Мерецков, переговорив по телефону с командармом 2-й ударной, вскинул затуманенные глаза на генерала Шарохина.
- Блокада Ленинграда снята, Михаил Николаевич. Ты рад? Я тоже... - Голос у комфронтом слегка сорвался, и начальник штаба увидел слезинки на его глазах. - Жуков находится в зоне прорыва, я мигом подскочу туда на машине, посмотрю, что там делается.
Вернулся он на КП через час весь в снегу, раскрасневшийся от мороза, ввалился в комнату штаба, не раздеваясь, порывисто снял трубку с аппарата ВЧ и позвонил в Ставку. Ему ответил знакомый голос. Кирилл Афанасьевич так разволновался, что даже не поздоровался с Верховным, а на одном дыхании выпалил:
- Товарищ Сталин, докладывает генерал армии Мерецков. Мои войска и войска Ленинградского фронта прорвали вражеское кольцо! - Он ощутил толчки сердца.
- Наконец-то ленинградцы могут вздохнуть полной грудью! - весело отозвался Верховный. - Поздравляю вас с большим успехом, Кирилл Афанасьевич! Я жду доклада от Жукова. Где сейчас представители Ставки?
Мерецков ответил, что генерал армии Жуков находится в месте прорыва блокады, в войсках 2-й ударной армии генерала Романовского, а маршал Ворошилов - на КП Ленинградского фронта.
- А как у вас работает товарищ Мехлис? - вдруг спросил Верховный.
- Скажу вам, как на духу: для подготовки операции "Искра" он сделал немало, и я доволен.
- Теперь товарищ Мехлис, как я понял, признал ваш стиль работы! - усмехнулся в трубку Сталин. - Это уже хорошо. Вечером Москва будет салютовать вам в честь прорыва блокады. Ещё раз поздравляю вас с успехом!..
Положив трубку, Мерецков обернулся и лишь сейчас увидел Мехлиса. Он стоял в двух шагах и слышал весь разговор.
- Кирилл Афанасьевич, я хочу вам сказать... - Мехлис зарделся и стал похож на провинившегося школьника. - Помните нашу ссору на Северо-Западном фронте? Я тогда был неправ.
- Я давно об этом забыл. - Мерецков тронул его за плечо: - Почему такой грустный, Лев Захарович? Радуйся, мы же прорвали это дьявольское кольцо, и нам самим стало дышать легче, а уж ленинградцам и подавно! - После паузы он добавил: - А Жуков уже маршал! Мне сообщил об этом Сталин.
- Надо бы поздравить Георгия Константиновича, - предложил Мехлис.
- Он уехал в Ленинград к генералу Говорову. - Мерецков позвал к себе начальника штаба Шарохина и спросил, какова ширина коридора, пробитого между фронтами.
- Невелика, товарищ командующий, восемь-десять километров. А что вас волнует?
Мерецков пояснил, что немцы могут снова начать атаки, вряд ли они смирятся с поражением.
Мехлис разделил его тревогу.
- Если Гитлер надавит на Кюхлера, что тому останется делать? Идти ва-банк!
Случилось именно так, как говорил Мерецков. Интуиция его не подвела и в этот раз. Позже стало известно, что, когда Гитлеру доложили о прорыве блокады Ленинграда, он тут же связался по телефону с генерал-фельдмаршалом Кюхлером и приказал ему бросить в сражение все силы, но взять реванш и вновь замкнуть кольцо осады.
Кюхлер двинул танки на волховчан, но те, отчаянные и закалённые в боях, сдержали их натиск. Как ни пытались немцы прорваться к заветному коридору, им это не удалось: там уже стали прокладывать железнодорожную ветку прямиком на Ленинград, а когда она была готова, Мерецков лично отправил в голодный город первый эшелон с продовольствием. Ставка возложила на Волховский фронт ответственность за доставку всех грузов в город, и командующий фронтом за этим следил. Здесь уж было где приложить руку "пробивному" Мехлису. Лев Захарович нередко сам выбивал из различных наркоматов в Москве всё, что требовалось Ленинграду. Скупой на похвалу Мерецков на Военном совете воздал должное Мехлису и даже сообщил ему, что будет ходатайствовать перед Верховным о награждении его орденом. Мехлис, хотя ему приятно было это слышать, сдержанно ответил:
- Я делаю всё, что могу, но не ради наград...
Поздно ночью в квартире Тихоновых раздался долгожданный телефонный звонок. Ольга достучалась-таки до высшего руководства и, прилетевший в Москву по неотложным делам Сергей Андреевич Березин, позвонил ей:
- Что у тебя, Оля, произошло? Мне передали в Оперативном отделе Ставки, что ты очень просила с тобой связаться.
- Наконец-то, здравствуйте, Сергей Андреевич! Я сразу к делу - помогите мне попасть в Ленинград, там в госпитале лежит Алексей Деев, ваш коллега и хороший знакомый... Я должна там быть, мне нужно разрешение туда улететь с военного аэродрома, но его трудно получить, - настойчиво просила она твёрдым голосом.
- Я знаю про Алексея и понимаю тебя, но город всё ещё бомбят, там идут бои и лететь туда - это большой риск, поэтому никто тебя туда не пустит...
- Но я не могу ждать, пока кончится война! - закричала она в трубку не дав ему договорить. - Ведь эти сражения там могут идти ещё много времени, а у нас с ним его, этого времени, как раз очень мало, а... если он умирает, то его и совсем - нет!..
- Ну, не нужно так волноваться. Я связался с фронтовым госпиталем и узнал, что майору твоему уже лучше... Что ты молчишь? - Березин подул в трубку, но через секунду услышал характерный всхлип, когда рыдания пытаются прикрыть ладонью во время телефонного разговора. - Оля, ему лучше, я тебе не лгу!..
- Я потому и плачу, Сергей Андреевич...
- Хорошо, считай, что тебе повезло... Я ведь за тем и прилетел сюда из Сталинграда, что мне срочно нужно увидеть майора Деева и теперь, когда он не в рейде по вражеским тылам, а в госпитале, мне легче это сделать. У меня к нему серьёзный разговор и завтра я вылетаю в Ленинград. Будь готова к восьми часам утра, за тобой придёт машина и отвезёт на аэродром - там и встретимся! - Березин повесил трубку, а Ольгино сердечко запрыгало от счастья, - потому что Алексею уже лучше, и потому, что она скоро увидит его после долгой разлуки.
Густой снег валил за окнами фронтового госпиталя, Ольга смотрела на эти летящие снежинки и краем глаза наблюдала за Березиным, который сейчас тут в коридоре разговаривал с лечащим врачом Алексея. Они тихонько переговаривались в сторонке, Сергей Андреевич кивал на Ольгу, долго объяснял что-то врачу, а потом, подойдя к ней, легонько взял за локоть:
- Можно к нему пройти, - так же тихо, как и разговаривал до этого с врачом, сказал Сергей Андреевич, - но не долго, ему нельзя волноваться и долго говорить. Он ничего не видел после операции, а теперь зрение понемногу возвращается... Иди! - и он подтолкнул девушку к двери палаты.
Она робко вошла туда. Алексей лежал у дальней стены за шкафом, тёмные шторы прикрывали окно, что было напротив, и в палате стоял полумрак, который оттенял его бледное и исхудавшее лицо.
- Алёша!.. - и Ольга бросилась к нему на грудь.
Он не спал, он слышал в коридоре их с Березиным голоса, он был предупреждён врачом, что к нему пришли посетители, но теперь, как бы заранее он не настраивался, всё равно непрошенные слёзы потекли из его карих глаз. Он обнял Ольгу одной здоровой рукой, вторая была перебита пулей, и крепко прижал её к своему горячему телу. Его бинты на голове низко спадали на лоб и не давали как следует Ольгу разглядеть. Он поправил их рукой, а потом снова прижал девушку к себе и чувствовал, как вздрагивают её хрупкие плечики от нахлынувших эмоций и счастья быть здесь, с ним рядом.
Березин остался в коридоре разговаривать с врачом, а Ольга сидела рядом с Алексеем и рассказывала ему последние новости.
- ...Ну, вот, а мама работает на заводе, снаряды делают для танков и пушек, а отчима комиссовали по болезни и направили на Тульский оружейный, он же был до ареста инженером, в КБ работал, проектировали там новые системы стрелкового оружия, а я... Я уже ничего, поправилась, и теперь жду назначения, куда-нибудь, где буду полезной... А тебе привет от Насти Ляпуновой!
Деев на это приподнял бровь и удивлённо посмотрел на Ольгу.
- Ты её видела, где?
- Представляешь, я нашла её после твоего письма и мы с ней встретились в госпитале, она работает там санитаркой... Она молодец, храбро держится!
- Про Юргена вспоминала? - спросил Алексей.
- Да, но она ещё не разобралась в своих чувствах к нему, но письма ему пишет.
- Это хорошо, что пишет, на фронте нельзя без таких писем... А он всегда их с нетерпением ждал... Почему, говоришь, не разобралась? У неё есть кто-то другой? - заинтересованно спросил Алексей.
- Нет, но был до войны жених, погиб...
- На фронте?
- Нет, ещё до войны, утонул на Крещение в проруби, тётку свою спасал... ей помог, а сам не выплыл. Вот Настя и не может его забыть, если она мне с такой грустью об этом рассказывала. Но, потом даже посмеялась, говорит, что выбирала между двумя женихами - её Володей и отличником-активистом Сергеем Волковым, он из Старой Руссы к ним в деревню приходил, Володин друг был...
- Кто-кто?! - майор даже приподнялся на здоровом локте, несмотря на запреты двигаться.
- Володя и Сергей Волков, - повторила тихонько Ольга и даже была напугана такой реакцией Деева на её слова. - А, что?
- Ничего... - Алексей снова опустился на подушки и, глядя в потолок, спросил: - А почему она выбрала Володю, а не Волкова, она не рассказывала тебе?
И тут Ольга задорно рассмеялась, поправила на Алексее одеяло и, присев поближе, взяла его здоровую руку в свои ладони:
- Ничего там такого интересного в этом нет, просто - Настю оттолкнула его цыганская внешность... Она так и сказала мне...
- Постой, какая цыганская, ты, что-то путаешь... Я видел этого Волкова у партизан - какой же он цыган?
- Я не знаю, какого Волкова ты видел, но Настин Сергей кучерявый и черноглазый, к тому же очень смуглый.
- Не может этого быть!.. Он из Старой Руссы, говоришь? А, что-нибудь ещё про него она говорила, подробности?..
- Нет, только добавила, что и младший братишка у него такой же цыганёнок, черноглазенький, только не такой смуглый... Да, вот ещё, что выяснилось потом, дед у них тоже цыган оказался, вроде по отцовской линии...
- Значит, и братишка младший есть? - спросил Алексей и внезапно поднялся на подушках.
- Что ты, Лёшенька?! - Ольга снова испугалась его реакции, она пыталась уложить Деева обратно, но он схватил Тихонову за руку.
- Где Березин, в коридоре? Позови его срочно сюда!.. Срочно! - выкрикнул Деев последнее слово. - А сама выйди и закрой дверь поплотнее...
- Хорошо!.. - почти шёпотом, еле слышно, проговорила она, и бросилась искать Березина.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.