Жизнь великого русского композитора Сергея Прокофьева не похожа на роман. Биографии Пушкина, Лермонтова, Гумилева, Есенина, Солженицына, Шаламова поинтереснее будут. Ни тюрем, ни дуэлей. От Первой мировой войны уклонился, ко второй стал непризывным. До пожилых лет был баловнем судьбы: сначала благополучная жизнь в эмиграции, потом возвращение домой по идейным соображениям (будучи уже мировой знаменитостью, он не бедствовал ни в Европе, ни в США). В СССР ему платили в рублях, но очень прилично. Безусловно, скромный и воспитанный Сергей Сергеевич прекрасно осознавал масштаб своего дарования и собственный социальный статус воспринимал как должный.
Прокофьев выделялся среди тех композиторов, которые не покидали пределов родины, не только парижским шиком в одежде и личным автомобилем, который он купил за границей (в Союзе с этим были проблемы; вспомните, как Остап Бендер не смог подарить Козлевичу машину, так как государство частников до распределения таких благ не допускало). Прокофьев был непуганым. В СССР он переехал по собственному желанию жить в родной стране, получив от правительства гарантии, что может выезжать за кордон, когда заблагорассудится. В 1937 году он даже уговаривал друга юности Владимира Дукельского тоже вернуться, рисовал перспективы. Тот благоразумно отказался.
Первый звонок прозвучал в 1940 году, когда расстреляли Всеволода Мейерхольда. Кровавый режим продемонстрировал, что неприкасаемых нет. Но Прокофьев не придал значения этому. Он мог резко осадить чинуш, смевших поучать его писать музыку. Никому из его коллег не пришло бы такое в голову - у них уже выработалось чувство самосохранения.
И все-таки всемирно известный композитор стал настоящим советским человеком в феврале 1948 года. Очень подробно эту историю излагает его биограф Игорь Вишневецкий - человек огромной музыкальной эрудиции. Бывает, что писатель берется описать жизнь какой-то знаменитости, изучает материалы, выбирает нужное. Но, если ты погрузился в тему недавно, то любой шаг в сторону может приводить к ошибкам. Вишневецкий ориентируется в мире музыки свободно, кругозор заметен.
“Правда” опубликовала постановление ЦК ВКП(б), в котором Прокофьева, Шостаковича, Хачатуряна и других обвинили в формализме. Если главный партийный орган пошел в атаку, жди беды. Разумеется, свое негодование высказали люди из народа. Назовем некоторых “экспертов” в области контрапункта и полифонии, выразивших одобрение курсу партии: мастер цеха Сталинградского тракторного завода А. Абраменков, инженер К. Титов, лингвист С. Бархударов. И тут Сергей Сергеевич перепугался, он начал каяться. Он отправил письмо на имя председателя Комитета по делам искусств при Совете министров СССР Поликарпу Лебедеву и генсеку Союза советских композиторов Тихону Хренникову. Цитата: “Скажу о себе: элементы формализма были свойственны моей музыке еще лет 15-20 назад. Зараза произошла, по-видимому, от соприкосновения с рядом западных течений”. В таких случаях сразу видно, кто есть кто. Одни приняли активное участие в травле, как Хренников и Исаак Дунаевский. Другие не побоялись остаться людьми. Вторых всегда почему-то меньше. Так, не побоялся дважды высказаться в защиту музыки ошельмованных композиторов их коллега Василий Соловьев-Седой (”Соловьи”, “Пора в путь-дорогу”, “Потому что мы пилоты”). Едва ли не единственный.
Власть обошлась с Прокофьевым изощренно. Сначала запретили исполнение его произведений, но потом разрешили. Сталин прекрасно понимал, что у него в стране лишь два композитора мирового уровня: Прокофьев и Шостакович (Стравинский и Рахманинов уехали с концами, звезда Свиридова еще не взошла, а международное признание к нему вообще пришло поздно). Уничтожать их физически он не собирался, но своемыслие нужно было искоренить. Удар нанесли в другое место.
20 февраля 1948 года (не прошло и недели после публикации в “Правде”) арестовали “за шпионаж” бывшую жену Прокофьева Лину. Ей дадут 20 лет. Выпустят в 1956, так как состава преступления не найдут.
Кстати, этот брак официально не был расторгнут. Но и двоеженцем женившегося повторно все той же зимой 48-го Прокофьева нельзя считать. Как так? А в 1944 году всех обязали перерегистрировать брак. Кто не отметился в ЗАГСе, считался разведенным. Этой странной юридической лазейкой и воспользовался композитор, еще в 41-м ушедший от Лины к Мире Мендельсон. Первая супруга отказывалась дать ему развод, считая брак с обласканным властью Прокофьевым гарантией безопасности. Когда семейные узы аннулировали, Лина Ивановна подала прошение о выезде из СССР. Не разрешили.
При Хрущеве будет совсем уж дикая история. В 1957 году первая жена уже покойного Прокофьева добьется признания второго бракосочетания ее мужа недействительным (шла ведь борьба за наследство). Но год спустя Верховный суд РСФСР вновь объявил расторгнутым его первый брак.
А узнавший чувство страха Сергей Сергеевич больше ни одного дня не был тем свободным человеком, каким ощущал себя всегда. Он умер 5 марта 1953 года - в один день со Сталиным.
Читайте также, как слепому удалось покорить Эльбрус.