М. живет в однокомнатной квартире с мужем, матерью и собакой, которую очень любит и балует как ребенка. Не имея специального образования, малярничала, шила, выполняла несложную секретарскую работу в разных учреждениях."
Конец цитирования.
Надо ли пояснять, что при описанных событиях не только чувства М., но и воспоминания о событийном ряде часто были труднодоступны (скорее недоступны).
Как описывает Елена Теодоровна:
"Однако эта история не столько рассказывалась, сколько реконструировалась, прорываясь сквозь «мертвые зоны» памяти, вынашивалась и рождалась отдельными фрагментами, иногда обрывками, буквально и метафорически выходя из М. вместе с тошнотой и рвотой, сопровождаясь приступами удушья и страха смер**.
Их обнаружение, точнее добыча — обживание — телесное проживание — проговаривание — переадресация, составляет отдельное направление нашей совместной терапевтической работы и самостоятельной работы М."
Терапия
Цитирую Елену Теодоровну:
"На второй сессии в процедуре сосредоточения и осознавания своего телесного Я пациентка обнаружила что-то вроде «завесы», блокирующей телесные ощущения.
Она попыталась тут же зарисовать возникший зрительный образ, который последовательно трансформировался в «рубец», «рваную ра*у, с которой начался надлом», а в памяти образовалась «мертвая зона».
Приближение к ним в воображении тут же спровоцировало появление симптомов, что чрезвычайно обескуражило и даже шокировало М. Анализ своих переживаний на сессии М. продолжила дома, по собственной инициативе начав вести дневник, и подытожила его в рисунке и в стихотворении <...>
Этот неожиданный и стремительный скачок в динамике процесса открыл терапевту «язык(и)» пациентки — она с легкостью вживалась в телесные ощущения, собственно (и только) этим языком говорило ее Я, а, кроме того, она умела «обживать» найденные ощущения, передавая их в рисунках, лепке, рукоделии, стихах.
Но на этом этапе М. не могла еще войти в непосредственный контакт со СВОИМИ чувствами; они были чувствами ЕЁ ОРГАНОВ или ЕЁ ТЕЛА, но не ее собственными.
Их присвоение началось благодаря методике «Письма-послания»; в написанных посланиях, впервые обращаясь напрямую к матери, отцу, отчиму, дедушке и бабушке, М. смогла, по ее словам, «освободиться от тяжелого бремени, которое меня душит, от которого я вся сжимаюсь и задыхаюсь».
Ниже приводится выдержка из протокола сессии.
Терапевт (после «Письма-послания» к отцу): Что сейчас с вами,
М.?
М.: Страшно... Кружится голова... Темно...
Т.: Страшно приоткрывать и показывать свои чувства?
М.: Да! Очень страшно... но носить их в себе еще тяжелее... Они у меня вот уже где! (Подносит руку к горлу.) Они душат меня... Это как тошнота... Меня рвет и никак не вырвет ими... Я сама себя душу, сама себя мучаю... (Вдруг улыбка озаряет лицо).
Т.: Стало легче?
М.: Да! Так много горечи скопилось внутри, перло из меня, а теперь как будто легче и не так страшно... Да, надо выбирать — или носить все в себе, или открываться. (Раскрывает ладони как створки ракушек).
Т.: Да, это так.
М.: Я бы хотела немного отдохнуть теперь. Я устала... Но желудок молчит (смеется). Да, теперь-то он уж «наелся», удовлетворен, кушать не просит!
Т.: Что происходит с вашим дыханием, с вашей позой — плечами, грудью?
М.: (смеется). Я открываюсь изнутри... движения такие свободные появляются, раскованность какая-то... (голос падает). Но кисло, все равно кисло во рту, ох как кисло еще!
В конце диалога М. сказала: «Я как будто учусь говорить, высказываться, не держать в себе... Ну, в конце концов, я драться, бороться за себя учусь... Я же не боролась... только переживала про себя... И к вам, Е.Т., я сейчас швыряю эти камни — ну так, образно. Всем, кто повесил камень на меня, я теперь швырну — нате!» (Сопровождает слова рубящими движениями тела в сторону стула).
После этой сессии М. записывает в дневнике: «...Было противно бабушкино безумие... Я ненавижу мужчин, себя, беременность, ребенка внутри себя — и меня фонтаном вырвало. Поняла, что беременна ненавистью».
Этот кризисный период терапии, сопряженный с открытием в себе и признанием многих тягостных чувств в адрес близких, — переломный этап в становлении ее собственного Я.
Впервые в ее рисунках, до того изобиловавших изображениями ЧАСТЕЙ тела — головы, горла, желудка, сердца и их чувств, появляются изображения ЦЕЛОСТНОЙ фигуры.
На одном из них, названных М. «Прощание с прошлым на пороге нового дома»,
- уходящая в верхний левый угол повозка — «воз прошлых событий»;
- правый угол занимает прочный фундамент, на котором сидит М., похожая на девочку, машущая платочком вслед повозке, под ним надпись: «У меня пока ничего нет, только фундамент».
Во время сессии терапевт инициирует диалог двух М.:
- М1 — в «возе прошлого»;
- М2 — на «фундаменте».
Диалог протекает с постоянной отсылкой к телесному аккомпанементу выражаемых эмоциональных состояний.
Ниже приводится концовка диалога.
(я опубликую фото книги, чтобы был понятнее синтаксис):
<...>
На одной из сессий рождаются три новые М.:
- М1 — «надо»,
- М2 — «хочу»,
- М3 — «которую все теребят и нас**уют».
М. (после приступа тошноты, рвоты, головокружения): «Мне кажется, я пытаюсь защитить себя, по крайней мере, после рвоты я чувствую себя в безопасности...
Сейчас у меня появляется сила... Сейчас мне кажется, я словами могу защитить себя, а ведь раньше я все молчала... и когда мама вешала на меня свои беды... и когда мужчины на**ловали меня, не спрашивали, чего я хочу... Да, мне кажется, у меня появляется сила сказать о том, что я хочу».
На самом деле М. еще сама не знает, чего же она хочет, поэтому снова приходится больше сталкиваться с потребностью «новой» М. еще и еще — словами, действием, голосом — учиться говорить «нет».
<...>
Чутко прислушиваясь к произносимым вначале чисто автоматически словам, опробуя их в многократной вокализации, вслушиваясь в их звуковой рисунок и одновременно отличая возникающие телесные ощущения, М. приходит к открытию, что «все слова имеют чувства».
Вот чем, например, было для нее «омерзение»: «Это чувство очень сложное. Оно вызывается непосредственно манипуляцией с телом. Участвуют обоняние, зрение, слух, неприятные телесные ощущения. Реакция начинается с угрозы.
Если в этот момент не растеряться, оказать сопротивление внутренней силой, голосом, всем телом, то кровь равномерно разгоняется по всему телу, становится жарко, тошноты как не бывало, легкие полностью вдыхают и выдыхают воздух, ноги крепко и уверенно держат.
Ну а если продолжать терпеть неприятное обращение с тобой, то на лице появляется страдальческая гримаса, плечи подтягиваются к голове, вся сжимаешься, руки и ноги холодеют, слабость, желудочек сжимается, и рвет, рвет, рвет...».
Итак, пройден путь в 27 сеансов <...>
Из дневника М.:
«Начала таять та гнетущая душевная боль, появились новые ощущения, осознанным чувствам дали голос, слова и названия. И я заговорила на каком-то своем языке.
Из этого стало понятно, какая душевная травма произошла и пустила корни...
Одним из вопросов у меня сейчас является беременность. Я ее воспринимаю с позиции давления, нажима, какого-то долга, а моя свободолюбивая натура оказывала огромной силы сопротивление.
Возникал конфликт, и воспроизводилась реакция на нас*лие... Постепенно избавляюсь от закоренелых чувств нас**ия, подают голос новые чувства, для начала появляется желание... Изменения произошли в характере...
Растаяла моя непреклонность, мнительность, не держу ни на кого зла в душе.
Настроение стало более стабильным, появилась раскованность в движениях, чувствах.
Удивительно, но стала спокойно реагировать на запахи, которые раньше меня раздражали и вызывали тошноту... Произошли и физиологические изменения...
Стала менее раздражительной, внимание — более сосредоточенным...
Одним словом, увидела и почувствовала себя».
Конец цитаты.
Я остановлюсь, потому что в статье я хотела показать сам принцип осознавания своих чувств, их обживания и освобождения.
История закончилась хорошо, родился прекрасный ребёнок и мучающее М. телесные симптомы больше не возвращались.
Процитирую Елену Теодоровну:
"Тошнота и рвота вначале воспринимаются М. как навязываемые ей, мучительные и изолированные от ее целостного мировосприятия чисто телесные симптомы;
лишь в ходе терапии они начинают осознаваться (и признаваться) как ее собственные способы взаимоотношений с миром, ее невыразимый в словах протест против совершаемого над ней насилия, а в конечном счете как отвержение ею жизни и любви вообще."
Конец цитирования.
Я обозначу общую последовательность переработки травматического опыта:
- сначала разговор о чувствах маловозможен, доступны только поверхностные описания, фантазии - дистанцирование от непосредственно переживаемого опыта;
- как средство выражения чувств подключается рисунок, также отчужденного описания;
- далее появляется рисунок, изображающий голову - происходит как бы пересечение телесного языка и рисунка;
- далее становится возможно адресное выражение чувств собеседнику (в письмах-посланиях) с проживанием телесно данного опыта, что позволяет сопоставить слова, чувства и реакции тела;
- из изолированного описания какого-то явления в теле - это голова, это мой голос, это живот так хочет, из осколков разрозненных ощущений собирается целостное чувствование - "я чувствую это и это";
"Мой голос звучит как плач" - "Я плачу"
"Желудок перекашивает" - "Я чувствую отвращение к человеку, которого люблю, и это тяжело"
- так рождается полноценное ощущения себя и мира.
Тут поясню, что одно и то же вроде осознаваемое чувство мы можем как бы от себя отодвигать, а можем принимать как своё, происходит присвоение чувства себе:
«Это больно» - «Ты делаешь мне больно»
«Это смешно» - «Я смеюсь над тобой»
Поэтому очень важно писать! Поэтому я прошу писать и на занятиях, и в анонимным постах, и в дневниках. В разговоре все эти моменты очень легко ускользают.
Психику, себя и так чрезвычайно тяжело осознавать, а когда мы ещё говорим потоком, то сказанное секунду назад уже улетело, не поймать, не рассмотреть.
Успех в работе с М. в том числе связан с дневниковыми записями, когда, возвращаясь вновь и вновь к чему-то, она постепенно это обживала, присваивала, и оно осознавалось, переставало стихийно мучить.
Из дневниковых записей М.:
"Сначала чувства жили внутри, характер был замкнутый, я не умела говорить. С этими чувствами и эмоциями я жила, не осознавая их.
Первым изменилось сознание. Затем я научилась разным языкам самовыражения.
И я стала чувствовать себя более раскованной.
Когда на занятиях мы стали более конкретно работать над чувствами, я их стала запоминать и осознавать. Эмоции и чувства стали выходить.
Осознанным чувствам дали голос слова и названия. И я заговорила на каком-то своем языке. Постепенно избавляясь от закоренелых чувств наси**я, меняя подход к решению этого вопроса, вопроса о на**лии, подают голос новые чувства, для начала появляется желание...
Изменения произошли и в характере: растаяла моя непреклонность, мнительность, не держу ни на кого зла в душе...
Мне всегда казалось, что я равнодушна к себе. Для собственного Я места не находилось.
Верила в сны, в видения, в образы.
Сейчас я живу в мире. На первом месте сознание, чувства с эмоциями."
Конец цитаты.
Выписала цитаты: Кочеткова Наталья.