Она была удивительной.
Все время сидела на подоконнике, завернувшись в плед, смотрела в окно и задумчиво курила, стряхивая пепел мимо пепельницы. Рядом с ней обязательно стоял стакан, наполненный алкоголем. Я помню, как сидел на стуле рядом с ней, держал ее за руку и пытался понять, о чем она думает. Иногда она все-таки отрывала взгляд от открытого окна и выдавала короткие фразы. «Мне нравится, как шуршат пожелтевшие листья на березе». На следующее утро я заговорил с ней о смысле жизни и сказал ей, что жить нужно ради любви. Она посмеялась надо мной и сказала, что живет, чтобы с пятницы по понедельник спокойно пьянствовать, не отвлекаясь на работу. Она рассуждала о чувствах, об отношениях между людьми, но всячески отвергала вероятность того, что сможет любить кого-то кроме своих друзей. Говорила длинные речи, используя всякие замудренные слова. Я думал, что она пытается высказать свою мысль так, чтобы я ничего не понял. Мне нравился ее голос, но иногда я все-таки уставал ее слушать. Однажды я сказал ей, что она произносит слишком много умных слов, которые не несут никакой смысловой нагрузки. Она разозлилась и в очередной раз нагрубила мне, сказав, что у нас с ней разный интеллектуальный уровень. Да лучше бы просто дураком назвала. Но нет, она избирательно подбирала каждое слово. В этом была она вся. А еще она любила издеваться надо мной. Подай воды, обними, сходи в магазин, принеси плед, унеси плед. Плед. Мне иногда казалось, что она рождена в этом пледе, ведь она никогда с ним не расставалась. Ни с ним, ни с алкоголем. Я помню, как позвонил ей однажды по видеосвязи, когда находился далеко от нее. Она широко улыбалась, а глаза ее светились от счастья. «Смотри, какой классный плед я купила. А еще купила бутылку виски, потому что пора готовиться к осени», - смеялась она. Я считал ее сумасшедшей, но мне интересно было наблюдать за ней. Она издевалась днем. А ночью, свернувшись клубочком спала на моем плече. Я гладил ее волосы, руки, сжимал ее так сильно, будто боялся, что если она исчезнет, меня не станет. Такая дерзкая днем и такая беззащитная ночью. Ее настроение менялось ежеминутно. Она могла сидеть, улыбаться, а через 5 минут я утешал ее и слушал монологи о боли. Я понимал всегда – она ранена. Она на части разбита, а чем – не понимал. Однажды мы так же сидели вместе. Она на подоконнике в пледе, а я рядом на стуле. Она снова оторвала взгляд от окна и посмотрела в мои глаза. «Тебя кто так обидел в этой жизни? Почему ты все время грустный? Кто причинил тебе боль?» Я ответил, что нет никакой боли, что все в порядке. Она молча усмехнулась и закурила. Она видела меня насквозь. А потом она заболела. Заболела мной. А я не мог подобрать лекарство. Я ушел.
Она была удивительной.
