Начало: https://zen.yandex.ru/media/id/5ef6c9e66624e262c74c40eb/krai-strany-ch1-62d5165ddcd5e07f1fe2b46f
Дома у нас гостил отчим Ирины. Мы уже давно заметили, что с каждым его приездом происходило что нибудь хорошее. Вот и сегодня я всех обрадовал сообщением.
- Ну отец! Ты как всегда предвестник хороших новостей. Нам дают трехкомнатную.
- А этаж какой?
- Ирина. Я даже не посмотрел еще. Ого, этаж второй. Даже балкон есть. Ничего себе. На юге это предел мечтаний. За что нам такая роскошь? Есть повод для застолья.
На второй день командир полка остановил меня на лестнице штаба.
- Ибрагимов. Как Вам квартира.
- Спасибо товарищ командир. Семья в восторге.
- Вот и хорошо. Вы ее заслужили.
Позже начальник штаба рассказал, что споры при распределении квартиры были.
Но их пресек командир полка одной фразой.
Ибрагимов за два месяца столько сделал, что остальные за годы не могли выполнить. Все, вопрос решен. Оформляйте решение.
Пользу из ситуации извлек председатель. Который через неделю намекнул.
- Товарищ майор. Когда вторая бутылка «выставится»?
- А ее уже нету…. Мы с командиром выпили.
- Как с командиром? Он же не пьет… с подчиненными. А может быть и … совсем.
- А Вы какого командира имеете в виду?
- Нашего. А какого еще? Фадеева Николая Николаевича.
- «Ширше» надо думать товарищ подполковник. Есть командиры и повыше.
Зам по ИАС задумался. А я не лукавил. Тесть был командиром взвода на Калининском фронте, где и получил тяжелое ранение, сделавшее его инвалидом. Уже одним этим он был выше всех нас.
Почти месяц мы ждали когда квартира освободится. Потом небольшой ремонт и первого декабря мы вселились. Основной ремонт оставили до лета. Дочери получили в свое распоряжение отдельную комнату. Спальня стала и кабинетом. Все вечера были заняты подготовкой. Если в прежнем полку самым длительным процессом подготовки к полетам были карты, то здесь все наоборот. По одной карте можно было летать месяцами. Маршруты были постоянные. Инструкторский полк работал со слушателями. После обучения в учебной части Центра летной подготовки, они прибывали к нам. В новом полку было три типа самолетов и четыре типа вертолетов. Поэтому он и назывался противолодочный смешанный авиационный полк. Поговаривали, что в плане и прибытие ТУ-95 из Кипелово вместе с экипажем.
Перед самым Новым Годом командир полка вновь вызвал меня.
- Ибрагимов. Вы хорошо знаете свой прежний личный состав? Правый летчик К. не склонен к употреблению спиртных напитков?
- Могу Вас заверить, он не пьет.
- Спасибо. Свободны.
Перед очередным партийным собранием Фадеев нашел время меня упрекнуть.
- Что же это Вы меня в заблуждение вводите. Журавлев говорит, что К. слабый летчик, а нам такие не нужны.
- Командир. Вы меня спросили, пьет ли он? Я еще раз говорю- не пьет. А вот какой он летчик Вы не спрашивали, да я и не ответил бы Вам, я штурман.
В результате интриг в плане перевода оказался собутыльник командира экипажа.
К концу января получили «классные» деньги. Скинулись на банкет. С удивлением узнал, что командир вычеркнул из списка участников застолья несколько офицеров. Начальник штаба пояснил, что эти товарищи не выдержали испытания спиртным.
- Нашему командиру достаточно один раз попасться в неприличном виде и все.
- Вы же помните Константин Ефимович. У нас тоже такой был командир, Потапов. Он сейчас Командующий Авиацией Северного Флота. Так вот он говорил, что пьющий летчик для него уже не летчик… никогда. И какой вывод.
- Тебе это не грозит. О том, что ты не пьешь, знают уже все. Мне даже как- то командир спросил, что нет ли еще пары офицеров как Ибрагимов для перевода к нам. Я пошутил, что ты один такой. … А может быть и не шутил.
Банкет на втором этаже в торговом центре прошел весело. Я перезнакомился поближе со многими гостями. Одна деталь мне не понравилась. Основной состав участников и я тоже были без жен. Мальчишник и все. Но все гости и начальство были со своими подругами. И здесь своя форма неравноправия. Как и везде в Армии.
За столом скучал заместитель командира полковник Сухенко.
- Николай Иосифович, о чем загрустили?
- Да вот думаю. Откуда к нам занесло штатского, который танцует с моей женой.
- Не проблема. Сейчас выясним.
Я остановил танцующих.
- Здорово мужик.
Тот нехотя оторвал правую руку от бедра стройной женщины и небрежно подал мне. Я пожал мягкую кисть вначале легко. Потом посильнее. Потом еще сильнее. Второй рукой «Мужик» пытался освободится от рукопожатия. На глазах его появились слезы. Я бережно довел заблудившегося посетителя до двери в общий зал ресторана, и отпустил. Потом вернулся к одиноко застывшей даме.
- Извините Людмила Ивановна, что оставил Вас на некоторое время. Но так как музыка продолжается, окажите честь закончить танец.
Несколько кругов вальса и мы у стола.
- Спасибо за танец. Он был великолепен.
Полковник привстал.
- И тебе спасибо. Как у тебя все просто.
Летчики народ глазастый. Ведущий вечера, бывший замполит полка пенсионер Воронин Александр Иванович, решил обратить внимание всех ко мне.
- А сейчас мы послушаем нашего нового товарища. С необычным именем Заки Гарифович, так кажется.
- Товарищи. Мы уже почти час за столом, а одного из главных тостов еще не было. Но перед ним я расскажу короткую национальную, татарскую притчу. У христиан человек попадает после смерти в Рай или в Ад, по результатам образа жизни. А у татар немного иначе. Мужчина попадает в Рай или в Ад тоже по тем же причинам. А вот женщина только в Ад. И черти начинают кидать в нее горящую смолу. Но к тому месту на теле женщины, к которому прикасался мужчина, смола не пристает. И не важно, поцелуй это или простое прикосновение. Так давайте выпьем этот божественный напиток за женщин, которым не страшен даже Ад!
Все встали. Выпили. Поставив бокалы на стол, наградили меня аплодисментами. Ведущий добавил. Они всегда должны подводить итоги. Они поэтому так и называются.
- Жаль, что я не знал этого товарища, когда я уходил на пенсию. Я бы оставил его… за себя.
На вооружение должен поступить новый самолет. Вернее самолет прежний. Но «начинка» совершенно другая. И в названии появилась буква. ТУ-142 М. Из гарнизона Авиации Северного Флота Федотова на переучивание прибыл целый полк. Вечером в квартире раздался телефонный звонок.
- Майора Ибрагимова можно?
- Он уже у аппарата и внимательно слушает.
- Не узнаешь?
- К стыду своему вынужден сказать правду. Богатым будете.
- Быстро же ты забываешь про долги свои. Коньяк еще когда проиграл?
- Матанцев?
- Вспомнил, черт. Но коньяк нам не нужен. Его в магазинах навалом. Нам бы вина попробовать… хорошего.
- Как скажете. Ваше право. Завтра командир едет на планерку. У него и заберете канистру. Содержимое ваше, посуду сохраните. Потом заберу. Каким ветром вы в Николаеве?
- Да вот людей привез на новую технику учиться. Месяца на три, не меньше.
- Я рад звонку. Встретимся поговорим.
Вечером начальник штаба сам принес мне пустую тару.
Полковник просил передать спасибо и приглашал в гости. Он заместитель командира дивизии. Откуда он тебя знает?
- Да летал я с ним… давно уже. Растут люди. Но не все.
Так как я стоял на штате оператора меня командировали на обучение в Центр. В субботу я приезжал домой, а первым рейсом понедельника возвращался на учебу. Поездки в холодном автобусе, привели к недомоганию. Жена советует отлежаться денек, но я еду на занятия. В Николаеве не могу уже ходить. Врачи кладут меня в лазарет. Температура под сорок. Двустороннее воспаление легких. Меня навещают товарищи из ОДРАПа, они здесь тоже на очередном переучивании. В субботу в палату «прорывается» мой бывший командир Колобов.
- Ты что учудил? Не позорь северян. Заболеть при минус пятнадцати. У нас под сорок пять выдерживал. Ослаб ты.
- Подожди Витя. Послушай. У меня дома еще хуже. Жена с гипертоническим кризом и никак давление не могут сбить. Там бабушка по дому помогает. Завтра воскресенье. Из Челябинска тесть прилетает. Сегодня суббота. Надо один день им продержаться. Съезди, если не трудно. Разберись на месте, что им надо. Там в магазин сходить или еще что. Денег на дорогу дам.
- Ты, что? Сдурел? Какие деньги? Я сейчас доложу старшему курса и еду на вокзал. Приеду расскажу все. Лежи давай,… южный человек.
В воскресенье вечером он вновь у постели.
- Все. Деда встретил. Продуктами запаслись. Но с давлением улучшений нет. Врачи строго настрого запретили вставать. Угроза инсульта пока сохраняется. Я их успокоил, сказав, что ты почти здоров. Соврал немного. Но ты меня не подводи, выздоравливай.
Друг ушел, а я долго еще думал о новом испытании. Почему никто из соседей не помог?
Об учебе уже речь не шла. Экзамены на допуск к полетам я сдавать не стал. Надобность в этом отпала по очень важной причине. В штат полка наконец ввели самолет Ту-95 рц. На нем и буду летать с любого места. Нет худа без добра.
Младшая дочь пошла в школу. Ирина работала. Я катался между двумя городами, Николаевым и Очаковым. Порой неделями приходилось жить в гостинице Центра. Хорошо, что у нас была своя постоянная комната. Я уже начал привыкать к такому режиму работы. Жена уже не спрашивала, «а нас не переведут обратно?» Беспокоило одно. Мать писала, что с каждым годом им все труднее жить под скалой и на затопляемом весной берегу. Я предложил маме подумать о переезде. Мне служить еще не меньше десяти лет. А если бы они были рядом, то мы могли бы помочь родителям. Мама серьезно отнеслась к моим словам и обещала подумать об этом… летом.
Весенний отпуск всегда проблема. Здесь делать нечего. Рыбалка запрещена.
- Ирина. Давай съездим в Питер к Темьяновскому в гости. Он еще в академии.
- Неудобно как то. Может быть они и приглашали просто так, из вежливости?.
- Никаких «неудобно». Мы не надолго. А у них мы будем только ночевать. В Эрмитаж хочется. К Шамаевым по дороге заедем. Предлагаю турне «по местам боевой славы».
В «Северной Столице» снега уже не было. Первый вечер у друзей провели за столом. Потом два дня путешествия по залам всемирного музея утомили водопадом впечатлений.
- Ты знаешь Ирина. У мусульман есть одно из условий веры- это «Хадж», посещение святых мест в Мекке. А у всех остальных должно быть посещение, хотя бы раз в жизни, Эрмитажа. Ну не может считаться культурным человек, не побывавший здесь. Спасибо, что согласилась.
Поражало одно. Как может человек все ЭТО создать? Картины, мебель из самоцветов и скульптуры. Никакие книги не заменят увиденное «воочию». С ума сойти можно. Хорошо что мы не художники и дикая ревность к чужому мастерству нам не грозила. К тому же посещение концерта Польской эстрады нас быстро вернуло в современный мир. Анатолий специально организовал посещение и музея Военно- Морского Флота. За неделю мы увидели столько, сколько даже не читали. А я считал свою библиотеку по искусству неплохой. Наивный. Город понравился.
Возвращаясь из военкомата, с отметкой в отпускном билете, еле втиснулся в трамвай. Трех копеек не было. Я бросил «пятак» в монетоприемник и оторвал билетик.
- Молодой человек. Как Вам не стыдно? Вы же неправильно оплатили проезд.
- Как неправильно? Я даже больше положил… .
- Вот я и говорю Вам, неправильно. Я сейчас положу копеечку, а «двушку» отдам Вам. Как сдачу. Понятно.
Опрятная старушка положила в мою руку «двушку» и оторвала билетик и себе. Бросив «копеечку».
-Извините меня пожалуйста. Я не знал, что это неправильно. Спасибо, что подсказали.
- Да ничего. Я сразу поняла, что Вы приезжий. До свидания молодой человек.
Друзья нисколько не удивились эпизоду.
Здесь народ особый. И отношение ко всему особое. Но самое уважительное … к хлебу.
Не дай Бог тебе, не бросить, а уронить его. Так что будь повнимательнее.
Обратная дорога не оставила впечатлений. Может быть «губка чувств» уже не могла ничего «впитать».
Сразу после окончания работ в огороде, приехала мама. Мы сравнительно быстро нашли дом за приемлемую цену в ближайшем селе с «литературным» названием Черноморка. Через два месяца родители продали дом в Миньяре и переехали на Украину. Решение принимала мама. А папа ворчал, что природа здесь бедная, заборов почти нет. Но потом когда научился у соседей делать свое вино, то поменял мнение.
- А здесь не так уж и плохо. Забор мы с тобой сделаем сами. Баню тоже. Пятьсот кустов винограда. О чем еще можно мечтать?.
Неумение обрезать виноград и нежелание этого делать из жадности через год вылилось в гибель почти половины виноградника. Засушливое лето частенько губило и часть урожая овощей. Просто уральская агротехника совершенно не подходила к земледелию юга Украины. Зато на базаре можно было купить все. Двух пенсий родителям хватало.
Лето восьмидесятого запомнилось шумихой вокруг Олимпийских игр. Мы подготовились к ним особенно. На все «классные» деньги и на накопленные триста приобрели в Одессе огромный цветной телевизор. Это чудо техники еле влезло в Москвич. Но изображение разочаровывало. Своего ретранслятора в Очакове не было. Удовольствие просмотра зависело от «погоды у моря». Еще мы заметили, что на юге деньги не копятся. Слишком много соблазнов. Не то, что в лесу.
Нам всем было сообщено, что в отпуска билеты будут выписывать в обход Москвы. А в столицу отпуска переносятся. Мой знакомый с острова Майский поинтересовался.
- Ты что планируешь на день Флота?
- Пока ничего.
- Я приглашаю тебя с женой на мой день рождения в ресторан. Форма одежды произвольная.
Он только что вернулся с боевой службы в Средиземном море и жаждет веселия. Начальник разведки иногда показывает мне приемы рукопашного боя. Но это не главное в общении. Мы оба любим джаз и Высоцкого. Каждая новая запись- событие. У нас даже магнитофоны одинаковые.
Мы в отпуске, поэтому на построение ходить не надо. Вечером в своих лучших нарядах мы уже в ресторане «Дельфин». Столик сервирован на шесть человек. Я уже приготовил тост, но Стас не дает нам ничего произнести. Он встает.
- Я понимаю, что мы собрались гулять. Но промолчать не могу. Сегодня ночью умер Высоцкий. Мне уже с утра позвонили из Москвы. Официального сообщения мы не дождемся. Мне бесконечно жаль, но ничего поделать нельзя. Одним гением на земле стало меньше.
Мы все молчим. Слов нет. Как теперь праздновать? И можно ли поминать человека до похорон, тоже неизвестно.
- Так. Я наливаю и пьем за Его творчество. За то, что в самые трудные моменты жизни, Он был всегда рядом. За то, что Он был нашей совестью, а она не умирает… пока мы живы.
Мы встаем. Потом вечер входит в свою колею. То ли водка слабая, то ли еды много? Без чувства опьянения покидаем глубокой ночью помещение и идем на берег моря. Купание в прохладной воде окончательно протрезвляет всех.
Начальника РЭБ центра назначили заместителем главного штурмана. Ко мне подошел штурман полка майор Конышев.
- Заки, ты в Николаев не хочешь переводиться?
- А мне никто и не предлагал. К тому же родители рядом. Как то нехорошо будет. Их перевез. А сам уеду.
Через несколько дней мы узнали, что любопытного майора назначили моим начальником. Видимо он сумел обосновать свое назначение и моими словами. Вот и начались мои проигрыши.
Московская комиссия осталась довольной классом тактики и разведки, но в акте указала, что нет класса радиоэлектронной борьбы. Все мои просьбы до этого о необходимости такой аудитории никем в полку серьезно не воспринимались. А теперь я становился основным виновником замечания. Командир ограничился только разговором на тему.
- Считайте, что задание получили. Наказывать Вас никто не собирается, но замечание устранить необходимо. И не хуже чем предыдущее.
Надо было опять начинать «с нуля». И посмотреть не у кого. Таких классов в соединении еще нет. Теперь уже я сам выписывал материалы для стендов. Тактического стола не требовалось, а вот действующую карту радиоэлектронной обстановки всего Европейского театра надо было еще придумать. Решение было найдено. Обычная карта Европы приклеивалась клеем ПВА к органическому стеклу с «той» стороны. Белый слой клея после высыхания становился прозрачным. На стекле можно было рисовать любые маршруты. По ту сторону карты напротив радиолокационных постов вероятного противника были установлены подвижные лампочки. При изменении расстояния до карты они создавали на карте освещенные круги разного диаметра. Пришлось вспомнить раздел оптики из учебника физики. На большой высоте полета любой самолет легко просматривался всеми постами ПВО. На малой высоте между освещенными кругами были темные участки и надежда пройти незамеченными. Два месяца напряженного труда и я спокоен. Класс готов, можно приступать к полетам. Тем более, что в составе полка теперь был и «родной» ТУ-95ый.
Взлет на трехчасовой маршрут был не сложен. Здесь редко летали с максимальным весом. В горизонте на средних высотах я заметил, что курс непрерывно меняется. Правый летчик не мог удержать самолет. Командир дремал в кресле после работы в гараже. Я доложил, что отказала курсовая система и, что мы уклонились от маршрута. Если возвратится на линию пути, то мы допустим сближение со следующим бортом на нашей высоте. Пришлось «пропустить» их и только после этого занять место в строю. После посадки техсостав доказал мне, что отказа курсовой системы не было.
На второй день расследование уклонения от маршрута и я становлюсь виновником предпосылки к летному происшествию. Через три дня полковник Тараненко обнаруживает на этом самолете неустойчивую работу «гировертикали». Плавание курса следствие. Пишется новая «особо опасная» предпосылка по вине техников. С меня частично снимают обвинения, но летчиков наказывают. Они обязаны были обнаружить дефект еще «тогда».
Мой однокашник, бывший мой сержант Колотилов в управлении штурманской службы соединения. Подполковник уверен в моей вине, я не оправдываюсь. Подумаешь, какие то тридцать километров в сторону.
- Я в океане мог на сотни километров уйти в сторону от маршрута. Для дела же.
- Здесь не океан.
- Какая разница, нейтральные воды. Это не территория страны. И отклонение результат плохой работы оборудования.
- И летчиков. Поэтому они и наказаны.
- Моя– то фамилия тоже прошла по всем флотам. Я знаю, что никто никогда не дает поправок. Переживем.
(Продолжение следует)