- А Катюха с баяном пришла! Вот это музыка будет, не то, что нынешние «дрыгалки».
- Сама что ли играет? Ни разу не слышала, сколь Катерину знаю.
- А я слышала! Я же ее с самой молодости знаю, играла Катька на баяне, ой как играла! А как пела! Чисто соловей!
Баба Шура и Баба Маша давно знают Катерину Гулину, помнят ее счастливой, улыбчивой, белокурой красавицей. Она и сейчас красивая, только задумчивая, чаще с грустинкой в глазах.
На свадьбу сына Меркушевы не могли ее не пригласить; хоть и ушел от нее их сродный брат Алексей, а Катю все равно родней считают. И сидят теперь за разными столами Алексей и Катерина.
Идти на свадьбу не хотела, боялась, что Алексей с новой женой придет. С молодой, дерзкой… Но потом тряхнула белокурыми волосами и сказала: «А пусть приходит. А я с баяном приду». Сказала так, потому что знала: в пику Алексею некого ей с собой привести, не может она вот так быстро всю их жизнь из памяти выкинуть и замену ему найти. Остается только грусть-печаль в узелок завязать и улыбаться людям. Да вот еще на баяне сыграть. А что ему пылиться в родительском доме?! Коснулись руки инструмента… сначала неуверенно, а потом вспоминаться стали мелодии, песни прежние… и полилась музыка, как реченька.
Теперь стоит баян в сторонке, пока Катя вместе со всеми «горько» кричит. Вот и музыка современная звучит, натанцевались гости, устали, на улицу народ пошел дух перевести. Несколько женщин сидят, на баян поглядывают.
- А чей это инструмент? Сыграл бы кто. Где баянист?
- Так это я баянист, - призналась Катерина и взяла инструмент в руки.
И какие только мелодии она не играла: и старые, и новые, и всеми любимые, даже «Белые розы» «Ласкового мая». Пели гости от души...
- А сама баянистка умеет петь?
- А как же! – отозвалась баба Шура. – Катя, спой нам!
Она смущенно улыбается: - Давно не пела. Попробую.
Коснулись пальцы клавиш и задрожал голос. А потом окреп, стал «бархатным», словно душу гладил.
«По тропе, по тропе, что тобою заброшена,
Были встречи у нас горячи…»
Не заметила Катя, как вернулись гости, расселись, боясь стулом громыхнуть или кашлянуть. А Катя пела проникновенно, словно жизнь свою рассказывала:
«Ведь не я, ведь не я тебя, милый, оставила,
Сам решился на выбор такой…»
Даже мужчины слушали проникновенную песню, засмотревшись на баянистку.
«Ведь не я, ведь не я тебя, милый, заставила
Целоваться на свадьбе с другой».
Не заметила Катя, как вернулся с улицы Алексей и как сел за стол, опустив светло-русую голову. Увидела его, когда последние аккорды звучали: он был единственным из гостей, не дослушавшим песню.
- Вот это голос! – С гордостью сказала баба Шура. – Да тебе, Катерина, в телевизор надо!
Гости рассмеялись. – На сцену ей надо, - выкрикнул кто-то, ожидая, что еще услышат исполнение баянистки. Но Катя, оставив баян, ушла в каморку уютного кафе, чтобы никто не видел ее слез.
- Ну, уймись, ты, прошу, перестань, - уговаривала Ира, мать жениха, - один он пришел, да и живет один. Заговори с ним, Катюша.
А Катя, закрыв лицо руками, не может остановить слезы.
- Не могу, не могу говорить…
- Да он и сам мучается, сдуру ушел тогда, а нового счастья не нашел. Ну, хоть плакать перестань, лучше умойся, да глазки подкрась… Катя, какой же у тебя голос шикарный… чего же ты раньше молчала? Мы и не знали, что ты так петь умеешь.
Катя перестала всхлипывать. – По молодости пела…
А в это время, на улице, под большим тополем стоял Алексей, и никто не видел в темноте его слез. Только сродный брат Геннадий догадывался о его чувствах.
- Как она меня… наизнанку вывернула, - дрожащим голосом говорил Алексей, - сколько лет прожили, в руки баян не брала, я и забыл, что она так петь умеет. Первый раз, еще до нашей свадьбы, услышал, как она поет… слезы тогда на глазах выступили, сам не ожидал, наверное, тогда я в нее и влюбился. И вот сейчас… - Он вытер глаза, стукнул кулаком по дереву.
- Лёха, пойдем, сын все-таки женится, хороший знак вам с Катериной, может, еще не спета ваша песня…
Алексей упрямо замотал головой: - Нет, не простит…
- А ты попробуй… такой день… когда еще такой случай выпадет.
_______________
Выключили музыку, стихли разговоры, остались самые близкие, собираясь расходиться по домам.
Алексей взял баян, стоявший на стуле, и встретился взглядом с Катей. – До машины донесу. Там такси ждет.
- Что у тебя с глазами? – Тихо спросила она.
- А что с моими глазами? – Он потер глаза. – Ну да, знаю, не туда раньше смотрел.
- Покраснели у тебя глаза.
- Так и у тебя тоже. Плакала?
- Плакала, - призналась она. Совсем не хотелось в этот момент злиться, придумывать что-то, вспоминать прошлое, потому и ответ ее был простым и правдивым.
- Я тоже, - сказал он. – От твоего голоса плакал. Второй раз в жизни. А сегодня… мы с тобой на свадьбе встретились.
- Встретились, что уж теперь…
- И расставаться не хочу. – Он держал баян в руках. – Пойдем, машина ждет.
Она шла к машине, чувствуя слабость во всем теле, то ли от напряжения, что не покидало ее весь вечер, то ли от разговора с Алексеем. Ноги казались ватными. А он шел рядом, слегка коснувшись ее руки, словно готов был подхватить ее, не дать уехать другой машиной, не дать скрыться из виду, чтобы не оборвалась та ниточка между ними, что появилась на свадьбе. Ведь не зря они снова встретились.
_________________________
- Катя, ну признайся, встречаетесь ведь? – Спросила Ира, глядя в глаза. – Мы уж с Геной и так вас не трогаем, не лезем в душу, тем более, что вы оба, как партизаны, молчите. Лёшка загадочный ходит, улыбка так и блуждает у него на лице.
- Встречаемся, Ира. Хотя, чего уж там скрывать, вместе мы. – Катя смутилась, словно девчонка. – А еще я в хор хожу, в наш дом культуры, скоро концерт, так что приглашаю вас с Геной.
- Так это же радость какая! Катька, тебя люди слышать должны, тебе петь и петь… с твоим-то голосом.
- Это Алексей предложил мне в хор пойти, - призналась Катерина. – И ты знаешь, теперь после каждой песни моей у него слезы в глазах. Говорит, хоть за все годы наслушаюсь тебя… Вот так получается: считай, что на свадьбе мы снова встретились.
Ира и сама прослезилась от услышанного. – Катюша, только ту песню грустную, которую ты пела гостям, там еще слова такие:
«Ведь не я, ведь не я тебя, милый, заставила Целоваться на свадьбе с другой», - ты эту песню при Лёшке не пой. Не про вас теперь она. Ты теперь счастливые песни пой, радостные.
- Хорошо, не буду. Теперь только счастливые буду песни петь. Спасибо, баяну, что родители сохранили. И вам с Геной спасибо!
Татьяна Викторова