Плоский, худой и будто колючий от своей худобы — Митя Складнев не отличался южной пронырливостью, хотя был родом из тех мест, где водится знаменитая рыба чехонь. Она для него, что визитная карточка. Поэтому, когда он приглашал друзей, на столе обязательно появлялась чехонь, правда, всегда одна, но даже и одна — плоская и колючая — казалась очень притягательной, хотя к чехони друзья всегда привозили балыков, которые так желанны с пивом. Если они приезжали с женами, то, выпив по две-три рюмки, пиво оставляли на «десерт», когда жены садились за чай с тортом и конфетами, которые тоже всегда привозили с собой.
Это уж так было заведено в их компании, и никто никогда не задавался мыслью: что, мол, это неправильно, когда к кому-то едут с полными сумками, а тот, делая ответный визит, обходился одной-единственной чехонью. При этом долго мог рассуждать под хозяйский балычок, что писатель Чехов наверняка обязан своей фамилией чехони, так как родом из тех мест, где водится эта рыба. Ну а раз уж такое совпадение, то Митя и себя считал таким же знаменитым, как чехонь или Антон Павлович.
Друзья относились к этому чудачеству снисходительно, даже жалеючи, зная что у Мити с сердцем непорядок — сорвал в одной из сибирских «шабашек», — и выпивки их носили почти ритуальный характер. Более всего из-за того, чтобы приятель не казался со своей чехонью совсем уж обиженным судьбой. Они даже деньгами помогали, когда он зашивался с тремя дочурками, вечно донашивающими платьица друг за дружкой, и замордованной женой-почтальонкой. Сам Митя вынужденно работал дежурным в проходной строительного управления — из-за «отрицательной динамики митрального клапана», как знающе говорил он, а за такую работу много не платят.
Их дружба тянулась многие годы, и друзья всегда с пониманием относились к приятелю, несмотря ни на что.
На первом месте, конечно, стоял Григорий — земляк, на одном хуторе выросли, а теперь отставной майор. На втором — Виктор, шофер и матерщинник, с которым когда-то встретился на «шабашке», а третьим был электрик Иван — с того же строительного управления, где работал Митя. Все разные, все в разное время перезнакомились у Складнева и ревностно поддерживали дружеские отношения, хотя ничто их особенно не связывало. Только он, Митя. Не будь его, никто из этой троицы и знать бы друг друга не знал — все были с собственным мнением и отношением к жизни. Только с ним становились по-настоящему компанейскими, а его магическое слово всегда ценили и не оспаривали.
Такой порядок, раз и навсегда установленный, мог бы продолжаться вечно, но в один из дней начала августа, когда он неожиданно для всех купил «Жигули» — 99-ю престижную модель, — все порушилось: друзья стали называть его хитрым! Да с подковырками называть, в рифму, удачно обыграв его простое имя, и стал он теперь Хитрый Митрий! Он, правда, не обижался: лишь затаенно улыбался и думал о чем-то своем, словно удивлялся: друзья-то, оказывается, ничего еще не понимают в жизни!
Те тоже удивлялись и действительно не могли понять, как это ему удалось купить тачку?! Ведь все знали, что живет он скромно, а небольшие запасы, которые хранил на черный день, дважды терял. Первый раз — в 92-м. Пятьсот рублей — копил несколько лет на мотоцикл. Потом — в 94-м. Двести долларов. Вложил в одну из финансовых «пирамид» — и с концами. И вдруг такой сюрприз для них, «безлошадных».
Все же начали звонить, поздравлять.
— Докладываю: ты — молоток! Всем нос утер, — вздохнул земляк.
— Ну, ты дал газу! — присвистнул шофер-шабашник.
— Ты теперь у нас высоковольтный! — с кислой улыбкой зевнул электрик в проходной.
И все бы ничего, но когда узнали, что Митрий еще и гараж отхватил, то совсем растерялись и окончательно поняли, что подфартило мужику, но не понимали, откуда фарт?! Ведь сразу не спросишь — неудобно, хотя и знают давно друг друга. Начали меж собой по телефону переговариваться и гадать: откуда же у него деньги, да столько сразу?!
— Хату удачно продал! — предположил земляк.
— По акциям получил! — догадался шофер. И для разъяснения привел пример, рассказав о дальнем родственнике, которому отвалили двадцать тысяч «зеленых» лишь только за то, что его акции по месту работы выкупил известный банк. Естественно, сотрудники оказались на улице, но с двадцатью тысячами можно и безработным стать. Так бы каждый хотел.
— В «Спортлото» выиграл. Иначе бы я знал — ведь вместе работаем, — поставил электрик под сомнение доводы друзей, все еще не решавшихся сказать друг другу, что они стали думать о Складневе. Потому что не были до конца уверены в своих подозрениях, которые ставили с ног на голову все прежние отношения, все то хорошее, что связывало долгие годы. Ведь теперь получалось, что все эти годы он обманывал, когда жаловался на безденежье, обманывал, когда просил денег взаймы и не отдавал, смеха ради, отделываясь чехонью, а они, словно ничего не замечая, принимали его игру, превратившуюся в конце концов в шулерство. И не понимали, каким образом он все-таки разбогател, если чуть ли не до последнего дня брал у них деньги. Значит, действительно лгал и обманывал. Вот это-то и угнетало более всего.
Хотя внешне все оставалось по-прежнему: он таскался в свое управление, а жена...
И тут вспомнили о жене!
Вспомнили, как она в последний год-два сильно изменилась: и внешностью, и манерами, и отношением к жизни. Даже политическими взглядами: прежде ругала «демократов», а теперь наскакивала на «коммунистов». И одеваться стала модно. Жены друзей, хотя и не признавались, но давно потихоньку завидовали. Да и как было не завидовать, когда Галя превратилась в женщину хоть куда — не узнать. Смеясь, говорили, что скоро тоже в почтальонки пойдут! «А что: утром пробежалась по участку — и весь день свободна, — вроде бы наивно рассуждали они. — Есть время и себе побольше уделить внимания, и детям. Прежде-то Галкины девчонки как восковые светились, а теперь порозовели!»
Гадать-то они гадали, но никто ничего конкретного не знал. Машину Складневы купили в начале августа, а в середине месяца грянул дефолт. Что это такое, никто сразу не сообразил, но когда курс доллара рванул вверх, а цены в рублях остались почти прежними — тогда даже сам Митрий понял, что никакой он не хитрый, а самый последний болван! Если покупал он «99»-ю почти за девять тысяч, то через два месяца она стоила, в пересчете на «зеленые», в два раза дешевле! Чем дальше развивались события, тем чаще Митя вспоминал о своем сердце и в конце концов слег в больницу, отлежал три недели и выписался без всякой надежды на что-то хорошее, потому что отрицательная динамика митрального клапана не давала оптимизма ни врачам, ни ему самому, и нависла тень платной операции по замене клапана на искусственный.
Можно было, конечно, записаться в очередь и попытаться дождаться бесплатной операции, если, конечно, дождешься. А дефолт пышно расцветал, цены на машины падали, и он поспешил расстаться с «99»-й, на которой и покататься-то толком не успел, пока она совсем не обесценилась; чего не сделаешь ради здоровья?! Потом и гараж продал — кое-как наскреб денег на лечение.
После операции друзья навестили Складнева в больнице, а домой ездить перестали, когда его жена, за неделю превратившаяся в прежнюю, неожиданно открылась, откровенно рассказав, что несколько лет работала в риэлторской фирме агентом — оттуда и машина, и гараж, и просила помочь. Помочь именно сейчас, когда на Митю свалилось столько несчастий, а ее фирма сго_рела в ог_не дефолта.
— Меня даже простым почтальоном не берут назад, потому что пол-Москвы сидит без работы! — жаловалась Галя и Григорию, и Виктору, и Ивану. Жаловалась потихоньку от мужа, чтобы лишний раз не волновать его. — Помогите, ребята! — слезно умоляла она.
— Обязательно проведу рекогносцировку,, — говорил один.
— Что-нибудь придумаю! — обнадежил второй.
— Вас так «звездануло», что грех не помочь, — жалел третий.
— Не забывайте, приезжайте в гости, обязательно приезжайте, — всякий раз настойчиво приглашала она. — У Мити чехонь есть — пива попьем.
— Пора делать разведку боем! — обещал один.
— А что — можно и подрулить, — поддерживал второй.
— Нам собраться — только подпоясаться! — не оставлял и тени сомнений третий.
Обещать-то они обещали, но почему-то не ехали и не ехали.
Через полгода Митрию дали третью группу инвалидности, правда, с правом работы — хоть в этом повезло — и опять он занял место «вратаря». Хотел в первое же дежурство поговорить с Иваном с глазу на глаз, узнать, что случилось, почему никто из друзей не соизволит приехать, но в отделе кадров ему сказали, что электрик давно уволился. Так что пришлось отложить разговор до лучших времен, когда они соберутся вместе. «Вот тогда уж я вам все выскажу, а пока повременю — не буду набиваться!» — решил Митрий и затаился.
Но они все не ехали и не ехали. И не звонили. И он не звонил, и поэтому не знал, что бывшие друзья по-прежнему собирались на балычок, но теперь собирались без него и в другом месте: у Ивана-электрика.
..
Автор: Владимир Пронский
..
ПРИНИМАЕМ на публикацию не опубликованные ранее истории из жизни, рассуждения, рассказы на почту Lakutin200@mail.ru
Оф. сайт автора канала https://lakutin-n.ru/
Фото к публикации из интернета по лицензии Creative Commons
Тёплые комментарии, лайки и подписки приветствуются, даже очень