Четвёртую дочку мы не планировали, нет. К тому моменту у нас уже было три дочки. На третью-то меня муж долго уговаривал.
— Ну а вдруг мальчик! Дениской назовём.
Согласилась. Варя вместо Дениски родилась. Я сказала, всё стоп! Больше не надо!
А тут вдруг в нашей семье возникло это страшное слово рак.
Как же оно страшно звучит, как-то по-чёрному. Накрывает тебя безысходностью, лишает надежды. Хотя нет, надежда ещё теплится где-то там, глубоко-глубоко. Теплится, пытается вырваться наружу. И ты её бережёшь эту искорку надежды, лелеешь её.
Муж, молодой, высокий, косая сажень в плечах и "комочек нервов" вместо пресса. Буквально за год осунулся, плечи смотрят вниз, а от комочка нервов осталась одна кожа. Ногами еле передвигает.
И химия. Вот она последняя надежда, теплящаяся ещё где-то глубоко внутри.
Нет, слишком поздно обратились.
Как! Как поздно?! Как может быть поздно, если каждый год медосмотры!
Нет, слишком поздно.
Последние два месяца как в аду! Врачи скорой, как родные, дважды в день приезжали.
Когда его хоронили, я почувствовала тогда впервые шевеление.
Шок! Не должно быть! Ну не может этого быть!
Нет, не может быть! Так не бывает! Зачем мне сейчас??? Как я одна с четырьмя детьми?
Старшей на тот момент шестнадцать исполнилось.
— Мама, ты не переживай! Мы поможем.
Ох, девочки мои.
— Папа хотел сына Денисом назвать.
— Да, хотел.
Нервы, переживания, эти похороны. Роды начались на два с половиной месяца раньше.
Девочка. Снова девочка. Слабенькая, сильно недоношенная. Но даже она оказалась сильней меня. А я чуть не сдалась. Но не смогла. Всё-таки она моя.
Никому не говорила, что хотела грех на душу взять. Она лежала в реанимации, а я в палате и вдруг вспомнила.
Когда я училась на пятом курсе, нас в рамках практики, повезли экскурсией по детдомам. И вот приезжаем в очередной. Детки с трёх лет и до семи. А какие у них глаза! Они смотрели прямо в душу. Одна девочка лет пяти взяла меня за руку, смотрит на меня своими глазами, полными слёз и спрашивает:
— Тётя, ты не знаешь, где моя мама? Я к маме хочу!
Я вспомнила эту девочку, лёжа на кровати и глядя в больничный потолок. Нет, я не хочу, чтобы моя девочка вот так же спрашивала тоненьким, звенящим голоском: "А где моя мама?"
Не взяла я грех на душу.
Дочка месяц ещё в больнице провела. А забирали мы её все вместе, большой нашей дружной семьёй!
Теперь у нас четыре дочки и я!
Сейчас моей уже маленькой исполнилось девять лет.Красивенькая и умненькая девочка. И так она похожа на папу! Гораздо больше всех остальных.
Моя четвёртая!
Теперь я знаю, как бы не было тяжело, не надо отчаиваться, нужно греть свою надежду.