- Валюша-сестренка, дорогая, привет! У моих соседей пожар был, мальчонку пятилетнего еле откачали, пока слабый еще очень, но врачи говорят, что жить будет - уж больно боевой у него характер. Только у нас на севере не восстановиться ему, холодно и солнца нет.. Вот и хочу попросить тебя его к себе на лето взять. Подумай, со своими посоветуйся.
- Ой! Батюшки! Да как же так! - запричитала Валя, или тетя Валя, так обычно звали тридцатилетних женщин, - О чем тут думать! Привозите! У нас же солнце, воздух, сосны, Иссык-Куль! Кумысом отпоим, мясом откормим, да и фрукты - овощи скоро пойдут.. Где трое, там и четвертый. Справимся. Старшие присмотрят, а с мелким бегать будет вместе. Пусть привозят!
Мать с отцом уже неделю по очереди дежурили в больнице. К Моте в палату реанимации их не пускали, но и не выгоняли из коридора, понимали. Вот и выдался тебе високосный год. Не даром в народе говорят, что високосный год пришел - жди беды. 30 декабря беда все таки пришла. Старшая дочка в школу на дискотеку убежала, а младший дома один остался. Как и где коротнул телевизор уже разбираться не стали. Но похоже малыш самоотверженно боролся с пожаром, пока угарный газ не свалил его. Когда пожарные справились с пламенем и нашли безжизненное тельце, уже шансов не было.. Вынесли Мотю из дома, положили на снег, минус 32 градуса было, для города с субарктическим климатом, нормальная зима. Пока скорая приехала, так и лежал на снегу…
В больнице остались только действительно очень больные. Так уж устроен человек, что в Новый год, всеми правдами и неправдами, с клятвами лечащим врачам, что ни грамма в рот не возьмет, отпросится и прибежит домой. Как Новый год встретишь, с кем встретишь - так его и проведешь, так у нас заведено.
Матвей Альбертович, заведующий отделением реанимации, дежурил уже третьи сутки. Дежурный доктор пришел на работу с бодуна, допустить до больных заведующий его не мог, лишних рук на замену нет, вот и остался сам. Спал, как все доктора во время дежурства набегами: где присел - там и уснул. Доктор, как профессиональный разведчик, точно знает, что через 20 минут он проснется и пойдет делать свое дело, обычное дело- спасать людей.
Доктора тоже бывают заядлыми курильщиками. Вот и выскочил Матвей в минус 30 на улицу затянуться, а в это время трупик мальчонки привезли. Санитары прикурили у него. Настроения не было, к смерти привыкнуть невозможно, особенно детской. Рассказали про пожар. И что-то дернуло в этот момент Матвея. Не можешь определить сразу профессионализм это или чутье, или толчок Ангела-Хранителя, а может и то и другое сразу. Но доктор подошел к мальцу, потрогал и схватив его с каталки, рванул в реанимацию. В оледенелом тельце где-то задержалась душа…
Уже пошли 7 сутки.
Все эти дни для Матвея был только один главный пациент, да еще и тезка оказался. Не часто встретишь человека с отчеством Альбертович, а тут и имя и отчество одинаковые. Матвей немного стеснялся его, и всегда рассказывал историю, что его дед был строгих правил: называл всех детей по православному старому календарю и сына пришел называть Альвианом, но паспортистка уговорила немного осовременить имя, и так появился Альберт. Это был единственный раз, когда дед сделал, что-то не по-своему. Матвей в душе дедом гордился, но всегда приговаривал: вот такой мне упертый характер от деда достался. Хоть иногда тяжело было жить с таким характером.
Матвей Альбертович шел по пустому коридору и услышал слова молитвы. Советское государство всех сделало атеистами, но так уж устроен русский человек, что в сложной ситуации он вспоминает о Боге, и слова молитвы приходят сами собой. От куда, почему? Сегодня канун старого православного Рождества, 6 января. В сторонке молился отец Моти, серьезный взрослый мужик, партиец. Матвей замедлил шаг, остановился и с языка сами слетели слова «Отче наш». Через минуту очнулся и зашел в палату к мальчику.
Ребенок был подключен к аппарату искусственного дыхания. Рядом стояли капельницы. Иначе как чудом его спасение не назовешь. К отравлению угарным газом, от лежания на морозе, добавилось еще и двустороннее воспаление легких. Но как раз именно мороз замедлил все процессы в организме и не дал мозгу умереть, не дал свернутся крови и это тоже было из разряда «невозможно». Матвей осмотрел маленького пациента, убедился, что состояние стабильно тяжелое, но стабильное, присел на край кровати:
- Эх, знать бы какие у Бога на тебя планы, тезка?! - в это мгновение малыш открыл глаза..
Дальше пошли месяцы восстановления…
Лето на Урале выдалась жарким, люди сидели на террасах кафе, разговаривали, смеялись, музыка тихо доносилась из внутренних помещений.
Матвей, после трудового дня на заводе, иногда позволял себе выбраться, покурить кальян. Когда завод - твоя жизнь, твоя работа, твое хобби, когда создал его с нуля, 12-14 часов рабочего дня пролетают незаметно.. Но иногда и этому стальному организму надо расслабиться.
- От нас прямые рейсы запустили в Бишкек.
- Да? В Киргизии очень красиво, я там в детстве жил полгода или даже больше.
- Ого! Как тебя занесло?
Мне 5 лет было. Я только помню, как сеструха в школу на дискотеку убегала, а я ей сказал, чтобы телик не выключала, там что-то интересное перед Новым годом показывали. Дальше провал, темнота, полная темнота, очень долго. Потом вдруг из темноты выплыла огромная ростовая кукла, как Пьеро, она была очень большой и белой, шла на меня, а я не мог ни закричать, ни шевельнуться и мне было очень страшно. Ведь я совсем один. Это так страшно, когда ты один, а вокруг никого. Потом, мне уже рассказали про пожар, про то, что я на снегу долго лежал, пожарные решили, что я умер, про то, как я долго болел. И на Севере мои легкие не могли восстанавливаться нормально, нужен был хороший теплый воздух, и меня отправили к сестре соседки в Киргизию. И я там жил. Отец за мной только осенью приехал. Раньше люди были проще. Тетя Валя, такая настоящая дородная украинка, приняла меня как родного. Я это знаю, потому что родители потом всю жизнь с ней списывались и созванивались.
Матвей затянулся, выпустил дым и продолжил.
Ты спрашиваешь, почему у меня в доме такие огромные окна и шестиметровые потолки, думаю это с того времени, с Киргизии. Меня ж привезли на Иссык-Куль весной. На Севере еще полно снега, метели, ну представляешь.. А там было очень тепло, солнце так ласково пригревало, что не хотелось шевелиться, да и сил, видимо, у меня еще и не было. Все вокруг цвело: и деревья, и цветы, поля красных маков повсюду, куда только взгляд ни кинь, но запаха я не чувствовал, видимо, после пожара. Дом был старый и маленький, деревянный, с низкими потолками и обычными маленькими деревенскими окнами. Я лежал на старой атаманке, и мне все время казалось, что не хватает воздуха, я его пытался заглотить, задержать в себе, но было больно, как будто сердце превратилось в колючую льдинку, и как только легкие наполнялись воздухом, эти осколки впивались в легкие.. Но через пару месяцев я оклемался и уже выходил с пацанами на улицу, а к осени носился так, что штаны на мне не успевали зашивать.. Но это ощущение, что мало воздуха, что может его не хватать, осталось во мне навсегда.. По-этому и окна большие и комнаты большие и дома, и на заводе, я сам проекты накидывал архитектору. Может и не практично, сейчас в моде стали и площади меньше, и потолки ниже с целью экономии тепла, но этот дом - часть меня … Подхожу утром к окнам, взгляну на солнце, вздохну и чувствую как легкие расправляются, и как-будто, что-то неведомое дает мне силы жить, все невзгоды, проблемы, становятся не такими уж и глобальными что ли, и план их решения выстраивается в голове сам собой… Ну и пошел делать, строить, производить, да в общем-то обыкновенный у меня завод, со всеми обыкновенными вытекающими повседневными вопросами..
Матвей Альбертович замолчал, сидели молча, затягивались по очереди. Просто летний вечер, тепло, расслабляешься, совсем не хочется шевелиться. Солнце спускалось все ниже, небо из золотого стало розово-красное с широкими мазками синевы. Будто щедрый художник не жалел красок на своем бескрайнем холсте.
Знаешь, вот и сейчас, когда моя семья ушла из дома, у меня переодически холодеет на сердце и становится очень страшно, страшно что я остался совсем один. Да у меня хватает работы, у меня столько дел, я создаю нужный продукт, но все эти люди окружающие меня, не могут заменить тепло любимой женщины. Конечно перезнакомился со многими бабами, вроде и красивые, и хорошие, и умные, и добрые, но все не то. А когда приезжаю вечером в пустой, хоть и такой любимый дом, даже большие окна не спасают от темноты которая наступает на тебя от тоски. Сижу за компом и все кажется, что младшая сейчас забежит, обнимет и скажет, не спится мне, пап, можно с тобой посижу.
А недавно мне приснился странный сон. Как-будто я снова на Иссык-Куле, весна, тепло, все цветет, маки вокруг. И сижу я на берегу, и вижу мужчина, такой молодой, идет, светлый такой, подходит ко мне, садиться рядом. И говорит: «Ну что Матвей, чего пригорюнился?» Ну я все выложил, про развод, про то что один остался, про то что я всегда знал как и что делать и делал, а теперь совсем не знаю как вернуть ту, которая была столько лет рядом, в общем рассказываю ему как мне хреново жить одному и что мне делать с таким упрямым характером не знаю».
А он мне и говорит: «Матвей, ты в этом мире не один. У каждого человека, который пришел в сюда, есть рядом те, кто ведет его по жизни, есть те кто поддерживает его. И каждому человеку дается то, что он дает другим. Чтоб попроще было объясню: ты даешь людям работу - тебе дается работа, ты даешь деньги - тебе даются деньги, ты даешь любовь - тебе приходит от людей любовь, доброту дал - доброту получил, заботу дал - получил заботу, а вот если нахамил - тебе нахамят в ответ, обманул - тебя обманут, безразличие проявил - не жди внимания, спасибо не говоришь - тебе тоже никто не благодарен, надурил - тебя надурят.. Продолжать или уже понятно?»
«Жену хочешь вернуть - вернуть-то можно, удержать трудно будет. Но ты спрашивай, тебе ответят, подскажут. Только принимай все как есть и смотри на подсказки».
Матвей опять замолчал. Затянулся.
- А дальше то что?
А дальше я проснулся, сердце стучит, воздуха не хватает, в груди как-будто моя колючая льдина опять шипами во все стороны давит. Думаю, хана мне. Дышу, сон вспоминаю. И не поверишь, вслух говорю:
- Ну ребята, уже не бросайте! Господи, подскажи, какие у тебя на меня планы?
P.S. Уже стемнело. Мы пошли к машинам. За щеткой дворника на лобовом стекле у Матвеевой машины торчала рекламная бумажка: «Цветы для вашей любимой!».
