Безусловно, самым известным - и заслуженно - деятелем немого кинематографа является Чарльз Спенсер Чаплин. Его фильмы великолепны. Но все же главными гениями черно-белой зари киноискусства я считаю Жоржа Мельеса и Бастера Китона. Смотришь ленты Чаплина и просто восторгаешься. Когда на экране произведения Мельеса и Китона, недоумеваешь, как они это сделали. А все просто объясняется: волшебство.
Обратимся к раннему творчеству Китона. В 1921 году он снял короткометражку “Театр” (The Playhouse), в которой исполнил кучу ролей: мужские, женские, ребенка. Даже обезьяну изображал. Первая часть фильма - это сон главного героя, которого так и зовут Бастер Китон. Он приходит в театр. А на сцене - несколько Бастеров, оркестр тоже состоит из Китонов. И все зрители в зале - это тоже Бастеры Китоны. Достаточно технически сложный трюк по тем временам.
Чтобы наслаждаться немыми комедиями, нужно стать наивным, как наши предки век назад. Конечно, если воспринимать только навороченную графику, то можно пребывать в убеждении, что до 2015 года снимать не умели. И тем самым лишить себя 99,9% киношедевров (оставлю одну десятую на то, что за последние семь лет все же сняли что-то достойное ряда великих предшественников). Разумеется, тут будет много беготни и тумаков. Но ведь как они поставлены! Плотность гэгов очень высокая. Если сравнить с “Театром” лучший фильм дореволюционной России “Пиковую даму” Протазанова, то видно, насколько у нас еще преобладала статика.
А тут Китон ныряет в занавес, на котором нарисовано море, и пропадает в волнах. Оркестровую яму затапливает водой, и главный герой в барабане гребет скрипкой, спасаясь от своего преследователя.
Раннее кино - исключительно визуальное искусство, поэтому мастера выстраиванию кадра уделяли большое внимание (ремесленники снимали и тогда, как придется). Бастеру (герою, а не актеру и режиссеру) нравится девушка. Но у нее есть сестра-близнец, что приводит к комическим ситуациям. Полюбуйтесь на ужас персонажа, когда он видит не просто двух красавиц, а стоящих перед зеркалами.
И каждые несколько секунд жди новой шутки. Нет проходных кадров-склеек. Молодой театрал пытается найти монетку в кошельке, растягивает его - и тот вытягивается гармошкой. А вот и черный юмор проливается бальзамом на сердце, истерзанное озлобленной толерантностью: в партере сидят двое одноруких. Чтобы поаплодировать, они хлопают друг друга по ладони. Но согласие у них наступает далеко не по каждому эпизоду.
Публика 1920-х не понимала, какое чудо она смотрит. Со временем Китона забудут, а откроют заново уже после Второй мировой войны. И сразу признают как гения, обессмертившего немую комедию. Кстати, очень похоже на судьбу Мельеса.
Смотрите также: "Делай ноги": Бог нужен даже пингвинам