Каждому судьба отводит свою роль, хотим мы этого или нет. И нелегко порой бывает распознать замысел неведомого режиссера и сыграть ее как можно лучше. Понимают это миллионы, добиваются результата единицы. Правда, некоторым везет. Жизнь дарит им встречу с людьми, которые помогают обрести их истинный путь.
Виолетта шагала по городу, щурясь от солнца. Лучики скакали по льду и стеклам домов. Так было радостно - солнце посреди мутного февраля! Впрочем, она любила этот город всяким - и солнечным, и пасмурным, и дождливым. Любила проулки и набережные, огромный университет и комнатенку под самой крышей старого дома, мосты, дворы и даже не всегда приятный запах этих дворов. Любила и жителей его - нынешних и прошлых, тех, что жили в действительности, и тех, кого поселили здесь авторы-выдумщики. Вот и сейчас, проходя мимо Меншиковского дворца, послала мысленный привет его бывшему владельцу.
В ее рюкзачке как раз лежала дочитанная до середины книжка про роман петербургского губернатора с некой фрейлиной. Написана она была так сочно, что Виолетта живо представила на месте героини себя. Как будто это она с Алексашкой Меншиковым каталась ночью в возке по льду Невы и блистала на ассамблеях, примеряла платья и шепталась с самой императрицей в этом самом дворце. Так что на этот панибратский привет имела полное право.
Виолетта читала уже пятую книжку Ники Островской и всякий раз по-хорошему завидовала - так ярко и увлекательно она писать никогда не сможет. Правда, сегодня она шла на семинар по исторической литературе, где ее по идее должны были хоть чему-то научить.
В аудиторию вошла женщина, сразу заставившая всех замолчать. Старинная брошь, скалывавшая богатую шаль, серьги, сверкнувшие на солнце всеми цветами радуги, даже воротничок на платье - все внушало священный трепет. Но... Не может быть! Перед ней стояла та самая Ника Островская! Фотография была на обложках ее книг Странно, в расписании значилась Елена Березуцкая.
Весь урок Виолетта думала о том, какая знаменитость оказалась рядом с ней, и только под конец начала прислушиваться к ее словам.
- Милые девушки, каждый человек - личность, хранящая богатейшую историю. Богатейшую! Каждый окружен предками, за которыми, как клубок, разматывается нить прошлого...
Ага! Это кто личность? Она, что ли, Виолетта? Историческая...
Историческая личность
Никаких «нитей» за душой у Виолетты не было. Росла в деревне в Вологодской области. Мать работала на ферме, бабка давно померла, а отца она не знала вовсе. Мать говорила, что студент из Ленинграда, который приезжал однажды с отрядом на картошку. Знала только имя - Иван - да и то не была уверена, настоящее ли. Мечтала мать, что хоть у дочки все сложится путем, но единственное, что она могла для нее сделать, - выбрать имя покрасивее. Выбрала... Виолетта Ивановна Кузякина. Вся деревня смеялась.
А вообще сельчане Виолетку не обижали. Тихая, застенчивая. Чего трогать божьего человека? Дружила она с книгами да еще с учительницей Анной Петровной. И Виолетте, и матери та все твердила про талант девочки, который нельзя зарывать. А еще советовала вести дневник. Виолетта и сама давно уже до этого додумалась. Забиралась на чердак и пыталась записывать события дня. Но всякий раз сбивалась. Увидит ласточку - и давай придумывать историю про ее дальний перелет да про страны, которые повидала в пути. Или про собаку Найду. Целый роман сочинила в десять лет про жизнь дворняги. Не показывала никому, кроме Анны Петровны. Та хвалила и уговаривала не бросать школу и пытаться поступать в университет.
Поначалу Виолетту пугало даже само это слово. Студентка Кузякина! Анекдот! С другой стороны, ехать предстояло в Ленинград, давно уже ставший Петербургом. А увидеть этот город она мечтала с самого детства. Она и сама не поняла, как вдруг мечта стала реальностью. Успешная сдача ЕГЭ (лучший результат в области!), мамкины пирожки в дорогу, сумка с наглаженными кофточками, верхняя полка в плацкартном вагоне... И вот уже Виолетта Кузякина - студентка филфака.
Петербург потряс ее сразу. Именно эти дома и набережные видела она в своих волшебных снах, но реальность оказалась еще волшебнее. Прошло уже два года, как она поселилась в съемной комнатушке под самой крышей, а она все не могла привыкнуть к этой потрясающей красоте.
Когда занятия закончились и преподавательница вышла, Виолетта спросила о ней старосту группы Машу.
- Неужели непонятно? Островская - псевдоним, а Березуцкая - фамилия. Она классная. И книжки у нее здоровские. Говорят, денег ей платят кучу... - тут Машка закатила глаза, видимо, представляя ту самую «кучу денег».
Пропуск в рай
Виолетта еле-еле вытерпела две недели до следующей лекции. На сей раз ловила каждое слово, но поняла только одно: есть талант, будут и тексты получаться, ну а на нет и суда нет. Странно. А зачем тогда все эти лекции и семинары? И все-таки она решила показать свои записки Островской. Тянула, тянула... Боялась. Май уже наступил, скоро сессия - и по домам.
Однажды положила ей на стол свою тетрадь с рассказами, приколола записку, дескать, восхищается ее талантом и слезно просит оценить ее сочинения, а сверху шоколадку. Презент! В конце следующего семинара Островская сама к ней обратилась. У Виолетты чуть ноги не подкосились, когда она попросила прогуляться до ее дома и поговорить.
Дом. Подъезд. Лестница. Дверь. Восторг Виолетты нарастал по мере приближения к квартире писательницы. И, конечно, она сама! Так красиво говорила. Отругала, конечно, Виолетту, но как же элегантно.
- Деточка, ну кто в наше время пишет в тетрадке в клеточку? Пора уже привыкать к клавиатуре. Это стиль! И темы. Рассказы необычные, но... Деревенская любовь глазами коровы Машки! Да никому это неинтересно. Дружба бронзового Чижика-Пыжика и городского воробья. Кто это будет читать?
За разговором хозяйка накрыла стол. Такие тоненькие чашечки Виолетта видела разве что в музее, но в руках не держала никогда. Серебряные ложечки. Сахарница, щипцы для сахара. А лепные потолки! У нее даже голова закружилась. И книги. Кожаные переплеты, золотое тиснение. Сразу видно, что живет здесь настоящий человек. Историческая личность.
Будто подтверждая ее слова, Елена Сергеевна (да, попросила называть ее настоящим именем-отчеством) завела рассказ о семье Березуцких, пережившей в этой квартире и революцию, и уплотнение, и блокаду, и обратно отвоевавшей комнату за комнатой. Рассказала, что живет теперь одна и не очень уютно чувствует себя в пяти комнатах. Посетовала, что дальняя родственница, жившая с ней прежде и помогавшая по хозяйству, недавно преставилась (слово-то какое! Сразу видно - аристократка). И вдруг - Виолетта чуть чаем не облилась, когда услышала от Березуцкой предложение приходить к ней, беседовать о литературе и по мере сил держать квартиру в порядке.
Целых два месяца Виолетта прожила как в раю. Ей позволялось переставлять статуэтки, листать тяжелые тома, начищать серебро. Несколько раз у Елены Сергеевны собирались гости. Виолетта завороженно слушала их беседы, казавшиеся ей необычайно умными. В такие вечера ей позволяли мыть те самые чашечки и ночевать в комнате, которую когда-то занимала родственница-приживалка.
Июль и август она провела в деревне, но душа ее оставалась там, в Петербурге. Елена Сергеевна подарила ей свой старый ноутбук и дала домашнее задание: продолжать сочинять рассказы. Раз в неделю Виолетта ездила на велосипеде за пять километров на почту: оттуда можно было отправлять электронные письма. И там же читала короткие, как телеграммы, ответы писательницы. «Наивно». «Подобный примитив был в моде в 70-е». «Это не литература». Жестко! Но она все равно была счастлива - ее рассказики оценивал признанный специалист.
Неожиданный поворот судьбы
Осенью семинар по исторической литературе не возобновили, однако встречи в старой квартире продолжались: Елена Сергеевна уверяла Виолетту, что без ее помощи не может обойтись. В октябре она на месяц отбыла в Испанию и попросила пожить в квартире. Однажды среди книг в комнате, где она ночевала, девушка обнаружила листочки, исписанные мелким, но вполне разборчивым почерком. Вот тебе и раз! У кого же хватило терпения переписывать ту самую книжку про фрейлину и Меншикова? Не сама же Островская занималась этой ерундой, у нее был компьютер. Может, это старушка-приживалка? Говорят, переписывание помогает бороться со склерозом.
Покопавшись на полках, девушка обнаружила и другие записи, цитирующие книги Островской. В тот же день ее ждал еще сюрприз. Виолетта возвращалась с продуктами из супермаркета. У подъезда ее остановила пожилая соседка.
- Много, поди, ест барыня твоя, Салтычиха?
Девушка не поняла вопроса.
- О ком вы? Я помогаю по хозяйству Березуцкой!
Ответ огорошил.
- Березуцкие-то все поумирали. Последняя - Нина Пална - приютила Ленку Салтыкову лет десять назад. Явилась неизвестно откуда, даже не родня, а знакомая знакомых. Так она не только квартиру на себя переписала, но и фамилию в паспорте сменила.
Вот это номер! Оказывается, и книжки Островской принадлежали настоящей Березуцкой. То-то в последнее время Елена Сергеевна ничего не писала и только намекала, что готовит книгу, которая станет шедевром.
В квартире Виолетта машинально нажала кнопу автоответчика. Один звонок из ЖЭКа, два от знакомых Островской-Березуцкой... И еще один: «Дорогая Елена Сергеевна! Это Игорь Семенович. Завтра прилетаю, из Парижа и сразу к вам! Рассказы ваши потрясли. Свежо и неожиданно. Любовь глазами коровы Машки. Или про Чижика-Пыжика и воробья. Как вы додумались? Скажу по секрету: жюри уже решило отдать премию вам, хотя книга еще не напечатана. Это успех!»
Виолетта медленно опустилась на стул. Так, значит, и ее рассказы «писательница» выдавала за свои. И кто в это поверит? Какая-то Виолетта Кузякина обвиняет Нику Островскую!
... В Париж они летели вместе. Издатель Игорь Семенович оказался симпатичным тридцатилетним мужчиной. Он родился во Франции и получил в наследство семейный бизнес. Все его предки занимались книгоиздательством, а так как прадед в свое время бежал из России, то и русские авторы представляли интерес для фирмы.
Когда Виолетта распахнула перед ним дверь петербургской квартиры, он не сомневался, что это и есть Ника Островская. За чаем девушка ему все рассказала, и он сразу поверил в эту почти криминальную историю. Не могла врать эта чудная тоненькая девочка с такими удивительными глазами! Тем более что в ее стареньком ноутбуке хранились и новые тексты, которых хватило бы еще на одну книгу. А что Елена Сергеевна? Она до сих пор ищет новую жертву.