Продолжаем читать воспоминания сына татарского муллы, советского учителя Габсаляма Иштирякова (1906-1992), уроженца деревни Анаково (совр. Сармановской район РТ). Начало можно посмотреть здесь. В этом фрагменте он вспоминает о годах учебы в медресе в соседней деревне Яхшибаево. Кроме того, приводится оригинал текста на татарском языке. "Хорошо сохранились в моей памяти годы обучения в медресе. Наше медресе располагалось в двухэтажном здании мечети деревни Яхшыбаево, выстроенном помещиками Мусиными. Мечеть была на втором этаже, а на первом этаже было медресе. Помещение состояло из узкого коридора, трех небольших учебных комнат и учительской. При входе в медресе были небольшие дощатые сени, где мы снимали свою обувь. Во время обучения в первом классе однажды я пришёл на занятия в новеньких лаптях, а когда собрался уходить, но не смог найти свою обувку. Так и пришлось мне шагать до дома в слезах прямо в шерстяных носках. А через 2-3 дня нашлись завязки от моих лаптей, которые кто-то отр
Продолжаем читать воспоминания сына татарского муллы, советского учителя Габсаляма Иштирякова (1906-1992), уроженца деревни Анаково (совр. Сармановской район РТ). Начало можно посмотреть здесь. В этом фрагменте он вспоминает о годах учебы в медресе в соседней деревне Яхшибаево. Кроме того, приводится оригинал текста на татарском языке.
"Хорошо сохранились в моей памяти годы обучения в медресе. Наше медресе располагалось в двухэтажном здании мечети деревни Яхшыбаево, выстроенном помещиками Мусиными. Мечеть была на втором этаже, а на первом этаже было медресе. Помещение состояло из узкого коридора, трех небольших учебных комнат и учительской.
При входе в медресе были небольшие дощатые сени, где мы снимали свою обувь. Во время обучения в первом классе однажды я пришёл на занятия в новеньких лаптях, а когда собрался уходить, но не смог найти свою обувку. Так и пришлось мне шагать до дома в слезах прямо в шерстяных носках. А через 2-3 дня нашлись завязки от моих лаптей, которые кто-то отрезал и выбросил. Видимо нашёлся нечестный ученик, который украл мои новенькие лапти.
Наше медресе называлось джадистским. Несмотря на то, что основным предметом был Коран, кроме него велось преподавание арифметики и русского языка, правил чтения Корана, которые назывались “таджвит”. В кадимистских медресе изучался только Коран и религиозные книги на арабском языке.
В нашем медресе обучали трое хальфа (называли мы их и мугаллимами, или учителями), и один хазрат (так мы называли старшего муллу). Хазрат - Хамидуллин Шайхельислам, а хальфами были Хайдаров имам и Аитов Габдерахман. Этого Аитова в 1915 году призвали на фронт Первой империалистической войны, запомнилось как мы его провожали всем составом нашего медресе. Мне в это время всего 9 лет было и обучался я тогда в первом классе медресе.
Наша деревня (Анаково - прим. перев.) располагалась не далеко от медресе (в Яхшибаево - прим. перев.), поэтому все ученики из нашего селения ежедневно возвращались домой. Только в особенно холодные зимние дни или во время сильно бурана нам приходилось оставаться в медресе. Ночевали мы в своей учебной комнате.
В такие вечера там было очень шумно, мы баловались, бросались подушками играли в другие подвижные игры. Такие проделки не оставались незамеченными со стороны наших хальфа и часто следовало наказание. Как-то раз во время перерыва я открыл дверь в комнату хальфа и тут же был пойман за ухо. Так за ухо меня привели в холодную комнату, заставили взять в руки кирпич и подняв держать их. Это было такое наказание за шалость.
В конце учебного года, а это приходилось примерно на середину апреля, устраивались экзамены. По обыкновению первым экзаменом был экзамен на знание Корана. Мы поднимались на второй этаж мечети в помещение для моления. В михрабе, углублении в стене, направленном в сторону Мекки, на специальной трибуне со ступенями располагался хазрат, испытуемые усаживались рядком напротив него на полу, на ковриках и по вызову наставника громко читали суры из Корана, держа книгу в руках. Особенно строгим был экзамен после окончания части обучения под названием "иптидаи" (или начальные классы).
Учить своих детей в медресе могли только состоятельные крестьяне или люди имеющие крепкое хозяйство по причине того, что за учение приходилось платить. Кроме платы за обучение в конце каждой недели было принято давать хазрату подношение или хаер. Из нашего селения в этом медресе учились мои братья и сестры. После Октябрьской революции, с 1918 года, некоторые из них стали учителями в советских школах и даже стали коммунистами. Сайделжинан, Габдельфаяз, Ахат, Музаяна к этому времени уже стали самостоятельными и жили своей жизнью.
В 1917 году, в год Октябрьской революции, я закончил только третий класс. В три последующих года, 1918, 1919, 1920 преодолевая разные трудности мне всё же удалось пройти ещё три класса. К концу обучения у меня сложился красивый почерк арабскими буквами и в каллиграфии я был в числе первых".
Перевод с татарского языка Ильгизара Ахмедова.
"Мәдрәсәдә укыган чаклар да ачык хәтердә"
Ниже приводится оригинал этого же текста, на татарском языке:
"Мәдрәсәдә укыган чаклар да ачык хәтердә. Яхшыбай авылында алпавыт (помещик) Мусиннар салдырган ике этаҗлы мәчетнең аскы этаҗында мәдрәсә иде. Тар гына коридорлы, бәләкәй күләмле өч бүлмәдән, бер хәлфәләр бүлмәсеннән тора иде.
Мәдрәсә эченә кергәндә тактадан эшләнгән суык ишек алды, анда аяк киеме (чабата, башмак чабата, кашаплар) куела иде. Бер кабат беренче сыйныфта (беренче класста) укыган елны өр яңа матур чабатамны шунда куйганым бар, ә кайтырга чыгуыма чабатам юк, урлаганнар булуы, җылап өйгә өек белән генә кайтканым хәтердә. 2-3 көннән соң гына киндереләре (баулары) киселгән килеш таптым.
Бу мәдрәсә җәдит мәдрәсә дип атала иде. Коръән (Коран русчасы) төп предмет булса да хисап (русчасы арифметика), рус әлифбасы (букварь), тәҗвит дип йөртелә торган Коръәнне дөрес уку кагыйдәләре (кыскасы Коръәнне уку кагыйдәләре грамматика дияргә була) керде. Кадими мәдрәсә дигәннәрдә фәкать Коръән, башка гарәп дин китаплары гына укытылган.
Безнең мәдрәсәдә өч хәлфә (мөгаллим дә диләр иде, хәзер укытучы), бер хәзрәт (Зур мулланы шулай әйтә идек) булганы исемдә. Хәзрәт – Хамидуллин Шәйхелислам, хәлфәләр Хәйдәров имам, Аитов Габдерахман хәтердә. Аитовны 1915 елны кыш көне Беренче империалистик сугышка озатканда карап калганыбыз да истә. Анда миңа 9нчы яшь, беренче класстагы вакыт булган.
Авылыбыз мәдрәсәгә бик якын булгач күбесенчә өйгә кайтып йөрибез, бик суык буранлы, кыска көнле айларда мәдрәсәдә шул ук укый торган бүлмәбездә кунып кала идек. Андый көннәрнең кичләрендә мендәр бәрешеп уйнау, “чыгырлы” уйнау модный булды. Балалык шаярулары өчен дә чазалау (наказание) була иде. Бер көнне тәнәфес (перерыв) вакытында хәлфәләр бүлмәсен шаярып ачып караган өчен мине колактан тотып кянсе бүлмәсенә керттеләр дә кирпеч күтәреп куйдылар. Сыңар кулда күтәреп тордым.
Уку елы беткәч, апрель урталарында имтиханнар (экзамен) була. Беренче экзамен Коръәннән. Аны мәчетенең икенче катында михраб (мәчет түръәнәсенә биек итеп эшләнгән урын, динчеләр намаз укырга килгәч хәзрәт шунда утыра) алдында тезләнеп утырып кулыңа Коръәнне тоткан килеш кычкырып укып тапшырабыз. Ул мәдрәсәнең “иптидаи” дигән өлеше (хәзергечә башлангыч класслар) беткәч аеруча строй (катгый) була иде.
Мәдрәсәдә авылның хәллерәк кешеләре генә уз балаларын укыта ала, чонки укуы түләүле, өстәвенә атна сает хәер бирәсең хәзрәткә. Безнең авылдан минем абыйлар һәм апалар шул мәдрәсәдә укыганнар. Революциядән соң, 1918 елларда алар совет мәктәпләре укытучысы булып, коммунист булып киттеләр, Әхәт абыйдан башкалар (Сәйделҗинан, Гапдельфаяз, Мөзәянә) тормышланып, үз көннәрен үзләре күрделәр.
Октябрь революциясе булачак елны мин мәдрәсәнең өченче сыйныфынны (классын) тамамлаган идем ... 1918, 1919, 1920 елларда Совет мәктәбендә төрлечә азерләкләр белән укып, совет мәктәбенең янә өч классын укыдым. Гарәп хәрефләре белән яхшы ук матур язучыларның рәтендә йөрдем".
Читайте также:
"Тымытык халкына гаҗәпләнәм": как учились в татарской деревне 100 лет назад