Летом бывает приятно представить снежную морозную бурю, зарядиться свежестью и бодростью. Это вторая моя проба пера. Читайте, критикуйте (конструктивно), буду рад независимым суждениям.
==================================
В серой толпе люди как капли воды в океане,
безликие и одинаковые, и лишь в экстремальной
ситуации проявляются их истинные качества.
В кабаке, столовой, гостинице и бог знает, чем ещё служило это помещение, было не слишком людно. Пара гуляк в одном углу, кто-то скромно отмечал день рождения или какой иной юбилей — в другом. Но сомневаться не приходилось — в этом маленьком, богом забытом городке и его окрестностях, затерянных на глухом краю огромного государства, это место было самым значительным и важным, неким центром. Здесь отмечались все, хоть сколько-нибудь маловажные события. Женился кто, устроился или (что чаще) уволился с работы, зарезал ли оленя или просто поймал в озере леща, чуть больше обычного — все непременно отмечались здесь. Но сегодня все посетители время от времени косились на первый столик от окна, там не спеша ужинала не знакомая никому компания. Все местные знали друг друга в лицо и по именам, но этих двоих видели впервые.
Лица суровые, битые жизнью. Один был высок и худощав, другой, напротив, что называется, в теле, но ненамного ниже первого. Оба хорошо, даже слишком хорошо для этих мест, одеты, но одеты по сезону, знают, что такое сибирские морозы. Худощавый ел медленно, аккуратно выбирал мясо из салата, морщился. Другой уплетал всё подряд за обе щеки.
— И когда ты только наешься? — буркнул худой.
— Клин! Да ты что, Клин?! Я же только начал, а наемся я, когда ты станешь жрать всё подряд, — он выпустил сухой, чуть трещащий смех. — Эй, ты! — позвал он к себе хозяина заведения, который был здесь заодно и официант, и бармен. — Что ты нам подал! Это нельзя есть! Видишь, братан давится. А ну бегом неси сюда что-нибудь съедобное! Да пошевеливайся, жидовская морда!!! — С этими словами он отвесил ему лёгкую затрещину, от которой бедного человечка отбросило едва ли не на центр зала.
— А почему "жидовская морда"? Вроде не похож, — спросил худощавый, когда испуганный хозяин скрылся на кухне. Судя по спокойной реакции он уже давно привык к выходкам друга и даже не пытался его урезонить.
— Эх ты, темнота! А ещё инженер! Гоголя не читал, что ли? Раз корчмарь, значит, жид!
— Ну, это ты, Корж, хватил, отстал от времени. Теперь торгаши у нас другие. Хотя тоже с юга. А насчёт инженера ты видно забыл, я ж не доучился!
Спотыкаясь, явился хозяин. Принёс дичь, что-то ещё вкусно пахнущее и пока ещё чем-нибудь не привлёк к себе внимание, тихо скрылся. Корж потянулся к середине стола, где красовался прохладный графин.
— Ну вот, — он огляделся по сторонам, но напрасно, "корчмарь" был далеко, а вместо него за барной стойкой выглядывало смазливое личико молодой девушки — поварихи, — может же соображать, если захочет! Теперь и всё остальное нормально пойдёт! Он придвинул второй стакан, но Клин с отстранённым лицом повертел головой, неодобрительно смотрел на не в меру "прожорливого" товарища.
За окном бушевала метель, бешено и печально завывал ветер, пробуждая старые забытые тревоги, пронизывал до самого сердца, терзал душу, навевая тоску. Только Коржу всё было нипочём. Он весело звенел посудой под аккомпонимент"Владимирского централа". Клин терпеливо ждал конца банкета, из последних сил сохраняя невозмутимое выражение лица. Но настроение его приятеля было таким, что ещё немного и начнётся долгая пирушка, и так, вон, смотри — уже угощает компанию за соседним столиком.
— Корж, пора! — оживлённая беседа оборвалась на полуслове.
— Ну, пора, так пора, — Корж мгновенно протрезвел, глаза из рассеянных стали собранными, ловили каждую деталь. — Только куда! Так ведь ничего и не выяснили! Где сибирский волк! — Оба глубоко задумались.
Михаил Корженев и Анатолий Клинёв, бывшие сослуживцы, не расставались и на "гражданке". Сумели кое-как выбраться наверх во время очередного дележа в своём городе, кое-как удержались на плаву. На данный момент бизнесмены, совладельцы "фирмы по недвижимости", устроили себе отпуск и отмотали немало километров на вертолёте и потом ещё на двух "вездеходах" чтобы всецело предаться любимому делу Коржа — охоте. Теперь их путь подходил к концу, в трофеях не значился только сибирский волк. За зверем все встречные и поперечные направляли их именно в этот район, но никто, ни за какие коврижки не брался в провожатые, с чем раньше проблем не было.
— Я слышал за волком приехали? — раздалось за спиной.
Из кутерьмы зала выплыло странное лицо. И странным было не то, что незнакомец с чёрными глазами давно не брился, не слишком следил за причёской и всем внешним видом, а то, что с такой "выдающейся" внешностью, он до сих пор казался невидимкой, словно только что зашёл он сюда. Клин недобро смерил его пронзительным взглядом, Корж прямо буркнул, не поворачивая головы:
— Ну, за волком! А тебе чего! Знаешь что — говори, не обидим, а нет, так проваливай!
— Здесь, в пяти километрах, поворот направо, дальше до упора деревня Ночной Яр, найдите Игната.
Корж достал было из кармана несколько купюр, сунул под нос незнакомцу, но тот невозмутимо вышел на улицу, не удостоив оставшихся и взглядом. Все вдруг замолчали, глядя ему в след, даже Корж на минуту смутился, чувствуя, как по спине прошёл мороз. Наконец, опомнился:
— Странный он какой-то. Денег не взял!
— Странный, если не сказать больше, откуда и взялся, вроде его здесь не было… — Пожилой мужчина за соседним столиком, которого Корж минуту назад угощал водкой, ловко опрокинул стакан. — В Ночной Яр ещё зазывает.
— Да — да! У нас чуть, что не так, сразу Ночной яр рядом. – Заметил его сосед. За другими столиками тоже пошёл тихий шёпот.
— А чего?
— Да деревня та глухая. Нет дороги порядочной, то есть, — он поспешно поправился, — дорога-то, оно, конечно, есть, только давно уже туда никто не ездил, заросла она вся. Да и леса там… за деревней… словно заколдованные. Люди пропадают, приборы не работают. И живёт ли там кто, не известно.
— Живут, живут! Люди не тараканы, везде приживутся. — Подал голос его товарищ. — Прошлым летом наши по грибы туда ездили и видели там старика. Только, то ли живой он, то ли и правда призрак. Дома-то все пустые. Но если живой, то странный какой-то. Так что и умотали назад, до темна.
— Это точно! Там люди всегда были другими…
Компания притихла, лица стали хмурыми, пьяное веселье трусливо спряталось в глубину разом задумавшихся душ.
— И какие же другие? — Корж ухмыльнулся, как и всякий раз, когда приходилось слышать подобные сказки. А наслушался он их немало.
— Да так, не наши они. Вроде и люди, как и все, но только всё у них по-другому. Говорят, деревня эта, Ночной Яр, значит, очень древняя, древнее всех здешних и стояла здесь всегда. Шло время, приходили и уходили разные люди, даже народы, а они жили себе, как и раньше. Называли они себя тоже, как-то странно, невры, что ли… Богов наших не признавали они, ни старых, ни новых, а поклонялись своим — неведанным. Замкнуто жили, редко кто к ним забирался, но если выходил, рассказывал удивительные вещи. Что люди эти — сплошь колдуны, управляют тучами, говорят со зверьми и деревьями, перекидываются в волков, да много ещё каких легенд ходило. Но притом, мирные они были, никого из чужаков не трогали, наоборот, если что, помогали. Потеряется кто в их угодьях — найдут, начнётся падёшь скота — и тут помогут. Прабабка моя рассказывала, как спасли её, ещё ребёнком, из болота. Хотя свои всем селом искали и не нашли. Но с приходом советской власти, построили здесь посёлки, людей со всех сторон понаехало и Ночной Яр заселили приезжими. И тогда только смешались они. Тех, кто соблюдал чистоту крови били болезни, с каждым годом их становилось всё меньше. Так и случилось, что за какое-то поколение странный народ исчез, растворился в людском море. Но не бесследно.
Сейчас-то деревня опустела, как, впрочем, и большинство. Но на самой окраине, где некогда и жил загадочный народ, оставалась одна жилая избушка. Ещё в восьмидесятые, когда здесь повсюду кипела жизнь, там жили последние невры. Но они сильно болели, сохли на глазах. Но чувствовали все в них какую-то страшную силу и избегали. Говорят, что когда их не стало, то и остальных жителей, как ветром сдуло. И с тех пор деревня пуста. А тут на тебе! Про Игната у нас никто и не слышал.
— Ну и что теперь?! — Ко всем разом и в то же время ни к кому обратился Корж. — Вот ты, что ли или ты! — он пальцем указал на рассказчиков, отчего те разом побелели, — волка покажете?! – В зале воцарилась тишина. — Что, нет!!! Тогда и нечего своими сказками пугать! Клин, ну что!
Они переглянулись и после недолгой паузы Клин сказал:
— А что тут думать. Поехали!
Корж движением мизинца позвал притихшего, как мышь, хозяина, запихнул ему прямо в карман, едва не оторвав его,"пятёрку".
— Это тебе за беспокойство. Да, этим, ещё, за соседним столиком, поставь, чтоб, как следует, промочили горло за нашу охоту!
Они мигом собрались и, широко раскрыв дверь, впустили в тёплый зал морозное облако. Мощно, с каким-то диким весельем, зарычал снегоход и странная компания удалилась. Все в зале приободрились, громче и громче зазвучали весёлые голоса, время от времени возвращаясь к странным чужакам. Хозяин кабака оживился, расправил плечи, в глазах появилась царственная надменность и довольство собой. Он снова был здесь властелин...