Катя снова уронила ведёрко, беспомощно и растерянно улыбнулась, и вдруг заплакала. Валерий прижал её к себе, а она горько всхлипывала:
- Я хотела… сначала хотела сказать… а ты не приезжал, и мне так стыдно было. Ты же школьником был… а я беременная.
Валерий коснулся губами её волос. Напомнил:
- У нас случилось всё… случилось после моего выпускного.
- Так стыдно было… Ты мальчишка совсем… а я – разведёнка. И беременная от тебя. И батя твой…
Валерка бесстыдно улыбнулся, а у Кати сердце оборвалось… и взлетело, – от его голоса:
- Я ж сам батя, – скоро пять лет.
Катюша ещё всхлипывала, но вдруг опомнилась от его слов, на секунду замерла:
- Ты как узнал… про Тёмку?
-Глаза его увидел. Глаза у них с Варюшкой одинаковые, – мои… и батины.
Сквозь слёзы Катюша улыбнулась:
- Твои. Похож на меня, а глаза твои… – И тут же снова горестно, прерывисто вздохнула: – Что ж теперь, Валера?.. Тёмка так и рвётся к тебе… к малышке твоей… Только и разговоров у него – про тебя и про маленькую… Как чувствует.
- Конечно, чувствует, – серьёзно согласился Валерий. – Я сам скажу ему.
-Заачем, Валера!.. Пожалей его. Не надо, чтобы он знал!
- Не надо?.. Катюша!.. – Валерий тревожно заглянул в её глаза.
- Жена твоя… Не разрешит, чтоб ты встречался с Тёмкой. А он переживать будет. Нет, Валера. Пусть всё остаётся, как есть. Дочка у тебя… А мы с Тёмкой в Новосветловку уедем, к крёстной моей. Садик там… И работа: им на шахтную станцию связистка требуется, я узнавала.
Валерий взял Катю за руку:
- Идём. Собери, – что там тебе надо. И Тёмкины вещички. Об отъезде чтоб я больше не слышал. Я вас с Артёмом к себе заберу, – сегодня же.
- Оой, нет, Валер. Жена у тебя.
- Она мне не жена. Мы расписались только затем, чтобы я малышку смог забрать. И тут же развелись,– она же известная журналистка, у неё связи. Проблем не было.
-Ой, нет, Валер. Дарья Степановна и так меня распутницей считает… А про Тёмку узнает, – значит, правда, что… было у нас с тобой... Когда ты мальчишкой ещё был. И батя твой, Валер… Не надо!.. Уедем мы с Тёмкой.
- Катя, я без него жить не могу, – точно так же, как без Варюшки… А он мне, знаешь, что сказал? Что будет защищать её. – Валерка и сам стеснялся своей непривычной, грубоватой нежности, чуть вздрагивающего голоса: – Мы с Егорычем шли… сквозь темноту, – знаешь, как там темно… Здесь так не бывает, – даже ночью. И дышать было нечем. А я всё равно дышал, – потому, что они у меня есть, – Тёмка и Варюшка. И ты. И шёл поэтому, – что вы у меня есть.
- Ой, Валеер!..
А Валерка аж пот со лба вытер. От Карининых журналистских вопросов отмахнулся и ушёл, да и не знал, что ей отвечать, – про то, как спасали, как по заброшенной выработке поднимались на-гора… А Катюшке вот сумел объяснить, – неуклюже, правда, но и слова нашлись: почему они с Егорычем поднимались и почему не задохнулись в той кромешной черноте…
Тёмка бежал к ним через огород. Заметил, что мама плачет, бровки нахмурил, прижался к ней. С серьёзным и грустным удивлением оглянулся на Валерия… А Валерка взял ведёрко:
- Давай, Тёмка, вишни соберём. А зимой как сядем за стол!.. И будем чай пить, – с вишнёвым вареньем.
- И ты с нами будешь пить? – недоверчиво улыбнулся мальчишка.
- Самый первый буду, – серьёзно кивнул Валерий. – Я больше всего вишнёвое варенье люблю.
- Я тоже! – обрадовался Тёмка. – Больше всего!
Валерий с Катериной переглянулись. А мальчишка заторопился:
- Мама ещё пирог с вишнями умеет печь, – знаешь, какой вкусный! Ты любишь пирог с вишнями?
- Больше всего на свете люблю.
- И я. – Тёмка удивлённо и счастливо улыбался: – Значит, мы с тобой одинаково любим.
- Получается, одинаково. А знаешь, Тёмка, почему так получается?
Тёмка смотрел с интересом, – смотрел Варюшкиными, батиными – Петра Григорьевича, своими и его, Валеркиными, глазами…
-А потому, Тёмка, так получается, что ты мой сын.
Мальчишка задумался. Серьёзно спросил:
- Это как?
Катюша прижимала ладони к пылающим щекам, шептала:
- Валера, Валера…
Валерий тоже очень серьёзно ответил Тёмке:
- А так, Артём. Я твой отец, а ты мой сын. Просто мы с тобой раньше не знали этого. А теперь знаем.
- Ваалеера!.. – Катюшин горький шёпот почти не различим…
- А так бывает? – в Тёмкиных глазах озерцами плескалась тёмная синева.
- Бывает, Тёмка, – виновато вздохнул Валерий.
- Навсегда?
-Навсегда.
Тёмка снова задумался.
- А тогда пусть у твоей Варюшки мамой будет моя мама.
Валерий растерялся…
- Я очень хочу, Тёмка, чтоб так было. Вот мы с тобой сейчас вишни соберём, и пойдём домой.
Катя решительно взяла ведёрко из Валеркиных рук:
- Ты иди, Валера. Малышка проснулась, наверное. Мы с Тёмкой сами вишни соберём.
- Катя! Мы вместе сейчас к моим пойдём.
Тёмка старательно собирал рассыпанные вишни. Катя негромко сказала:
-Валер, ты и правда думаешь, что я с Тёмкой к твоим пойду? Ты хоть представляешь, что твоя мать скажет? Дарья Степановна столько раз говорила, что я своего сына хочу тебе на шею повесить… А тут ты нас с Тёмкой в дом приведёшь. Нет, Валера.
- Катя!.. Мать же не знала!..
- Не знала, – согласилась Катя. – А если не знала, зачем же перед всем посёлком распутницей меня называла.
Губы у Катюши снова задрожали, – будто её снова больно хлестнули те слова Валеркиной матери:
-Пацана вон… привезла отцу с матерью, – воспитывай. А Валерке на шею не вешайся, – с мальчишкой своим.
Катя взяла Тёмку за руку:
- Пусть и дальше Дарья Степановна ни о чём не знает.
Катя с Тёмкой уходили по дорожке между кустами помидоров и огурцов. Притихший Тёмка с удивлённым беспокойством оглядывался на Валерия…
Валерка рубанул ладонью стебель колючего осота, отправился домой. Мать собирала на стол, – бате в третью сегодня, пусть пораньше поужинает, чтоб отдохнуть успел. Валерий тоже сел за стол.
- Бать, мам! Я женюсь. Завтра.
Отец почему-то опустил глаза… А мать обрадовалась:
- Карина приезжает? Давно бы так. Что ж былое ворошить! Дочка у вас.
Петро Григорьевич хмуро перебил жену:
-Подожди ты… с былым. – Взглянул на Валерия: – Что так срочно… Прямо – завтра?
- Срочно, бать. Прямо завтра. Я и так опоздал, – почти на пять лет.
Дарья Степановна переводила взгляд с Валерки на Петра Григорьевича:
- Какие пять лет?.. Ты школу пять лет назад окончил!
-Мам, бать! Женюсь я на Катерине. Завтра заберу её и сына домой.
Мать всплеснула руками:
-Вот, значит, как. Добилась, выходит, Катерина своего! Долго старалась! Только вот что, Валерий. Мне в доме чужие внуки не нужны.
Улыбка ещё не сошла с Валеркиного лица:
- А чужих нет, мам. Все – твои.
Батя молчал.
- Это – чтоб Катькин пацан мне своим стал?.. Она тебя либо напоила чем-то, что ты несёшь матери невесть что!
- Мам, Артём – мой сын.
- Это тебе Катерина таких сказок нарассказывала?
- Сам понял.
-Сам!.. Да ты хоть посчитай, – не маленький! У самого вон дочка уже! Когда Катерина забеременела, ты ещё не знал, что это такое и как оно бывает! Школьником был, когда она коленками голыми перед тобой сверкала через три огорода, а потом на мотоцикл к тебе прыгала! А ты – что ты понимал тогда!
Валерка посмотрел на мать исподлобья:
- Понимал, значит. И знал. И считал. Тёмка мой сын.
Ужинать не стал, поднялся из-за стола и ушёл в свою комнату. Дарья Степановна опустилась на стул, взглянула на Петра:
- Ох, и ушлая эта Катерина! Ты слышал?.. Пять лет прошло, а она никак от Валерки не отстанет! Ну, а то чего ж! Инженер, дом – вон какой!
Петро тоже ужинать не стал. Закурил:
- То-то у меня, Даша, сердце сжалось… Весной ещё было. Что-то там у мальчишки… Катерининого малого, с велосипедом случилось. Помню, подкрутил я ему… гайку какую-то, что ли… А он посмотрел на меня… а глаза – Валеркины.
Дарья кивнула:
- Ну, да… И я помню, как ты с велосипедом возился тогда. Ты ж от Мишки Бирюкова шёл. Надо было больше выпить, – ещё б не то показалось. Откуда им там быть, глазам Валеркиным!
Петро молча достал новую сигарету. Дарья не унималась:
- Да если бы Валеркин был, – они бы, Катерина с матерью её, давно бы рассказали про то всему посёлку! И Валерку нашли бы в Донецке!
Петро усмехнулся:
- Что им рассказывать было… Если ты сама о Катерине – по всему посёлку!.. – Петро Григорьевич поднялся: – Валерий лучше нас с тобой знает… как у них с Катериной было.
-Петро!.. И ты разрешишь, чтоб Валерка привёл её к нам в дом?.. С неизвестно чьим мальчишкой?
Валерий стоял на пороге своей комнаты с Варюшкой на руках…
Утром инженер Захаров подошёл к заместителю директора по бытовым вопросам:
- Юрий Михайлович, мне бы в общежитие перебраться. С семьёй, – женюсь я.
Доронин удивлённо взглянул из-под очков:
- А с батей и матерью чего не живётся? У вас же дом – вон какой! Гарем можно, – не только семью.
- Так вышло, Юрий Михайлович. Нам лучше одним, – сдержанно и немногословно объяснил Захаров.
Доронин подумал.
- А вообще, Валерий Петрович, ты прав… Лучше – одним. Две хозяйки у одной плиты… – Юрий Михайлович головой покачал, что-то своё вспомнил… Вздохнул: – У нас в малосемейке комната есть. А ты ж ещё и молодой специалист, тебе полагается. Поживёте пока. Потом участок возьмёшь, свой дом построишь.
Вечером Валерий зашёл к Самохиным. Кивнул Катерине:
- Собирайся, Катя. Нам комнату в малосемейке дали. Я там даже полы вымыл. И окна. Завтра с утра переберёмся.
Катеринина мать промолчала. А Катя стала складывать свои и Тёмкины вещи. Сама удивилась: оказалось, не послушать Валерку было нельзя, – так строго, серьёзно и просто сказал он про комнату в шахтёрской малосемейке…
Приезжала Катюшина крёстная, – помочь Катерине с детьми. Заходил Петро Григорьевич, опускал ладонь на Тёмкину голову. Прятал грустную улыбку, – смотрел, как умело справляется Катерина с маленькой Варюшкой.
…В конце августа на «Светлодаровскую» снова приехала съёмочная группа. Карина Полянина снимала репортаж о праздновании Дня Шахтёра. А праздновали здесь так, что снимать было что…
Перед отъездом Карина подошла к Валерию:
- Говорят, женился ты, Захаров.
- Женился.
Карина вздохнула:
- Мы с Черниковым тоже… зарегистрировали отношения.
Валерий молчал. Карина нашла его глаза:
- Про дочку, Валер…
- Дочка будет со мной.
- Я знаю, Захаров… – в Карининых глазах задрожали слёзы. – Ты разреши мне только… когда-нибудь увидеть её. – Быстро приложила тонкие пальцы к ресницам: – Черникова переводят, мы с ним уезжаем… А за дочку я спокойна: с таким отцом, как ты, ей и правда будет лучше, чем со мной…
У здания шахтной телефонной станции Карина попросила водителя остановиться: сквозь окно рассмотрела букет полевых ромашек и васильков, ещё каких-то красивых, простых и сильных здешних цветов. Вошла в комнату связи. Улыбнулась Катерине, кивнула на букет:
- А Захаров так и не научился дарить женщине цветы…
Катя тоже улыбнулась:
- А у нас с ним любимый цветок – чертополох.
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 6 Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10
Часть 11 Часть 12 Часть 13 Часть 14 Часть 15
Навигация по каналу «Полевые цветы»