Среди забытых книг советской литературы есть и те, что забыты, возможно, незаслуженно. А ведь они – ключи к пониманию эпохи. История – это факты. Литература – чувства. Часто думается, что чувства всегда одни и те же – радость и боль, ревность и страсть, любовь и ненависть. Но как, к кому проявляются эти чувства? Какие чувства разрешены обществом, а какие запрещены? О чем можно печалиться, чему радоваться – это всё приметы истории.
Мне давно хочется рассказать о романе-эпопее Галины Евгеньевны Николаевой «Битва в пути». Но, по совести, это столь крупное произведение, что я боюсь не охватить и десятой части тех историй и смыслов, что вошли в книгу. Том более чем на 700 страниц… В нем столько линий, что, пожалуй, раскрыть все в одной статье нереально. Есть линия заводская, пожалуй, главная – но есть и большой пласт деревенского, колхозного быта. Есть трудности производства, но есть и несколько любовных линий, и как же мучительно они сплетутся… Роман ругали современники за это обилие направлений, но сейчас роман радует попыткой всеохватности, и это честная попытка. Многое в книге удалось. Думаю, я ещё не раз вернусь к этому роману, здесь есть и любимые мной герои, и прекрасные приметы времени.
А сейчас, пожалуй, я остановлюсь на главном, что проходит через роман – противостоянии двух непримиримых подходов к социалистическому производству, представленному главными героями – директором завода Вальганом и главным инженером Бахиревым.
Написана эта книга была в 1957 году. А события происходят в 1953. И начинался роман сразу остро и страшно главой «Мартовская ночь»:
«Всё было необычно в эту ночь, но невероятное воспринималось как должное, а обыкновенное вдруг поражало своей противоестественностью.
…слово «смерть» стояло в воздухе, но слово это, обычно связанное с торжественной неподвижностью, в этот раз вызвало движение, подобное обвалу.
Пожилые женщина и мужчина шли, тесно прижавшись друг к другу. Подняв залитое слезами лицо, женщина говорила:
- Мы привыкли: победа – это он! Гидростанция – это он! Лесные полосы – это он! Как же без него?»
Два главных героя, директор большого тракторного завода Вальган и главный инженер Бахирев едут по Москве в Дом Союзов, где лежит для прощания тело Вождя.
«Тревога… Боевая тревога… Канун перемен, - подумал Бахирев. – Каких? Что умрёт с этой смертью? Что будет жить вечно?»
Столкновение и последующая борьба Вальгана и Бахирева – попытка ответить на вопрос о вечном и преходящем – как это понималось в те годы.
О смерти, о похоронах Сталина будут много писать потом – в 80-90-е литературу накроет волной антисталинской литературы. Но так, как писала Галина Николаева в 50-е, по горячим следам, пожалуй, не писал никто. Без разоблачительства, без надрыва – как было. Как чувствовалось. А чувствовалось, что как прежде уже не будет. Но как будет, что изменится – было неясно, и от этого тревожно.
Дмитрий Бахирев отправлялся на новое место работы. И это тоже тревожило – строить тракторы… Как? Всю свою жизнь он вложил в танки. Он любил танки, он знал производство, он привык выполнять боевую задачу – обеспечивать армию новейшими машинами.
А тракторы? Они живут годами, бороздя совхозные поля. И у них то и дело ломаются детали…
«Представить себе танк, у которого сами по себе во время боя ломаются детали?! – думал Бахирев. – Если б мы давали армии такие танки, нас надо было бы карать жестоко!»
Завод Вальгана числится в передовых, но дотошный инженер Бахирев, вникая в новое для себя производство, обнаруживает, что за блестящим фасадом – новеньким конвейером и парой отличных цехов под стеклянными крышами, с цветами у станков – спрятаны цеха, где станки старые, где нарушается технология, где грязь и запустение… Бестолковая логистика, перебои в снабжении, отсутствие элементарной научной организации труда – Бахирев не понимает, как не хотят видеть этого ни директор, ни технологи, ни партком.
Зато трескучих речей об энтузиазме на заводе хоть отбавляй. Главное – план! А какой ценой он даётся, сколько деталей летит в брак – никого не волнует.
Интересно, что в годы, когда со страниц газет, журналов и книг несутся призывы к трудовой доблести, к всеобъемлющему энтузиазму, к повышению производительности, Галина Николаева пишет о том, что часто эти призывы – лишь маскировка чьей-то бесхозяйственности и неорганизованности:
«— У нас не бывает срывов программ… По крайней мере, не бывало до этого времени, - отчеканил Уханов. Он хотел сказать: «Не бывало до вашего прихода, а теперь, возможно, и будут».
— Не бывало потому, что простои оборудования покрывались за счет энтузиазма и доблести.
— Вы против энтузиазма и доблести? – спросил Уханов.
— Против! – отрезал главный инженер.
— Вот как?!
— Я против доблести и энтузиазма, когда ими покрываются недостатки организации».
А секретарь обкома лишь требует увеличения плана, досрочных рапортов да громких достижений…
Вера в партию в то время была безграничной. Уверенность в том, что лишь отдельные товарищи ошибаются, вредят, строят карьеру, а не ведут за собой по пути коммунизма была колоссальной. Автор романа не пытается очернить советскую власть – она стремится показать, к чему приводит погоня за премиями, наградами, репутацией «лучшего, передового завода». Однако ведь всё, о чем пишет Галина Николаева – это было узнаваемо. И не было единичным явлением…
Неповоротливая плановая экономика имела свои недостатки, но на их исправление требовалось время. Ресурсы. Возможность оперативно реагировать на изменяющуюся ситуацию. А партия и весть экономический строй требовали – БОЛЬШЕ! РАНЬШЕ! ДОСРОЧНО!
И в этой ситуации крайне добросовестный Дмитрий Бахирев оказывается в непонятном ему вакууме. На танковом заводе всё было подчинено тому, чтобы выпускать качественные боевые машины. Почему никто на заводе не заинтересован в том, чтобы наладить производство тракторов так, как полагается по технологии? Его план реорганизации, подразумевающий остановку и перестройку ряда цехов вызывает возмущение Вальгана. Но и Вальгану Бахирев оказался не по зубам. Он упорно гнёт ту линию, которая пойдет на пользу не руководству, но заводу и его продукции, а в конечном счете тем совхозам и колхозам, трактористам и механизаторам, которые будут работать на этой технике – а значит, государству и народу.
А тут ещё новая беда – на тракторах, выпущенных заводом, летят противовесы. Причем так, что пробивают бока тракторов – «как от бронебойного» - сравнит Дмитрий Бахирев.
Но эти же тракторы идут на Сталинскую госпремию. Большая честь для завода! А непокорный, непонятный главный инженер, видя недостатки машины и бездеятельность руководства завода заявляет, что напишет в Москву докладную. Это не личная борьба против директора – это принципиальность человека-патриота.
И вот тут у Николаевой блестящий пример советской риторики – и демагогии, которая выворачивает наизнанку всё дельное, которая превращает белое – в чёрное:
«Ваше устное заявление – дело вашей… чистоплотности и совести. Но это документ, и документ политический. Вы здесь обливаете помоями всё советское тракторостроение и превозносите заграничные марки. Это уже не техника. Это политика. Очевидно, так и будут это рассматривать».
Так было. Кто-то видел в критике очернительство, кто-то – борьбу за светлое будущее.
Но дело было не только в заводе. Семьи Бахирева тоже касаются заводские разговоры. Сын дерётся в школе, его не принимают в пионерском отряде – взрослые разговоры о том, что главный инженер ничего не понимает в тракторостроении и его скоро прогонят, слышат и дети. Жену не принимает местное общество. А ей так хочется жить спокойно, благополучно, «как люди живут».
Медленно, постепенно у Бахирева начнут появляться единомышленники, увидевшие, почувствовавшие и поверившие в перемены. Начнут выходить «честные детали» - действительно соответствующие технологии, а значит, долговечные и надёжные.
По сути, Бахирев задумывает авантюру – пока Вальган уезжает в Москву, он решает организовать перестройку нескольких цехов. Конечно, не один – с единомышленниками. Но беда главного инженера в том, что он не посоветовался… с парткомом.
И вот это, пожалуй, самая дикая на сегодняшний взгляд ситуация – то, что реорганизация цехов завода вопрос компетенции коммунистической партии. Нынче мы уже привыкли, что основная функция партии – политическая, но зачем бороться за власть в однопартийной системе? Незачем. И партия берёт на себя хозяйственную функцию. А что касается парторга завода Чубасова, который, в общем-то, должен определять, правильно или неправильно движется завод по пути социализма, так парторг даже не имеет технического образования…
По счастью, Вальган задерживается в Москве, но всё же возвращается задолго до того, как переоборудованные цеха начнут давать план (надо ли говорить, что за время реконструкции все плановые показатели слетели с нормы?)
Партсобрание. И… неожиданно для Вальгана рабочие вступаются за главного инженера, которого сначала не принимали. Но за угрюмым, суровым фасадом они-то увидели, как постепенно, шаг за шагом реально улучшаются не только условия труда – даже бытовые вопросы с подачи инженера стали понемногу решаться.
А вот это Вальган уже воспринимает как подкоп под его авторитет. Начинается серьёзная борьба, когда один увлечен задачей делать отличную продукцию, а другой стремится к тому, чтобы завод «гремел» в Москве, в ЦК партии, в Министерстве. Такой вот "эффективный менеджмент" сталинского периода.
И директор завода добивается того, чтобы Бахирева сняли с должности главного инженера. Только для Дмитрия уже невозможно бросить завод, он просит оставить его хотя бы на унизительной (потому что назначали на неё либо совсем молодых, либо бестолковых) должности сменного инженера, лишь бы быть ближе к производству…
Только нечаянная, запоздалая, яркая и горькая любовь, случившаяся с Дмитрием, даёт ему силы бороться.
Время покажет, конечно, правоту бывшего главного инженера. Но победа эта будет с привкусом пепла.
Пожалуй, здесь я прервусь – кто заинтересовался, прочтет финал сам или посмотрит фильм, который, хоть и не вместил, как водится, все моменты и тонкости, всё же более-менее соответствует книге.
Написанная как производственный роман, «Битва в пути» сейчас читается совсем по-особому. Можно читать ее как роман о столкновении передового и косного на пути к коммунизму, можно – как роман о чувствах и отношениях, а можно – как компромат на советскую власть. Очень уж много в романе того, что сейчас воспринимается как абсолютная экономическая глупость.
Интересен роман и тем, что в эпоху, когда положительные герои соцреализма были красивы мужественной красотой, говорили горячо и взволнованно, шуткой или лукавой усмешкой завоёвывали сердца народа – словом, были образцово-показательными сангвиниками-интровертами, Бахирев вообще не вписывается в схему. Интровертен до отвращения. Тяжёл и неповоротлив. Производит впечатления тупого бегемота (это слова рабочих!) с нелепым хохлом на макушке. Договариваться не умеет. Зато умеет думать, честно и детально делать своё дело, признавать ошибки и не сворачивать с пути, который считает единственно верным, который ведет к победе в битве – битве в пути к коммунизму.
Читайте. Думайте. А я остаюсь искренне Ваша – Умная Эльза.