Время словно застыло, давая противникам возможность оценить друг друга. Волк был огромен, таких Клин не видел ни в зоопарках, ни в телевизионных передачах. Лишь здесь, в непроходимых чащах дикой Сибири могли водиться такие. Он был красив своей звериной силой и стремительностью движений. Клина прошиб холодный пот от вспыхнувшей в сознании догадки. Это был настоящий зверь, волк, способный становиться человеком, не наоборот. Ну и шутки у тебя, создатель!!! Кто же настоящий венец твоего творения?!!
Он вскинул ружьё.
Зверь перешёл на бег. Клин выстрелил. Раздался скулеж полный боли и, как показалось человеку, страха. Хромая на одну лапу, волк все же ухитрился прыгнуть. Второй выстрел. Чёрная шкура покрылась красным, но в следующий миг два тела повалились на лед. Запястье пронзили сотни кинжалов. Зверь рвал податливую плоть, старался достать горло жертвы. Превозмогая боль, Клин подставил под волчьи зубы уже израненную руку, но оборотень, подмяв человека, дотянулся, душил за воротник. В глазах потемнело, в голове шумела кровь. Не пытаясь разомкнуть смертельных волчьих объятий, Клин искал рукоять ножа. Наконец, пальцы коснулись твердого. Уже почти теряя сознание, он вонзил лезвие в бок зверя. Хватка тут же ослабла. Судорожно глотая открытой пастью воздух волк завалился на бок. Лапы беспомощно загребали снег. Переведя дух, Клин попробовал встать. Резкая боль. Ранена оказалась и нога. Сжимая зубы, он обернулся к противнику.
Чудовище медленно приходило в себя. Из двух ран от ружейных выстрелов капала кровь, но третья, смертельная, исчезла. Он уже пытался подняться на лапы.
Клин пополз к лежащему в нескольких метрах ружью. Во время схватки оно отлетело к самому краю открытого русла. Зверь мгновенно оценил опасность, двинулся следом. Тонкий лед хрустел под телами. Охотник запретил себе и думать о студеной купели, хищно поджидающей под такой непрочной опорой. Он ухватил приклад, почти одновременно за ремень дернула и звериная лапа.Клин отчаянно сжимал винтовку, но пальцы разгибались, зверь тянул сильнее. В глазах волка читались гнев и ликование.
Раздался треск. Чёрное лохматое тело медленно погружалось в воду. Но сильные челюсти по-прежнему сжимали ремень винтовки подтягивали к прочному льду. Ещё чуть-чуть и он уцепится, выберется. Клин отпустил приклад. Течение стремительно потянуло свою добычу вниз и в бок к противоположному краю открытого русла. Там зверь, вопреки надеждам человека, после нескольких неудачных попыток все же вскарабкался на берег. Тяжело припадая на правую заднюю лапу, понуро побрел вперёд. Клин провожал его долгим взглядом.
Напряжение схватки спадало. С новой силой, возвращалась боль, глуша все остальные чувства. Наскоро забинтовав куском материи раны, он кое-как дотянулся до прибрежного куста, сделал посох. Тяжело опираясь, поднялся, закрепил поводья саней на плечах и нетвердыми шагами двинулся дальше. Только бы дойти! Волк тоже был ранен, Клин видел, что он держался на лапах из последних сил, но так же понимал, что тот все равно их не оставит. Оружия нет. Теперь только идти вперёд, пока хватит сил.
На льду, с другой стороны русла алел кровавый след, враг обгонял их. Рано или поздно впереди будет заводь, ледяной мост соединит берега. Но повернуть Клин не мог. С такими ранами на крутые скалы не подняться, и уж тем более не поднять друга. Только вперёд! Забыть боль, забыть усталость, забыть о холоде и голоде. Во что бы то ни стало они должны опередить страшного противника.
Вершины гор горели огнем, отражались в темнеющем небе заревом среди облаков, лишь таинственный дремучий лес разделял их. В долину спускался вечерний сумрак, пожирал заснеженные берега и последнее серебро, искрящейся под умирающими закатными лучами, реки. Здесь их берег уходил за крутой поворот, а противоположный обрывался открытой водой. Наконец, им повезло! Но уже немного дальше река разливалась вширь и лед смыкался. Клин собрал последние силы, как смог ускорил шаг. Он не отрывал глаз от противоположного берега, вскоре увидел, то, что ожидал.
Волк карабкался наверх, обходил открытую воду.Поднимался с трудом, поминутно оступался, но был уже близко. Наверху его силуэт потерялся в тени деревьев.
Дыхание вырывалось с хрипом, уставшие ноги горели огнём, часто-часто стучащее сердце готово было вырваться из груди. Вот и сплошной лед. На нем пока не было никаких следов. Они успели вовремя. С вершин гор слетел густой протяжный вой, полный боли и непосильной человеку лютой злобы. Совсем близко. Клин неуклюже улыбнулся, разорвав в кровь обветренные губы.
Они продолжали путь. Странная процессия. Изможденный раненый человек, тянущий тяжелый груз и немного позади такой же обессиливший хромающий волк. Но ни кто не сдавался. Люди хотели жить, но что двигало зверем? Какая ненависть должна была гореть в этом чёрном сердце? Нет, Клин ошибся. Это чувство было от человека, возможно, единственное, что роднило его с людьми.
На чёрном ночном небе высыпали сказочные звезды, холодные, но яркие и близкие, как нигде больше. Водили хороводы, молодые красавицы, соревнуясь в великолепии и блеске. Застенчиво прятались в наползающие облачка от проказника — месяца и снова выбегали, даруя радость и счастье всем, кто сейчас увидит их. Они жили, имели души и мысли, и здесь чистый сердцем смог бы услышать их голоса, познать сокровенные тайны. Клин на ходу проваливался в забытье, тогда ему казалось, что он слышит песни звёзд, шепот вечных камней и недовольное ворчание седой старухи-тайги. Боль отступала, он вообще не чувствовал тела, словно растворялся в этой ночи. Но в тумане беспамятства вспыхивала искра мысли "идти" и он пробуждался от оцепенения, ускорял шаг. Время от времени оборачивался и тогда всякий раз видел неотступно следящий взгляд. Расстояние то сокращалось, то увеличивалось. Но на открытую схватку ни у кого не было сил. Победит самый упорный.
Где-то впереди ломался лед, неведомая мощь крушила и сотрясала его. Утробный не то рев, не то стон оглушил тайгу, носился по долине, отражаясь от угрюмых скал. В той стороне из мрака выплывали исполинские тени, ещё чернее, чем окружающая ночь. Очертились массивные, как горы тела, сплошь покрытые косматой шерстью. Гигантские бивни поднимались выше головы, цеплялись за ночное небо. Неспешно и гордо истинные цари зверей прошли мимо, следуя им одним ведомым маршрутом. Исполины удалялись, исчезали где-то у подножия гор, растаяли во мраке, также таинственно, как и появились. А, может, все это лишь привиделось Клину...