Вынырнув посредине реки, я обнаружила прямо по курсу весьма юную барышню в малиновом купальнике. Барышня висела в воде, вцепившись в очень розовый мячик.
- А я умею плавать! - сообщил ребенок, старательно задирая мордашку повыше от волн.
- Здорово, - сказала я и нырнула. До дна тут оказалось примерно пять-шесть таких барышень
- А моя мама голову под воду не опускает, когда плавает, -сообщил мне ребенок.
- Дай угадаю, у мамы - прическа?
- У нее ресницы!
- Здорово. И где твоя мама?
- Мама на работе. И папа тоже. Я тут одна плаваю! Меня Маша зовут, мне девять лет!
По моим ощущениям, ребенок плавал, как топор. Пухленький топор в малиновом купальнике. Поэтому я задумчиво наворачивала вокруг него круги, пытаясь сообразить, что от меня в таких случаях требует высокое искусство социализации и педагогики.
- А я могу до того берега доплыть!
- Несомненно можешь. Маш, а тебя не учили плавать, дыша в воду?
- Это как?
- Ну, выдыхать - только в воде. Плыть с открытым ртом и дышать в воду.
- Фу!
- Ну, в целом, конечно, фу, но зато не утонешь.
- Я и так не утону! У меня мячик!
Тут мячик выскользнул и поплыл сам по себе, а ребенок забарахтался на месте, изо всех сил страясь не дышать.
- Так, - сказала я, вернув мячик хозяйке. - А как ты смотришь насчет того, чтобы неспешно поплыть обратно к пляжу?
(Логическое продолжение " а иначе я сейчас возьму тебя за лямки купальника и сей секунд на этот пляж оттараню", я оставила пока при себе.)
- Можно, - милостиво согласилась Маша и, подняв фонтан брызг, розовый мяч очень неспешно начал продвигаться к береговой линии. Периодически Маша гордо сообщала, что у нее нисколько не устали руки и не болят ноги. Заодно я узнала, что папу уволили и он на подработках, и вообще это не ее папа, а новый, а мама от него еще четверых детей нарожала, но они еще маленькие и с ними неинтересно, а еще у Маши есть лучшая подруга, но сегодня она уехала с семьей в город в кафе и кино, а на Машу места в машине не хватило.
На берегу Маша расположилась на аккуратно расстеленном розовом полотенце, приняв позу кинодивы с афиши, покопалась в рюкзачке и вытащила пакетик из-под чипсов, из коего пакетика были извлечены леденец на палочке и очищенная морковка. Полюбовавшись и тем, и другим, ребенок начал с морковки.
- Маш, - сказала я.- А ты еще купаться сегодня собираешься? А то за мной машина через полчаса придет.
- Не думаю, - сказала Маша. - Сейчас у меня высохнут волосы, я немножко позагораю и пойду уже домой.
- Ну, и хорошо. И не надо больше купаться. А если решишь все-таки, то у берега вода теплее, ты лучше там, где мелко, ладно?
- Ладно, - сказал ребенок, хрустя морковкой.
А я шла и думала - что вот, я изнываю теперь от беспокойства за эту Машу. Ну ладно, на пляже еще полно народа, присмотрят...наверное...
Но при этом я сама в девять лет уходила из дома утром, возвращалась, когда уже садилось солнце, и уж точно плавала где угодно, ныряла с плотин вниз головой и вообще пречудесно проводила лето. Ладно, я плаваю, как рыба, но у меня было полно подруг и приятелей. которые держались на воде ничуть не лучше этой Маши, но тоже торчали весь день на реке. И мне до сих пор кажется, что это было нормально, правильно и естественно. Но с ребенком третьего десятилетия двадцать первого века эти нормальность и естественность почему-то кажутся чудовищной безответственностью родителей.
Дух эпохи, ты проникаешь всюду!