Похвалился я недавно красивым закатом, запечатленным мною во время ежегодного летнего похода с ночевкой (выезжаю на несколько дней в одну и ту же платную благоустроенную зону отдыха в лесу на берегу озера), и не хотел говорить о плохом, но теперь всё же потянуло признаться-поплакаться, что отдых мне на сей раз испортили и что досады в этой поездке было больше, чем романтики.
В прошлые годы я специально заезжал в понедельник, т.к. по опыту знал, что до четверга включительно там малолюдно, народ начнет стягиваться к выходным. Действовал по такому же сценарию и теперь — и был очень удивлен и раздосадован, когда при подъезде к излюбленному месту услышал разрывающуюся у какой-то компании колонку, а въехав, увидел, что яблоку негде упасть. Вот тебе и понедельник... Наверное, из-за неблагоприятной международной обстановки люди, отправлявшиеся раньше в чужие страны на моря, хлынули на отечественные реки и озера.
Стал располагаться, осваиваться, устанавливать палатку, носить вещи из машины в арендованную беседку, и уловил неприятный запах, а когда вечером пошел в лес за дровами, понял, откуда этот запах исходит: несмотря на наличие в зоне отдыха трех деревянных туалетов, наши культурно отдыхающие граждане предпочитают ходить в прилегающий к ней вплотную лес — в результате когда оттуда потянет ветерок, зону отдыха хочется покинуть. И дрова в таком месте собирать, естественно, я не стал — вынужден был углубиться дальше в лес.
Кстати, в прошлые годы дрова продавала администраторша, а теперь на мой вопрос о них ответила:
— Пока нет, обещали подвезти.
Санитарные проблемы вонью из леса, массово помеченного гомами сапиенсами, не ограничились. Переночевав, утром я увидел, что какой-то худой белобрысый подросток из семьи, приехавшей на черном седане «Тойота» с транзитным номером и разбившей палатку и дневной прозрачный шатер на окраине зоны отдыха, идет от своего лагеря, держа в руке рулон белой туалетной бумаги, мимо поворота на ближайший туалет. Ну, идет и идет, мне какое дело, и куда он в итоге пришел, я не видел. А когда через некоторое время я отправился в гардероб (расположенный примерно в центре зоны отдыха дощатый закуток без дверей и крыши), чтобы надеть плавки и пойти купаться, то увидел там признаки (в том числе и обрывки белой туалетной бумаги) недавно осуществленного кем-то сами понимаете чего. Сразу подумал на этого белобрысого и, как выяснилось позже, оказался прав.
Далее в течение дня я замечал, что этот подросток, находясь вдали от родителей, матюгается и говорит всякие пакости, в то время как семья его выглядела вполне прилично, распевала в своем шатре под караоке советские песни.
Назавтра утром (т.е. еще через одну ночь) эта семья рано, часов около восьми, стала собираться уезжать, и я увидел, что их отпрыск, в шортах и спортивной кофте, снова идет мимо поворота на ближайший туалет, держа в руке уже не рулон, а некоторое количество оторванной от рулона (или его остатки) и скрученной бумаги. Теперь уж я заинтересованно провел его взглядом: он вошел в гардероб, а через пару минут вышел оттуда, по-прежнему в шортах и кофте, но с пустыми руками, и направился к своему сворачивающемуся лагерю. Я продолжал смотреть на него. Встретившись со мной глазами, он смутился, сунул руки в карманы, опустил голову и стал нарочито, сосредоточенно подфутболивать попадавшиеся ему на пути шишки.
Я подумал, не проинформировать ли обо всем его родителей, но отказался от этой идеи. Ведь, во-первых, я выглядел бы специфически — как шпион, выясняющий, кто куда ходит в туалет, а во-вторых, пусть это станет таким изощренным наказанием для него: приличные родители будут питать иллюзию о том, что у них приличный сын, а он будет бедокурить, шкодничать, чувствовать безнаказанность, терять чувство меры, упиваться вседозволенностью и однажды вляпается во что-нибудь такое... (имею в виду не то, что он оставил в гардеробе, а какую-нибудь неприятность с далеко идущими негативными последствиями).
Вечером того же дня, на закате, в зоне отдыха появились два пьяных субъекта из числа жителей близлежащих деревень. Один из них катил велосипед, на руле которого висел полиэтиленовый пакет с несколькими полными стеклянными и пластиковыми бутылками. Они сели в свободной беседке и стали распивать, горлопаня с матом-перематом на всю округу. К ним подошла администраторша (она обычно дежурит допоздна, часов до одиннадцати вечера):
— Уважаемые, за беседку здесь нужно платить.
— А мы местные жители, нам можно.
— Местным жителям можно только бесплатно посещать пляж, так что — пожалуйста, отправляйтесь туда и там делайте, что хотите, хотя, кстати, распитие спиртного в зоне отдыха запрещено.
— Слушай, ты, умная, мы тебя сейчас в угол поставим.
— А я сейчас вызову участкового, и он поставит в угол вас.
— Ладно, ладно, не заводись, заплатим мы, если надо, — мгновенно утратив спесь, ответили пьяницы вслед администраторше, которая после озвучивания угрозы направилась к своему вагончику у въезда в зону отдыха (видно, подумали, что действительно пошла звонить).
Я на всякий случай сходил к машине, достал из бардачка и положил в карман штанов перцовый баллончик, купленный в начале лета после нападения на меня в городском парке собаки какой-то уродливой породы с ошейником (обошлось, правда, без покусания, но инцидентом были потрепаны нервы).
Администратор уехала, так и не дождавшись оплаты (к пьяницам больше не подходила, а они тоже не проявляли инициативы в выполнении своего обещания заплатить). Я стоя прислонился к дереву и смотрел на озеро и заходящее за горизонт солнце. Наконец пьяницы, позвонив кому-то и договорившись о продолжении попойки в расширенном составе у кого-то на хате, собрались уходить. Один из них, тот, что с велосипедом, замешкался возле так и не оплаченной беседки, складывая недопитые бутылки в пакет и вешая его на руль, а второй в это время подошел справа ко мне:
— Земляк, здорово.
Я нехотя, медленно повернул к нему лицо и сухо, официально, изображая как мог тоном свое превосходство, давая понять разницу нашего положения на социальной лестнице, произнес:
— Здравствуйте, — и отвернулся.
— А чего ты здесь стоишь, смотришь? А, красотой любуешься, да? Ну, правильно, любуйся, отдыхай, у нас здесь красиво. А ты откуда, земляк?
Я, стараясь изобразить высокомерие и недоумение (не знаю, получилось ли), снова посмотрел на него и снова отвернулся, на этот раз не промолвив ни слова, — таким образом хотел дать понять, что на общение со мной ему рассчитывать не стоит.
Однако он не отставал:
— Ну, ты хотя бы не [презрительное обозначение нации из одной соседней с нами страны, начинающееся на букву «х»]? Из Беларуси хотя бы?
— Из Беларуси, — так же сухо, как и поздоровался, ответил я.
— Слава [название одной соседней с нами страны, начинающееся на букву «У», в дательном падеже]! — крикнул в этот момент приблизившийся к нам второй пьяница, с велосипедом.
— Что?! Я тебе сейчас по [нецензурное обозначение лица] съезжу! — закричал на него мой собеседник.
— Ну давай, попробуй! — ответил тот.
Они немного попрепирались и в конце концов, пожелав мне хорошего отдыха, ушли, выкрикивая лозунги, прославляющие нашу страну (Беларусь), а также две соседние с нами страны (с востока и с юга), правительства которых в настоящее время находятся в сильной конфронтации. Ушли от меня, но остановились у соседней отдыхающей компании и попытались наладить с ней диалог по той же схеме: здорово, земляки, а вы откуда, слава такой-то стране, я тебе сейчас съезжу, и т.д. и т.п. И так останавливались у каждой палатки, у каждой беседки, у каждой машины, попадавшейся им на пути.
Утром четвертого дня часов около десяти расходился ветер, небо заволокло тучами, загремел гром, и я скорее, пока не хлынуло, стал собирать палатку и таскать в машину разложенные в беседке пожитки. Так закончился мой неудавшийся отдых.
Добавлю, что на протяжении всего моего пребывания в зоне отдыха я слышал почти от всех отдыхающих мат-перемат: и под плохое настроение, и под хорошее, и просто обсуждая бытовые вопросы, и при своих детях, и при чужих — для связки слов бесконечная грязная нецензурщина. Два дня рядом с моей беседкой занимали беседку какие-то, судя по содержанию их бесед, то ли блогеры, то ли SMM-щики — трое юношей, приехавшие на двух новых, добротных автомобилях («Лада Веста» XRAY и какая-то разновидность «Опеля», универсал). И говорили умные вещи, и речь их была грамотная, фотографировали пейзажи и птичек, но всё — с бесконечным сквернословием.
Больше в эту зону отдыха не поеду, если только не нормализуется обстановка в мире и, как результат, население снова массово возьмет курс на заграничные курорты, чтобы прославлять свою страну своим бескультурьем там. Я сильно разочаровался в наших людях и рассердился на них. Мне 43, но раньше то ли я не замечал окружающего меня морального упадка, то ли сограждане мои такими не были. Только не говорите, что хороших людей всё же больше, чем плохих: было бы больше хороших — плохие затерялись бы в их массе, а пока что получается наоборот.
Сейчас не с моими деньгами, но надеюсь, когда-нибудь разбогатею — и тогда обзаведусь внедорожником (на роскошь не претендую, мне бы «Ниву» или УАЗ) и буду забираться на отдых в какие-нибудь дебри.