Стояла глубокая октябрьская ночь. Город застыл, будто запечатленный на фотопленке. Даже фонари, обычно дрожавшие в отражении стекла, замерли и нахохлились, сократив разброса света до собственной железной ноги и небольшого кусочка асфальта.
Я сидел на кухне и молча смотрел в окно. Завтра выходной и никуда спешить не надо. Другой человек радовался бы этому, но не я. Мне тревожно на душе, в голове роятся мрачные мысли, напрочь отгоняя сон. Думаю, каждый замечал, что если долго жить на одном месте, то по тому, как человек звонит, вполне можно определить - кто пришел. Например, мой друг Сергей, тот трезвонил два долгих раза, сильно давя пальцем на кнопку, а бывший однокурсник Стас – один, но короткий, осторожный звонок, едва касаясь. Когда приезжает мама из Выборга, то это целая канонада долгих, протяжных звуков, а вот сосед снизу, Пётр, тот любитель сделать серию крайне быстрых звонков, порой больше шести за один раз. Так обычный дверной звонок стал для меня чем-то вроде определителя, и если звонили уж совсем незнакомо, то я не открывал. А какой смысл? Чаще всего там оказывались либо вездесущие продавцы всяких ненужных вещей, либо сектанты. К тому же всегда можно немножко соврать, что спал или слушал музыку в наушниках.
Ровно четыре года назад я, как обычно, пришел с работы домой. Смена была тяжелой, поэтому решил приготовить себе нехитрый ужин на скорую руку, посмотреть какой-нибудь сериал, да лечь спать. Погода в тот день стояла мерзкая, повсюду сырость и промозглый ветер. К тому же я умудрился простудиться в холодном цеху, меня лихорадило и хотелось быстрее попасть в теплую кровать. В подъезде встретил соседа снизу, Дмитрия Михайловича, он вел на прогулку своего шарпея, Сэма. Мы перекинулись парой фраз, я потрепал пса по загривку и отправился домой. Преимущества жизни одиночки в том, что не нужно много думать о еде. Вот и я, сварил себе пельменей, сдобрил их майонезом и вуаля – блюдо готово, приятного аппетита. Потом выпил пару таблеток парацетамола и пошел в комнату.
Там потоптался возле ноутбука, решая – смотреть сериал или лечь спать? Победило второе. Стоило моей голове коснуться подушки, как я тут же заснул. Снились мне какие-то темные тоннели, из которых несло сырой землей, в них слышались тихие голоса, они будто перекликались друг с другом, ища выход. Нехорошие были сновидения, поэтому я был даже рад проснуться. А проснулся я из-за того, что кто-то звонил в дверь. Четыре долгих звонка.
«Незнакомец, - сразу определил я, - свой бы так не звонил».
Глянул на прикроватные часы, они показывали ровно половину пятого.
«Кому в такое время не спиться?» - подумал в сердцах.
Ветер за окном усилился, дрожали стекла. Внезапно из квартиры снизу громко завыл Сэм. Звук был долгим и жутким. Словно он выл не из соседней квартиры, а из другого мира. Пес Дмитрия Михайловича – животное исключительно спокойное, я редко слышал, чтобы он лаял, а тут вой. Звонки в дверь не продолжались, Сэм через пару минут затих, и я, успокоившись, натянул на себя одеяло и снова провалился в сон, уже без тоннелей и голосов.
Следующий день прошел, как в тумане. Разболелся я еще больше, видимо парацетамол не самое эффективное средство против простуды. На работу не вышел, предупредил начальство, что подхватил простуду. Дали отгул, на пару дней, пока не оклемаюсь. Пришлось выходить на зябкую улицу, в аптеку и магазин. Решил на вечер сварить бульон. Вернулся быстро, раздраженный, нос заложен, очень пожалел, что не додумался купить капель.
Позвонил Сергей, мой близкий друг, посочувствовал и пожелал выздоравливать. Я прогнусавил: «Спасибо», и лег отсыпаться. Встал уже под вечер. Всегда замечал, что осенние сумерки внезапны, вроде солнце светило, а тут раз – и шторы задернули. Мгла. Как стемнело, я вспомнил о ночных звонках в дверь, и мне стало тревожно. Пошел на кухню, сварил бульон, потом смотрел до полуночи «Офис» и незаметно уснул.
Из блаженного состояния меня вырвал отчаянный лай Сэма. Глянул на часы, 4:29. Снизу раздался грозный окрик Дмитрия Михайловича. Включил свет, и тут же позвонили. Четыре медленных звука пронеслись по пустому коридору. Сердце сжалось в груди. Осторожно, крадучись, чтобы ничем не выдать своего присутствия, я медленно подошел к двери и выглянул в глазок. Никого, пусто.
«Может дети балуются» - мелькнуло в голове.
Хотя какие дети, в такое-то время. Быстро вернулся в комнату, погасил свет и начал смотреть в окно, ожидая увидеть, как ночной озорник выйдет из подъезда. Прошло полчаса, ни одной живой души. Встревоженный я ушел на кухню делать кофе, спать совсем не хотелось.
На третий день было совсем не октябрьское, теплое солнце. Клены и тополя в ближайшем сквере благородно горели золотой листвой. Я решил прогуляться. Оделся теплее и пошел бродить по небольшой аллейке возле дома. Там меня нагнал сосед с Сэмом, мы разговорились. Он спрашивал о самочувствии, извинился, что ночью пес беснуется.
- На него это совсем не похоже. Обычно молчун, спокойный, а тут на тебе, и лает, и воет, черти что! - возмущался Дмитрий Михайлович.
Это мне напомнило про прошлую ночь, и я решил ему рассказать о ночных звонках. Он внимательно меня выслушал, а потом сказал:
- Бывает. В прошлом году Колька с девятого напивался и трезвонил всем подряд. Знаешь же, какая у них иногда компания собирается. Алкаши сплошные. До утра под домом заседают.
- Да, - ответил я, - только ошибается уж больно прицельно. Все в одну дверь.
Сосед согласился с доводами.
- А может это смерть ошиблась? - неудачно пошутил я.
Дмитрий Михайлович сердито посмотрел на меня и сказал:
- Ты с таким не балуй.
Домой я вернулся развеявшимся, купил апельсинов, решил себя побаловать. За окном зажигались фонари, тучи затянули горизонт, грозя дождями. Для себя я решил, что эту ночь спать не буду. «Ну, пусть только позвонят. Быстро разберусь, как это людей будить».
Сидел до двух часов, смотрел сериал, съел все фрукты. Потом стало скучно, и я незаметно заснул, прямо в кресле. Снилось, будто на меня из окна смотрит бледное лицо, с большими черными глазами прямо на лбу. И чувство такое, словно ноги в цементе, не могу подняться и задернуть шторы. Хочу, а не могу. Тут меня передернуло. Начались звонки в дверь. Первые два я, полусонный, пропустил, окончательно проснулся на третьем, быстро вскочил и побежал в коридор. В хриплом лае заходился внизу соседский пес. В воздухе затихал четвертый, последний звук. Я отпер дверь и только успел увидеть, как что-то черное мелькнуло, спускаясь по лестнице, и вздохнуло так глубоко и грустно, что у меня пошли мурашки по коже. Уснуть я уже не смог. Все казалось, как кто-то скребется за окном. Темнота напоминала о размытой фигуре на лестнице, включил везде свет и дежурил до рассвета.
Днем позвонил Сергею и попросил его прийти ко мне с ночевкой. Тот посмеялся, думая, что это шутка. Но мой тон был настолько тревожным, что он согласился.
Друг пришёл после работы усталый, но веселый. Начал подбадривать меня и шутить. Принес пару бутылок пива, чему я несказанно обрадовался. Мы посидели на кухне, поговорили о нашей смене, о дурости начальника. Вот такие, «нормальные» разговоры немного вывели меня из состояния непонятного страха. Я расхрабрился и выложил ему все начистоту, опуская странности. Боялся, что подумает: «Остолоп, выдернул из-за пустяка надуманного». Он внимательно выслушал, кивнул головой и сказал:
- Не бойся, Лёха, решим твою проблему. Вдвоем легче бить. Спать не будем. Сидим на кухне, она ближе к двери, только зазвонят – бежим. Понял?
Мне оставалось только кивнуть. Мы выпили по три чашки кофе, играли в карты, Серёга шутил. Ближе к роковому времени я затих, напрягся. Тревога передалась и другу. Он поглядывал на часы. В 4:30 прозвучал первые звонок. Сергей вскочил, сказал:
- Ну, сейчас мы им! - И бросился к двери, громко свалив стул.
Я за ним, но тут же грохнулся на пол.
- Чертов стул! - Взвыл я. - Подожди, Серёга! – Крикнул в спину другу, который выскакивал в распахнутую дверь.
Это был последний раз, когда я видел его живым. Нет, он не исчез, похищенный пришельцами, и не погиб странной смертью. Просто наткнулся внизу на компанию алкоголиков, которые, разгорячившись, жестоко его избили. Он умер, не приходя в сознание, по пути в больницу.
Да, четыре года прошло. Много времени утекло. Хороший был друг, смелый. Но жизнь – для живых, надо идти дальше. Я бы не вспомнил об этой истории со звонками. Тем более в позднюю осеннюю ночь, практически в годовщину его смерти.
Если бы в дверь не позвонили четыре долгих раза.